Безмолвно Анна вытянула руку вперёд — медленно и осторожно, чтобы я не принял это за повторное покушение. Перстень, чересчур большой для её тонких пальцев, наполовину съехал. На его боку скалился поднявший лапу лев, а ниже была вытравлена надпись: «Per aspera ad astra[6]». Анна развернула кольцо, выставив напоказ чистый сапфир в оправе из тусклой серебряной короны.
Пару мгновений мы молчали, пока Анна со вздохом не убрала ладонь.
— Ты точно не из Триумвирата, — заключила она, — Гаэмельс бы мне руку по локоть отсёк, чтобы заполучить его.
— Зачем?
— Этого я и сама не знаю, — признала она, — Но знаю, что Людвиг, помимо написания отличных сонат и проектирования прочных домов, курировал разработку атомного оружия для Французской республики. Без него война окончилась бы куда большим разгромом. Вернее, она закончилась бы однозначной победой России, а не апокалипсисом, который едва не уничтожил планету. Для Франции он сошел за ничью.
А вот это открывало множество новых горизонтов.
Действительно, откуда бы у Триумвирата взяться ядерным боеголовкам, которые эт’Иильубер так хотели сбросить на могикан? И почему мнение Людвига должно было как-то повлиять на их желания?
Так и складывалась цельная картина. Людвиг, который, несомненно, чувствовал вину за то, что послужил одной из главных причин глобальной катастрофы, переехал в Америку. Там его таланты не остались незамеченными: эльфы завербовали его, чтобы он строил для них новый дом на Луне, однако вряд ли они ограничились лишь им.
— Он делал оружие и для Триумвирата?
Анна пожала плечами, прежде чем глотнуть чая.
— В отличие от вас, людям не дано застать своего прапрапра… и далее по списку… деда. Он не делился со мной соображениями и секретами. Всё, что мне перешло по наследству вместе с этим перстнем, Увер-Тьюром и бессчётными долгами — это название одного из последних проектов Людвига. Он умер быстро, не успев позаботиться о секретности, — похоже, до самого конца старательно гнал от себя мысль, что уже стар. Слишком деятельный для того, чтобы задуматься, что будет, когда он умрёт. А после него остались кое-какие незашифрованные документы, с которых наследник Людвига успел снять копию, прежде чем их забрали эльфы.
— И что в них?
— Не зашифрованы они лишь по меркам магов. Скорее всего, если дать их учёным, из тех, что либо гениальны, либо безумны, они что-нибудь поймут, однако никто из моих предков не рискнул доверить их посторонним. Цена ошибки была чересчур велика, ведь Триумвират не оставил нас в покое. Он вежливо и обстоятельно перерыл часть недвижимости ван Ранеховен, пока мы не спохватились и не прогнали настырных эльфов с наших владений. В ход пошёл плохо прикрытый шантаж: на переговорах намекнули, что у семьи есть документы, публикация которых не понравится эльфам. С тех пор Триумвират действовал более осторожно. А ван Ранеховен последовательно теряли своё состояние. Дома, имения и бизнесы выкупали твои ушлые ушастые родственники, которые камня на камне не оставляли от них в попытках что-то найти. Сомневаюсь, что они искали наш скромный компромат. Зато их приводила в экстаз любая вещь, оставшаяся после Людвига. Как этот перстень, например.
И Анна замолчала, разглядывая отблески света на гранях сапфира.
Я дотронулся до перстня, отчего девушка испуганно вздрогнула. Тем не менее рука осталась на месте. Со стороны, вероятно, казалось, что я накрыл ладонь Анны своей.
Исследовав материю, из которой состоял перстень, я не нашёл в нём чего-то особенного. А вот с его внутренней сутью дела обстояли интереснее. Знакомое слабое биение в глубине решило загадку.
— Это магический ключ, — сказал я, отодвинувшись.
— И что он отпирает?
— То, что нужно Триумвирату. В документах были подсказки?
— Нет, ничего подобного, — Она задумалась, — Мелькало одно название… «Соната-14» рядом с «Яблоком Прасущего». Возможно, первое рабочее название. А возможно, какие-то старые наработки, применяемые для лунной базы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я хочу взглянуть на копии.
— Во-первых, здесь их нет. Они хранятся в надёжном месте с условием, что их опубликуют, если меня постигнет несчастный случай… или что угодно за исключением естественной смерти от старости. Во-вторых, если у тебя нет увесистой учёной степени по физике всех сортов, ты не разберёшься в них. Поверь, я пыталась.
Звучало логично. Я действительно не разбирался в земной физике — я менял её усилием воли. Сомнительно, чтобы в бумагах мёртвого гения хранились подсказки, наводящие на то, что ищет Триумвират. Иначе потомки рода так или иначе вышли бы на них.
Оставалось разобраться с одним моментом.
— Людвиг общался с индейцами? Конкретно — с Аннавоном, вождём могикан.
— Понятия не имею, — фыркнула Анна, — Меня в те годы ещё не было. Людвиг присутствовал на конференциях, посвящённых мирному урегулированию конфликта. Это всё, что мне известно на этот счёт.
Как бы то ни было, теперь я примерно представлял, что происходило в наше суетливое время.
Причина, по которой волновались и родители Нани, и император Российской империи, затронула и Триумвират. Затронула настолько, что это ускорило его продвижение на Луну; и к тому же оживило раскопки секретов двухсотлетней давности, которые предположительно были связаны с ядерным оружием.
От кого собирались защищаться эльфы? А может, не защищаться? Может быть, они готовились к нападению — желали показать ослабленной кризисом России, что готовы воздвигнуть стяг своего Древа над всем миром.
Ничего удивительного, что родичи за Пеленой проявляли интерес к их подковёрной деятельности. Повторение Ночи Падающих Звёзд в их планы не входило.
— Не вижу большого смысла искать наследие Людвига сейчас, — сказала Анна, — Современные противоракетные системы защиты гарантированно останавливают боеголовки. Повторить грандиозное завершение русско-французской войны не получится. На этот раз люди готовы к запускам.
Я задумался, рассматривая перстень. Анна поняла внимание неправильно и произнесла:
— Его не отдам. Но если выяснишь, что он отпирает, то позови меня.
Я перевёл взгляд на девушку.
Люди подобны аромату цветов. Миг наслаждения — и они исчезли.
Пожалуй, стоило убить её. Однако она всё ещё прайм, и её гибель станет серьёзным преступлением. К тому же опубликованные после смерти девушки документы растормошат эльфов, а те помешают моему расследованию.
Но выше этих причин стояло то, что Анна мне понравилась. Она напоминала Эллеферию, пусть и без божественных преимуществ той.
— Хорошо. Осталось третье условие, и я поставлю подпись под договором.
Девушка вскинула брови. Убрала рыжую прядь за ухо, скрывая смущение.
— Так это была не шутка? Тебе правда нужно унизить меня ещё больше?
Вместо ответа я поднялся, перемахнул через стол и склонился над Анной для поцелуя.
Глава 20
Как ни крути, целовать девушку значительно проще, если она не отбивается. В остальном наше размещение не предрасполагало к удобной романтике. Анна по-прежнему сидела на скамье, мне приходилось нагибаться, под боком мешался стол, да ещё в глубине сознания мелькала мысль, что уж больно близко подкрался самовар — того и гляди свалится, если ненароком пихнуть.
И всё же все тяготы поцелуя стоили искры страсти, которую мне удалось разжечь в девушке. Насчёт её природы я не обольщался: как-никак, перед смазливой эльфийской мордашкой сложно устоять человеку. А я к тому же умел целоваться и только что вытащил Анну из безвыходного положения. Все предпосылки вели к тому, чтобы она подсознательно испытывала благодарность; прибавить капельку пренебрежительного поведения, и вот итог.
Анне понравилось. Совсем немного. И она, разумеется, задушит в себе и благодарность, и новорождённое влечение.
Люди — хрупкие сосуды, в которых намешано слишком много противоречий. За то, что девушка испытывает сейчас, позже она будет испытывать презрительное недоумение к своему телу: как посмело оно поддаться? И, конечно, не стоит забывать ненависть, которой Анна одарит меня.