— И все-таки было "нечто", что давалось особенно трудно?
— Я выделил бы точность обработки тонкостенных крупногабаритных конструкций. Это прежде всего топливные баки. Много хлопот с изготовлением камер сгорания, твердотопливных двигателей, систем управления…
— Стоп! Я понимаю, что "мелочей" не бывает… Однако некоторые примеры, приведенные вами, требуют уточнения и пояснений?
— Например?
— Те же тонкостенные конструкции…
— Объясняю. Корпуса жидкостных ракет и космических аппаратов — это ничто иное как штампосварные тонкостенные оболочки крупных размеров. А для твердотопливных ракет корпуса изготавливаются с помощью намотки из композиционных материалов. Это технологии, которых раньше просто не существовало. Их появление потребовало специального оборудования. Иногда такие стенды, станки или камеры представлены в единственном экземпляре.
— В мире?
— Иногда и в мире, так как многими ракетными технологиями не располагали даже ведущие державы мира.
— Вы говорите в прошедшем времени?
— К сожалению, с началом "перестройки" мы распахнули перед западными специалистами двери наших НИИ и КБ. Они восторгались, говорили разные хорошие слова и воровали (извините за грубое выражение, но оно точное!) все новое. Правда, иногда платили гроши — одну-две тысячи долларов за то, что стоит на современном рынке миллионы.
— А зачем же мы так "раскрывались"?
— Из-за неопытности. Долгие десятилетия секретности они ведь в первую очередь мешали нам… А потому о западных партнерах у нас были весьма искаженные представления: мы уповали на порядочность там, где царствовал промышленный шпионаж. Думаю, что за десять лет мы потеряли в сотни раз больше денег, чем нам предоставляли в кредит. Так что не они нам помогали, а мы им.
— И вы это можете подтвердить на примере "Техномаша"?
— Конечно. В частности, нами был осуществлен технологический прорыв при создании системы "Энергия-Буран". Было внедрено 290 новых технологий, более тысячи образцов специального оборудования. Было освоено тонкостенное алюминиевое и титановое литье, разработано оборудование для гибких профилей сложной конфигурации, освоено плазменно-ионное нанесение покрытий и многое другое. В примеру, технология электронно-лучевой сварки методом локального вакуумирования до сих пор не имеет аналогов в мире. Для контроля качества сварки создали плазменный течеискатель, чувствующий утечку менее чем десятой доли грамма газа в год, что очень важно для контроля за ракетами, стоящими на боевом дежурстве…
— Но такие технологии есть на Западе!
— Когда представители НАСА впервые увидели роторы турбонасосного агрегата двигателей "Энергии", выполненные с использованием электроэрозионной и электрохимической обработки металлов, выдерживающих до 40 тысяч оборотов в минуту, они сказали: "Этого не может быть, потому что не быть не может!" Они столь же подивились, когда увидели, что специалисты "Техномаша" владеют уникальными методами пайки, позволяющей соединить разнородные материалы, скажем, керамику с металлом.
— Но почему же эти технологии не используются широко?
— Мешала секретность… Мы только сейчас по-настоящему начинаем "расширять" наши возможности за пределами ракетно-космической индустрии. Но этому мешают уже традиционные экономические и организационные трудности.
— А на международном ранке?
— Там нам активно противодействуют конкуренты, те же самые американцы, которые не заинтересованы в том, чтобы Россия была представлена высокими технологиями. Без государственной поддержки самим нам трудно сражаться с ними, так как они располагают деньгами и могут кредитовать своих партнеров. А потому из-за столь благоприятных условий американцы зачастую выигрывают, хотя и предлагают "товар" намного хуже, чем наш.
— Пример, пожалуйста.
— В молочной промышленности в трубопроводах используются чугунные клапаны. Стоят они дешево, но очень недолговечны. Мы создали клапана из нержавеющей стали. Это практически вечный, безвредный, экологически чистый клапан. Он в несколько раз дороже чугунного, но эффективность его использования налицо. Однако даже столь выгодная новинка не может пробиться в промышленность — нет средств, а Запад поставляет оборудование намного хуже, но "в долг". Известно, как дорого обходятся через несколько лет эти "дешевые" кредиты. Сейчас мы можем предложить на рынок более 50 новых разработок. Это и устройство импульсной подачи газов при газоэлектрической сварке, и плазменный течеискатель, и дисковые отрезные пилы для сверхскоростной резки, и разнообразное медицинское оборудование. Ряд из этих разработок входит в федеральную программу "Внедрение достижений космонавтики, космической техники и технологий в различные области экономики страны на 1998–2001 годы".
— На моей памяти таких программ принималось множество, но ни одна из них так и не была реализована.
— К сожалению, любая программа требует средств. Нужны деньги, чтобы начать реализовывать любую новинку, а потом он даст значительную прибыль. Но сначала нужно, чтобы правительство профинансировало внедрение той или иной высокой технологии. Однако этого и нет… Пока в космической отрасли еще есть уникальные технологии, некоторые из них еще и создаются, но без поддержки государства деградация неизбежна. Лишиться же высоких технологий — значит лишить Россию будущего.
— Коль вы упомянули будущее, то я не могу не спросить: с чем вы идете в XXI век?
— Итак, прежде попытаемся в общих чертах определить роль "Техномаша" в прошлом. Без преувеличения можно сказать, что технологии, которые мы создавали для ракетно-космической техники не только отвечали ее требованиям, но и были лидирующими в мире, превосходя разработки ведущих стран Запада. Шестьдесят лет специалисты "Техномаша" обеспечивали приоритет в развитии большинства направлений ракетно-космической техники, и этим по праву может гордиться не только наше предприятие, не только отрасль, но и Отечество. Убежден, наши потомки по достоинству оценят все, что сделано в стране в минувшие нелегкие десятилетия, и нам, ученым и специалистам "Техномаша", стыдиться нечего: мы работали с полной отдачей сил, способностей и таланта.
ТОЛЬКО ФАКТЫ: «В настоящее время в России утверждены н действуют научно-технические программы:
— Федеральная космическая программа России до 2005 года.
— Создание специального механообрабатывающего оборудования на 1993–2000 гг. для реали зации Федеральной космической программы.
— Межотраслевая программа распределения работ по модернизации и подготовке к серийному изготовлению базового оборудования для сварки плавлением изделий ракетно-космической и авиационной техники на 1996–2000 гг.
— На циональная технологическая база.
— Государственная программа конверсии на 1998–2001 гг.
— "Технология-2005".
По перечисленным программам для предприятий отрасли государственным заказчиком выступает Российское космическое агентство, а головным организатором формирования НИОТР — "НПО Техномаш"».
— А что впереди?
— Уже самое начало XXI века требует новых разработок и совершенствования существующих материалов для военной техники. Тут весь комплекс "привычных" проблем: нужно повышать ее эффективность и надежность, долговечность, делать вооружение более "незаметным", уменьшать габариты техники и снижать ее весовые характеристики, а также осваивать гиперзвуковые скорости полета. А это все новые технологии. Именно сейчас необходимо выполнить комплекс научно-исследовательских и экспериментальных работ для создания задела по ключевым элементам конструкций будущих космических аппаратов и ракетных систем. То есть необходим новый прорыв в научно-техническом прогрессе.
— Нельзя ли поконкретней?
— Например, разработаны кристаллические световоды. У них высокая упругость и широкий диапазон прозрачности, что позволяет подвести лазерный луч в любую нужную точку. Это необходимо не только для обработки деталей для ракет, но и в хирургии. Речь идет о высоких технологиях "двойного назначения".
— А в ракетной технике и космосе?
— Думаю, что будущее за лазерными ракетными двигателями. В зависимости от мощности лазера и его базирования — наземного или космического — можно их использовать на межорбитальных траекториях или запуска с Земли.
— Те же "звездные войны"?
— В науке есть закон: то, что открыто — закрыть нельзя!