От автора
Исповедь — жанр в литературе особенный, и тому примеров история дает предостаточно. Однако в наше время исповеди не очень любимы, видно, заврались мы изрядно. А потому, искренность и честность теперь ценятся особо. Я не пастор, они не греш ники, но подчас беседы были столь откровенными, что мне становились понятными и воля собеседника, и его страх, а оттого жизнь уже не казалась обычной, и каждый поворот судьбы обещал новую встречу, всегда неожиданную.
И тогда стало понятно, что история — эт о прежде всего человеческие жизни, которые, слагаясь одна с другою, и превращают мгновения в годы, потом в десятилетия и века. В нашем, правда, случае речь идет о второй половине XX века, но эти времена летели столь стремительно, что кажутся почти вечность ю. И невероятно трудно было убеждаться, что история начиналась, развивалась и продолжается теми же людьми, что стояли у истоков.
Именно поэтому я и выбрал форму бесед. Они, как исповеди, открыты и прекрасны, потому что мои собеседники — удивительные люди. Иногда мне кажется, что древнеримский философ сказал именно о них так: "Жизнь человеческая подобна железу — если употреблять его в дело, оно истирается; если не употреблять, ржавчина его съедает". Они из того самого железа, которое служит долго, постепенно превращаясь в сталь…
Не надо искать в этих беседах программ и исторических справок, хронологию и фактографию, — все то, в чем так нуждаются справочники, — речь пойдет об ином: о страницах истории, написанных моими собеседниками. Это личные биографии, это собственные размышления, это субъективные оценки… Единственно, что могу сказать: выбор собеседников был не случаен — это единая команда, которая смогла провести корабль через бури и штормы XX века, а это было ох, как нелегко! В то время, когда все рушилось, они все-таки выстояли. Это удивительно, потому что время было жестокое и чаще всего несправедливое. А потому свидетельства таких людей сразу же становятся документами истории. По крайней мере, мне так кажется и так мне хочется…
В предыдущей своей книге "Прощание с XX веком", которая также вышла в Международной академической издательской компании "Наука/Интерпериодика", стоит подзаголовок "Судьба науки и ученых в России". Я сохраняю его и в этой книге, дабы показать преемственность того, что делали и делают мои герои, и чтобы лишний раз подчеркнуть: мы — крошечные плитки великой мозаики, именуемой "жизнью". Каждый из нас старается ответить на все вопросы, но это удается лишь всем вместе — и это самое великое счастье, выпадающее на долю любого поколе ния. Мы живем на грани веков, а потому ответственность у нас иная, чем у наших отцов и дедов — впрочем, в это мы стараемся верить, потому что каждому поколению хочется задержаться в истории подольше. Будем надеяться, что нам это удалось, и в первую очередь благодаря науке и тем ее жрецам, с которыми мы были современниками. Некоторые из них — в этой книге.
Мои собеседники — очень разные люди, но их судьбы переплетаются, и уже невозможно их разделить. А все вместе они создают Исповедь XX века, в котором нам в ыпало счастье родиться, жить и работать.
Часть первая
"БЕЛЫЙ АРХИПЕЛАГ"
Я предлагаю Вашему вниманию несколько малоизвестных страниц из истории создания атомной бомбы.
Те документы, что были рассекречены в последний год уходящего века, поражают не тол ько историков, но и всех, кому они попадаются на глаза.
Впрочем, судите сами…
Президентский зал Академии наук. Верхний свет погашен. Высвечен только экран, на котором изредка появляются фотографии и схемы.
Под экраном седой человек. Его лицо высвечивает тонкий луч. Оно будто высечено из камня, причем скульптор был щедр и могуч, будто лепил он только богов и святых.
У докладчика мягкий, но сильный голос — такие бывают у оперных певцов. Звуки заполняют президентский зал, слова произносятся четко, словно человек старается вбить каждое из них в историю.
— По всей стране был создан "белый архипелаг", в котором люди жили лучше, чем в городах и селах, лучше, чем даже в Москве. Я жил и работал в самом центре этого архипелага, можно сказать, его столице — "в затерянном мире Харитона".
Луч света высвечивал лицо докладчика. Его глаза закрыты — профессор Альтшулер слеп.
В эти минуты он мне напоминал пророка, спустившегося к нам из прошлого. Из того времени, которое я называю "время слепых орлов".
Это было на Семипалатинском полигоне. После взрыва ученые ехали к эпицентру. Сахаров увидел на обочине дороги орла. Тот не испугался, не улетел. Андрей Дмитриевич остановил машину, подошел к птице, и только тогда увидел, что орел слепой…
Это всего лишь одна страница из многотомной истории создания атомной бомбы. Я попытаюсь приоткрыть некоторые из них.
Страница истории
"ДЕНЬ ИСТИНЫ" -29 августа…
У истории альтернатив не бывает. Мы пытаемся сами их обнаружить и обосновать. На симпозиуме "Российская академия наук и первое испытание отечественного ядерного оружия" это попытались сделать несколько человек. Дискуссия носила весьма широкий характер: от личных воспоминаний до попыток определить будущее ядерного оружия, а значит, и России. Сколь бы критически не оценивали мы прошлое нашей страны нельзя не признать: именно создание ядерного оружия определило ее судьбу во второй половине XX века, а, следовательно, и судьбу каждого из нас, кому выпало жить в это время. Итак, краткие фрагменты из выступлений некоторых участников симпозиума…
Министр Евгений Адамов: К сожалению, в нашем обществе нет понимания роли атомного оружия. Мне довелось работать в четырех правительствах, и ни одно из них не интересовалось ядерным оружием, его судьбой. Полное равнодушие на всех Уровнях власти, и только во время немногих встреч с Президентом я чувствовал, что только он понимает значение атомного оружия в наше время… Таков итог полувека, которые прошли с испытания первой атомной бомбы в нашей стране. Я должен констатировать сегодня: средств, которые выделяются нашим федеральным ядерным центрам, достаточно для того, чтобы поддерживать имеющийся ядерный арсенал, но совершенно недостаточно, чтобы вести полноценные научно-исследовательские работы. Те деньги, что мы получаем от Запада за продажу урана, лишь в небольшой степени компенсируют отсутствие финансирования государством. Мы в роли "падчерицы", и это пагубным образом сказывается на отрасли. В ней остаются только инженеры, ученые уходят. Подобная ситуация произошла в атомной энергетике в 70-е и 80-е годы, что привело к тому жалкому состоянию, которое характерно для нее сегодня. Подобная же участь грозит и всей атомной промышленности России, и ее ядерному арсеналу.
Академик Виктор Михайлов: Начиналось все скромно — в 1938 году была создана Комиссия по атомному ядру в Академии наук. Потом началась война, но руководство страны интересовалось положением дел в этой области: я держу в руках распоряжение Сталина, в котором предписано Татарскому совнаркому предоставить с 15 октября 1942 года Академии наук СССР помещение площадью 500 кв. м для размещения лаборатории атомного ядра и жилую площадь для 10 научных сотрудников". Любопытно, что это распоряжение Сталина не было выполнено, так как "вмешалась" разведка, и ситуация резко изменилась… А дальше история А-бомбы начала стремительно развиваться. События были столь масштабны и разносторонни, что даже в общих чертах описать их невозможно! Можно только удивляться, как в разрушенной страшной войной стране была создана мощная атомная промышленность, которая и позволила сохранить мир на планете до нынешнего дня. Даже трудно представить, что случилось бы на планете, если бы монополия на атомное оружия осталась только у Америки! Тень взрывов Хиросимы и Нагасаки лежит на человечестве…
Академик Виталий Гольданский: После 39-го года публикаций по урану стало значительно больше, и вдруг все разом прекратилось… Тут не надо особенно быть прозорливым, чтобы понять: началось создание оружия. Этот период истории, на мой взгляд, освещен весьма однобоко, мол, советская разведка настолько хорошо поработала, что физикам практически ничего не оставалось, как "собрать бомбу по добытым чертежам". Но меня интересует другое: почему нет никаких данных о работе западных разведок. Неужели они "проморгали" фундаментальную работу Харитона и Зельдовича? Почему они работали так плохо!
Член-корреспондент РАН Лев Феоктистов: Мы, ядерщики, считаем, что в XX веке одно из великих открытий — это освоение ядерной энергии. Работа в этой области потребовала полной отдачи сил многих выдающихся людей, огромных коллективов и целых стран. Именно с такой точки зрения надо подходить к созданию атомной бомбы в СССР…В ходе войны у мирового сообщества сложилось исключительно доброжелательное отношение к России из-за ее многочисленных жертв и страданий. Часть интеллигенции в самом деле верила, что мы строили прогрессивное общество. У многих ученых сохранялось и чувство единства научного сообщества, независимого от границ. Наконец, среди части ученых существовало убеждение, что монополизм во владении ядерным оружием нарушает баланс сил, является предательством в отношении союзника — России. Альянс между США и Англией на завершающей стадии так и не состоялся не только потому, что, как полагали американцы, обмен информацией неэквивалентен, но также из-за опасения, что секретные сведения об атомном оружии через Англию достигнут Советского Союза. По-видимому секретные органы использовали эти настроения, чтобы внедрить свои кадры, иметь достоверную информацию от агентуры, подчас бескорыстную. Тревожные сведения, поступившие от разведки, не могли остаться без внимания. Несмотря на трудный период, когда и исход войны неясен и до победы далеко, в бомбовую проблематику включаются высшие государственные чины: Л.П. Берия, С.В. Кафтанов, М.Г. Первухин, В.М. Молотов и даже И.В. Сталин… О И.В. Курчатове часто говорят, как об организаторе науки и атомной промышленности. В этом есть что-то недосказанное. Курчатов — прежде всего выдающийся ученый, на которого страна возложила великую миссию. Совсем не случайно еще в 1940 году А.Ф. Иоффе предлагает возложить общее руководство урановой проблемой на 38-летнего И.В. Курчатова "как лучшего знатока вопроса".
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/5/3/8/8/9/153889.jpg)