На свет появилась маленькая бронзовая жаровня. Гадалка бросила на неё каких-то веточек и протёртых в труху листьев, затем запалила огонь. Когда он разгорелся, она бросила сверху щепотку жёлтого порошка; по комнате поплыл едкий, чуть кисловатый дым.
— Сидите тихо, — приказала гадалка. — Не двигайтесь, иначе…
Она не договорила. Глаза старухи закрылись, она замерла, как большая облезлая птица.
Потекли минуты. Близняшки, помня приказ гадалки, не двигались и почти не дышали. Тяжёлый дым наполнил комнату. У Ро от него начала кружиться голова. Ко стало казаться, что из теней в углах за нею наблюдает кто-то могучий и равнодушный, для кого человеческая жизнь значит не более, чем жизнь жука на дорожке. Раз — и нету. Не со зла, просто оказался в неудачное время не в том месте.
Тишина и молчание стали тягостными. Дым расслоился, стелился по ногам пластами, скрыл от глаз нарядные туфли, потом богатые шаровары, потом скрыл всё, весь Мир. Остались только головы. Их с сестрой головы, а напротив — голова старухи с закрытыми глазами.
— А-ах!
Наваждение сгинуло. Они всё так же сидели перед гадалкой, а она смотрела на них и весело скалилась.
— Что ты узнала, мудрая? — рискнула спросить Ко.
— Не бойтесь, — ответила Ла Отонг. — Никто не причинит вам зла. Тирания Лардии будет вам защитой. А теперь идите.
— Да, госпожа!
Близняшки торопливо поднялись и, кланяясь, направились к выходу.
— Ещё добавлю, — догнал их ехидный старушечий голос. — От себя добавлю, бескорыстно.
Сёстры обернулись.
— Там будет мальчик, юноша, — светя пожелтевшими зубами, продолжила Ла Отонг. — Его зовут Сорби. Он станет… — она помолчала, сверля их взглядом, потом вздохнула: — Неважно, кем он станет. Будет умно держаться его. Очень умно. Ведь вы же умные девочки?
— То есть… — От обиды у Сорби запершило в горле. Он схватил стакан, залпом опрокинул его и не почувствовал вкуса. — То есть, меня вам сосватала гадалка? Просто гадалка нагадала? Я тут вовсе ни при чём?
— Не обижайся, — сказала Ро.
— Пжалуйста, не обижайся! — поддержала её сестра.
— Мы и забыли про эти слова, ты понравился сам по себе, а вот сейчас — вспомнили!
— Вспомнили… — эхом отозвалась Ко.
— Сейчас, после всего, — лукаво посмотрела на него Ро.
— Только сейчас, — кивнула Ко. — Так ты не обижаешься?
— Хорошо, — ответил Сорби. Он бы и хотел обидеться, но разве можно обижаться на тех, кто сделал его настоящим мужчиной.
— Кажется, пора одеваться, — снова улыбнулась Ро. — Твой друг заждался.
— Да, конечно!
Сорби соскочил с дивана, напялил штаны, влез в рубаху. Как он не торопился, девушки успели одновременно с ним. Комбинезоны — серебряный и золотой, парики… Ко даже наклеила ресницы и нарисовала брови, не отличишь от настоящих. Ро, в отличии от сестры, не спешила делать лицо, но закрасила щёки чёрным.
— Зачем это? — удивился Сорби.
— Ты выбрал? — вопросом на вопрос ответила она.
— Н-нет, — помотал тот головой. — Я не знаю, я не могу выбрать. Почему я должен выбирать?!
— Не должен, — сказала Ро. — Это только значит, что мы всё ещё свободны. И я, и Ко. Открывай уже, Морлис ждёт, наверное.
Действительно, стоило Сорби убрать засов, как вошёл Морлис. Он как будто за дверью стоял, подумалось Сорби. Слушал? Интересно, что он услышал?
— Хочешь вина?
Ро поднялась с дивана, со стаканом в руке подошла к Морлисом.
— Спасибо, не откажусь, — ответил тот и принял стакан.
— Помоги мне умыться, — попросила Ро, принимая стакан обратно. — Я такая замарашка!
Сестрички оказались весьма изобретательны в любовных играх. С каждой встречей, с каждым прожитым рядом с ними десятком ночей Сорби узнавал много интересного.
Но куда интереснее были его дни.
Глава 12
— К чему, интересно, это можно приспособить? — почёсывая в редкой рыжей бороде, пробормотал До Синг.
Мастер-стекольщик Лордун вытер руки о кожаный фартук и подошёл помощнику. Перед ними на длинном верстаке рядами стояли странные пузырьки не пузырьки, колбы не колбы, флаконы не флаконы. Более всего они напоминали лекарские банки на спину. Напоминали бы, если… Никто не делает таких вытянутых банок, они не станут держаться на коже, отвалятся, пустив всё лечение насмарку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Знаешь, До, — сказал Лордун, — я бы назвал их склянками для духов и притираний.
— Да? — с сомнением произнёс До Синг. — Дамы, а значит и парфюмеры, любят изящные вещички, а это…
— Да, изящества им не хватает, — согласился Лордун. — И заказала их не гильдия парфюмеров, а училище расчислителей. Господин наш Фрок Гаспиа вряд ли разливает духи.
— Смеёшься, Мастер? — поднял на него взгляд помощник. — Духи разливают в пустые склянки, а где ты видел тут пустоту? Я гору сырья испортил, прежде чем научился уверенно помещать туда это. Ну, — он с опаской посмотрел на Мастера, — горку.
В самом деле, внутрь каждой стеклянной ёмкости были надёжно вплавленыметаллические детали: затейливого вида проволочки, решёточки, трубочки, хитро скрученные раковинки. Из запаянных горловин торчали стальные ножки.
— Можно предположить, — Мастер Лордун поднёс к глазам одно из изделий, — что это новомодные электрические светильники.
— Воистину, Мастер! — усмехнулся До Синг. — Но светят они слабо.
— Проверял? — приподнял брови стекольщик.
— Проверял, — кивнул подручный. — Совсем слабо, никому такие светильники не нужны. Но есть ещё с тремя ножками, с пятью и более. Не представляю, как и куда их возможно подключить. Я и так делал и эдак… Напрасные старания.
— Как бы твои старания нам камнем на голову не свалились, — проворчал Лордун. — Не знаешь, для чего предназначено, не надо рисковать. Впрочем, это не наше дело! — Мастер решительно возвратил поделку на верстак. — Фрок Гаспиа платит, причём, платит хорошо, а мы делаем. Посмотри лучше сюда…
Вернувшись к своему столу, он расстелил на нём чертёж.
— Экая колбища! — присвистнул До Синг.
— Стоит поболее всего прочего, — сказал Мастер. — Так что не надо думать. Вернее, думать следует, но только о том, как лучше и быстрее исполнить заказ.
Похожие разговоры вели со своими помощниками и другие Мастера. Химики, металлурги, текстильщики. Никто не понимал, что задумал Фрок Гаспиа, но деньги училище платило хорошие и вовремя. Значит, разговоры побоку.
Сорби изменился. Раньше, только появившись в городе Мастеров, он был, скорее, подростком, тощим и несколько нескладным, и почему только приглянулся близняшкам Понг? Прошло время, и он подрос и расправил плечи. Глаза взирали на мир уверенно, черты лица не то, чтобы огрубели, но появилась в них взрослая жёсткость. В движениях пропала юношеская суетливость. В любой день, кроме…
Сегодня он вбежал к ректору Фроку Гаспиа как обычный мальчишка и закричал с порога:
— Привезли!
— Давно пора, — отозвался ректор.
Вцепившись в спинке кресла, он медленно встал, после накинул тёплый плащ. Кивнул Сорби: — Помоги, парень.
Сорби с готовностью подхватил ректора под руку и осторожно повёл его вперёд, приноравливаясь к шагам старика. Фрок Гаспиа давно расстался с форсом, спрятал подальше высокие сапоги с серебряными пряжками и камзолы с высоким воротником. На ногах его были войлочные чуни, а под ними — толстый шерстяной носок, и всё равно ректор немилосердно мёрз в коридорах и залах расчислительного училища. Только в собственном кабинете, у горящего камина его отпускала ломота в костях, но не просидишь же остаток дней у печи? Особенно сейчас, когда дело жизни наконец начало приносить плоды.
Пройдя галереей, которая соединяла кабинет ректора и комнаты учеников, ставших теперь сотрудниками, Гаспиа и Сорби спустились по деревянной лестнице во внутренний дворик училища. Все уже были здесь. Суетились понукаемые Тубором грузчики, Морлис, Грууно и Су Лонг готовились помогать, если те не справятся. Близнецы Понг расположились поодаль, не встревая. Не девичье дело таскать этакие грузы.