Читать интересную книгу Запах лимона - Лев Рубус

Коля тоже был ему крайне признателен… Он оказался очень неглупым, милым собеседником, достаточно интеллигентным человеком… Обоим нам он очень понравился… Да больше того, не только понравился, — они очень подружились с первого же дня, он довольно часто стал заходить на Крепостную, — за последнее время, даже почти ежедневно…»

Джавала начинает сильно волноваться… Но нет, нет, ей не нужно валерьяновых капель… Стакан воды…

«Я никогда, никогда не забуду этого дня… Все это, как кошмар, ежеминутно встает передо мною… Я пришла к Коле… пришла намного раньше, чем мы с ним условились накануне… Неожиданно швейцариха передает записку. Коля, — раньше это совершенно не предполагалось, — уезжает сегодня в Ростов».

Но я пришла настолько раньше, что еще его застану. Ключ от входной двери у меня свой…

Она очень тихо и медленно, с трудом переводя дыхание, говорит.

«Открыла дверь. В передней Колино пальто — не уехал еще. Вот и он сам в кабинете, стоит спиной ко мне. На полу его чемоданы. Я иду тихонечко, на цыпочках, — сейчас испугаю… Но он услышал. Быстро повернулся. Что он сделал с рукой? Кровь?! Он перевязывает большим платком… Не успела я произнести ни звука, как он прыгнул ко мне и здоровой рукой схватил со страшной силой меня за горло, — в ту минуту я подумала, что это Николай сошел с ума, — но когда я, вырвавшись, зацепила рукой бородку, накладная бородка слетела, — передо мною Крузе.

Что он делает здесь?… Где Николай? После короткой борьбы, но какой борьбы, — страх придает мне небывалую силу: я вырываюсь. Но в последней схватке мы, наверное, зацепили чемодан… Он раскрылся… в нем… в нем…» Судорожные рыдания уже опять свели хрупкое тело женщины… «Эх…» Председатель ГПУ отвернувшись, морщась, как от физической боли, махнул неизвестно на что рукой… «Да, я думаю, найти голову любимого человека в чемодане… Нелегко рассказывать об этом, но каково-то было это все пережить…»

Остальное она видит, как в каком-то смутном, но страшном сне… Раскрытый несгораемый шкаф, — значит, он хотел украсть «Революционит»… Вырвалась последним отчаянным усилием, оттолкнула его так, что он ударился о шкаф виском… Откуда, откуда только были у нее силы. Скорее в спальню, там, в ночном столике, — ни один вор не подумает, в старой газетной бумаге небольшой свинцовый ящичек, а в нем, в другой бумаге, специально приготовленной — «Революционит».

Почти не соображала, что делает… Вероятно, инстинктивно вспомнила когда-то сказанные Утлиным слова: «Если что, брось в лючок в ванной…»

«Убийца не успел еще ворваться в ванну, — дверь я, должно быть, заперла за собой, — как я уже опустила ящичек в люк.

«Дальше я не помню, что со мною было, очевидно, я потеряла сознание; мне смутно представляется, что он сломал дверь, с озверелым лицом бросился ко мне, схватил меня, понес… и… и… бросил в несгораемый шкаф…»

Петров и пред. Аз. ГПУ не могут сдержать своей радости (весь самородок?!). «Как, вы наверное помните? Вы бросили его в лючок водопровода? Но тогда, значит, «Революционит» наш! Значит, наверняка он не похищен в Каракалинской даче? Но не погиб ли он под развалинами дома?».

«Как, дом обрушился?» Встревожена Джавала. Она просит рассказать ей все, что произошло за эти семь месяцев ее отсутствия из мира разумных существ, и Петров охотно и, насколько возможно подробно, передает ей все, что ему самому известно. Она-то имеет полнейшее право знать до мельчайших подробностей все перипетии упорной борьбы за великое открытие того человека, кто ей, единственной, поведал свою тайну.

А председатель давно уже уехал и отдал все необходимые распоряжения: откомхозу прислать подробнейший план бывшего дома № 7 по Крепостной ул. и его водопроводов, распущенной несколько времени назад Комиссии откомхоза по обследованию таинственного дома экстренно собраться завтра же к 9 часам утра. Надо торопиться! Председателя очень тревожит встреча Петрова с убийцей Утлина как раз возле этого дома.

А поиски в лесу на 25-й версте не дали никаких результатов.

Глава XIII. Солнце наше!!!

План водопроводно-канализационной сети бывшего дома № 7 по Крепостной улице. Красная черта ползет под рукой Губернского Инженера по фановым трубам от квартиры третьего этажа. Внимательно следит, склонившись над чертежом, нахмуренный Пред. Аз. ГПУ. Красный карандаш замыкает кружок. Коллектор. Предохранительная решетка на его стенке…

— Если… то только здесь…

Комиссия не может не согласиться с мнением Губинжа.

— Глубина?

— План старый… Не ручаюсь за точность… Примерно около 6-ти метров.

— Но ведь это же пустяки. Сколько времени потребно на достижение коллектора?..

— Дело не в глубине. Над этим местом обрушилась целая стена дома. Кирпич и бетон…

— Сколько времени возьмут работы по расчистке?..

— Не меньше суток.

Председатель смотрит на часы. Без десяти 12.

— В котором часу можете вы приступить к работе?…

— В два.

— Работать в четыре смены. Всю ночь. При свете прожекторов.

— Завтра в два подготовительные работы должны быть закончены.

* * *

«Как дела?»

Бодрый вопрос и приветливый гул в темноте подземелья.

«Труженики английской науки» успокоены возвращением инженера Пальмерстона.

Где пропадал весь день и всю ночь уважаемый рисоторговец Бек-Салтанов? Брегадзе не любит распространяться о своих приключениях… Мало ли какие могут быть неприятные встречи у делового человека?

— Как дела?

Короткий доклад. Подземная скала благополучно пройдена сверху. До предполагаемого местонахождения осталось всего метров ю. Условия работы именно в силу этой близости становятся чрезвычайно тяжелыми…

— Что, разве что-нибудь уже заметно?…

Пока только сильное повышение температуры. Термометр поднялся почти до 50 градусов и продолжает идти кверху.

Работы приостанавливаются. Необходимо немедленное действие на окружающую почву единственным способом — нейтрализирующим Н.Т.У веществом, — раствором свинцового сахара.

Спасибо Утлину. Он дал нам и перчатки, которыми можно взять в руки его ежа, не опасаясь уколоться.

Работы возобновятся завтра утром. Часам к двум 12-го октября рисоторговец Бек-Салтанов сможет занести в товарную книгу склада небывалый товар на графу прихода.

* * *

Что удивительного в том, что откомхоз начал приводить в порядок развалины удивительного дома? Но зачем это место оцеплено таким сильным военным караулом? И не милицией, а красными околышами ГПУ.

Об этом мальчишка прибежал сказать приятелю, чистившему изо дня в день сапоги, расположившись перед дверью склада Бек-Салтанова. А услыхав новость, пошел на Минаретскую, к пустырю под номером 5, и единственный приказчик большого склада. А вернулся, — хозяину на ухо сказал и, видимо, тому сообщение это не очень-то по нраву пришлось.

«И роют и расчищают как-то странно… Чуть ли не с самой середины начали… Разбрасывают весь хлам по сторонам, кирпич в штабеля не складывают… Похоже на то, что не в порядок приводят, а спешно, как только можно спешно, хотят дорыться до чего-то под слоем щебня и мусора…» Редко волнуется Брегадзе. Давно отвык он от подобных нежностей. Но сейчас весь он, от колен до зубов, задрожал так, как в ту ночь, когда впервые, еще совсем не-оперившийся корнет, — он передернул семерку пик за карточным столом синих деникинских ее величества гусар и испугался, что заметят…

Неужели?… Неужели они догадались?… Неужели теперь, сейчас из-под носа вырвут?…

* * *

Еще реже волнуется закаленный революционными шквалами старый путиловец Пред. Аз ГПУ. Но сегодня напряженное волнение не дает ему заняться обыденной работой. Уже несколько раз приезжал он на Крепостную, все такой же, со спокойным лицом… Но крепко закушена губа. Бешеным темпом ведется работа. Надо всем пустырем белым облаком известковая пыль. Порозовел темно-красный кирпич, побелели от едкой пыли лица рабочих… Лязгают скрученные падением тавровые балки, щебень с тупым гулом сыплется в неведомые пустоты над ним… Скорей, скорей. Безошибочное внутреннее чувство подсказывает председателю, что нельзя терять ни часа… Ни минуты… быть может…

Он дает распоряжение — если потребуется, применить пироксилиновые шашки, предупредить население ближайших домов…

Предупредил управдом и уважаемого своего квартиранта Бек-Салтанова о готовящемся на Крепостной пиротехническом номере.

Брегадзе отдает распоряжение торопиться. Скорей, скорей!.. Брегадзе твердо знает, почему нужно торопиться.

И вот ночь. Четыре прожектора холодными потоками бледно-голубого цвета затопили развалины на Крепостной… Не в четыре, а в восемь смен ведется работа. Привычные рабочие руки не выдерживают такого напряжения. Но результаты неистовой работы уже начинают разглаживать морщины на лбу пред. ГПУ. Дело обойдется без пироксилиновых шашек. Ровно в два можно будет приступить к прямому делу.