школе, чтобы футбольная команда могла получить новую форму.
— Ты играла в футбол?
— Немного. Так мы обнаружили, насколько я быстра. Затем, когда у меня начало получаться в легкой атлетике, мне пришлось решить, на чем хочу сосредоточиться — никто не хотел, чтобы я травмировалась на футбольном поле, а легкая атлетика была самым безопасным выбором для получения стипендии
— Разве ты не могла достаточно хорошо играть в футбол, чтобы получить за это стипендию получше?
— Может быть? Хотя мне это не очень нравилось. Правила выводили меня из себя. И не могла вспомнить и половины из того, что они собой представляли: где я должна была находиться на поле, кто куда бежал во время удара по воротам.
— Понятно.
— В любом случае, у моих родителей не было денег на мое обучение. В общем, сделала то, что должна была сделать, а футбол ставил меня в тупик, поэтому я ушла. — Я пью из стакана с водой, который бармен поставил раньше. — Я люблю соревнования и путешествовать.
— И посмотреть изнутри гостиничные номера?
— В основном. — Я не могу удержаться от смеха.
Он прав; мы путешествуем, но это не значит, что мы занимаемся туризмом. Легкая атлетика — это не совсем тот вид спорта, который вызывает шумиху. На самом деле всем на это наплевать, кроме спортсменов и тренеров.
Это почти не приносит денег.
У нас почти нет зрителей.
Это спорт, который приходит и уходит практически незаметно.
Полагаю, как и регби. Такой малоизвестный вид спорта.
— Как давно ты играешь в регби?
Эшли издает жужжащий звук глубоко в горле.
— С тех пор как учился в средней школе. Регби и лакросс. — Он ухмыляется, сверкая расщелиной. — Так предсказуемо по-британски.
— Это увлекательно. Мне нравится. — Я подмигиваю ему и жалею об этом, потому что его глаза расширяются, и парень отводит взгляд — как будто не уверен, что делать с моим маленьким кокетливым жестом.
Это касается нас обоих…
Мне немного неловко, когда я ломаю голову, что бы еще сказать, или о чем поговорить, или спросить его.
— У вас есть какие-нибудь домашние животные?
Вот. Это хороший вопрос.
— У мамы какое-то время было несколько тявкающих собак. Хотя они мертвы.
Эм. Ладно.
— Мне не приходилось иметь с ними дело с тех пор, как учился в школе, хотя один из них — Лютик, померанский шпиц — страстно ненавидел меня. Укусил меня дважды, маленький ублюдок.
Я хихикаю.
— Скажи «Лютик» еще раз.
Парень сводит брови вместе.
— Одного раза достаточно, мисси.
Думаю, он дразнит меня в ответ, но трудно сказать наверняка; он все еще выглядит крутым. Грубоватый, с щетиной, в черной рубашке и с татуировками.
Не могу поверить, что подошла к этому парню несколько недель назад и осмелилась пригласить его на свидание.
Какая наглость!
Но с другой стороны…
Посмотрите, где мы сейчас находимся. Делимся закусками после утренней прогулки, живем через коридор друг от друга.
Никогда в жизни не поверила бы.
Мои часы издают звуковой сигнал, и я бросаю взгляд на уведомление.
Ронни: Предупреждение: тренер проводит проверки. Она дает всем 30 минут.
Дерьмо.
— Мы должны идти, — говорю я со вздохом. — Мой тренер проводит случайные проверки комендантского часа сегодня вечером.
Им нравится иногда следить за тем, чтобы мы не ходили на вечеринки, чтобы были в отличной форме на предстоящую неделю; им нужно будет мое селфи из дома, с отметкой даты и времени.
— Понял, — говорит Эшли, уже залезая в задний карман и вытаскивая бумажник. Достает несколько купюр и бросает их на стойку.
Я тоже лезу в свой.
Он останавливает меня, когда я поднимаюсь с барного стула.
— Я заплачу, Джорджи.
Краснея, я одариваю его застенчивой улыбкой. Это не свидание; он не обязан платить за мои напитки. Мне кажется, что в последние несколько дней я только и делала, что брала, брала и брала у него.
Представьте, если бы я действительно выиграла эту поездку и смогла бы пригласить его на уик-энд вдали от дома — веселый уик-энд за мой счет. Чтобы выразить ему свою благодарность за все хорошее, что он для меня сделал.
— Спасибо.
Мы встаем, собираем наши вещи и направляемся к двери.
Сегодня вечером Эшли сделал все, что делает парень на свидании: оплатил счет, открыл дверь, положил руку мне на поясницу, чтобы вывести на улицу.
Он делает это неспециально; хороший этикет глубоко укоренился в нем.
И все же я чувствую его теплую руку на своем позвоночнике.
И вечером, когда лежу в постели — после того как отправила тренерскому штабу фотографию, на которой снимаю макияж в ванной, морщу лицо и высовываю язык, — я не могу не пожелать, чтобы это было настоящее свидание, размышляя о том, каково было бы поцеловать Эшли, когда мы вышли из грузовика.
15
Эшли
В салоне моего грузовика пахнет духами Джорджии.
В доме тоже.
Холодильник забит ее едой, маленькие напоминания о ее присутствии начинают рассеиваться по всему дому: ее обувь у задней двери рядом с моей.
Уютное одеяло на диване в гостиной.
Пушистые носки на полу.
Бюстгальтер, оставленный в стиральной машине. Я не должен был его видеть или трогать, но он запутался с моими спортивными штанами, когда я вытаскивал их из сушилки — нежно-голубая изящная вещь, не похожая ни на что, что я мог бы представить на ней.
В этом нет ничего целомудренного или чопорного.
Прозрачный.
Кружевной.
Не знаю почему, но я думал, что она предпочитает что-то белое. Или серое. Спортивные бюстгальтеры в качестве повседневной одежды. Не то чтобы я представлял ее в нижнем белье, но, возможно, бюстгальтеры, которые продаются в упаковке по три штуки в «Костко» или что-то в этом роде — не нижнее белье от «Виктория Сикрет».
Я думаю об этом лифчике позже в тот же день, когда спешу на урок коммуникации. Еще раз, когда бегаю круги по полю для тренировки. И вспоминаю снова в раздевалке стадиона после того, как вышел из душа, и завязываю кроссовки.
— Эш, чувак, у тебя есть запасной комплект бутс, которые я могу одолжить? — Парень по имени Уилл подходит ко мне сзади, уже одетый. — Энди сказал, что у тебя тоже тринадцатый размер, а я сегодня порвал свои.
Я бросаю на него взгляд через плечо.
— Да, у меня есть запасная пара.
На самом деле их несколько; одолжить одну не проблема.
— Круто. Можно я их заберу?
— Сейчас?
— Да, не думаю, что увижу тебя завтра перед тренировкой, так как приду