Обвожу взглядом бойцов. Все слушают внимательно.
— Что может послужить признаком такого склада?
Молчание.
— Лес там может быть вырублен, строить-то нужно где-то… — подает голос Демин.
— Правильно! Еще?
— Ну… дорога должна быть, — добавляет Асанович.
— Так! Еще?
— Следы… — нерешительно говорит Шифрин.
— Спустя несколько лет? Навряд ли… Словом так! Ищем то, чего в лесу, просто по определению, быть не может!
— Это что ж такое искать? — снова Демин.
— Да все подряд! Проволока, железяки всякие. Обрезки досок и бревен — все примечаем! Железо в лесу не растет, доски тоже на дубах не висят пока. Если их специально туда не повесить, естественно. И, кстати говоря, под ноги смотрим! Не ровен час… а то, с энкавэдэшниковшников станется… воткнут мину — и привет!
— Зачем? — искренне удивляется Шифрин. — Свои же кругом.
— Сейчас тоже? То-то… Такой склад без присмотра не бросят, это уж я тебе точно говорю.
Растянувшись цепью, идем вдоль дороги, внимательно оглядывая обочины. Делаем один заход, другой, третий… Каждый раз прочесываем около километра.
Куда уносили груз?
А куда бы я сам его утащил?
Строить что-то у дороги?
Могут случайно срисовать. Не катит.
Глубоко в лесу? Вполне разумно, но где?
Судя по карте, тут овраги глубокие есть и холмики немаленькие. Можно ли там что-то заныкать? Вполне. А надолго? Тогда нужен уход, должны люди ходить, проверять.
Тропа?
Вполне вероятно. Даю соответствующую вводную личному составу. По этой тропке перетаскали немало груза, и полностью зарасти она еще не успела. Во всяком случае, я на это надеялся.
Проплутав по лесу еще пару часов, находим сразу две полузаросшие тропки. Примечательно, что ведут они в разные стороны. Вот тебе и буриданова проблема!
По какой идти?
Выбираю левую. По ней иду сам, с Асановичем.
Демина и Гришанкова отправляю по правой тропке, а оставшаяся парочка продолжает обшаривать кусты у дороги.
Метров через восемьсот тропа заканчивается. Здесь протекает хилый ручеек, к нему она и ведет.
Внимательно осматриваю эту небольшую полянку. Тропа ведет именно сюда. Зачем?
С дороги за водой ходить? Не до фига ли?
На окружающих тропку деревьях есть следы от топора — срубали ветки. Некоторые кустики тоже подрубили. Для какой цели? Ведра с водой таскать?
Чушь!
Недалеко от места нашей выгрузки есть еще один ручей. Возможно даже, что и этот самый.
При необходимости воду можно брать там, даже ближе будет.
Стало быть, что это у нас тут?
Правильно — ложный след!
Причем вроде бы как обоснованный.
А раз так…
После недолгих поясков нахожу и ведро. Старое и помятое, оно висит на сучке.
Ну вот, и доказательство отыскалось.
Недобрым словом поминаю неведомых чекистов.
Что ж вы, парни, тут всех за идиотов держите? Ведро-то за каким рожном подбрасывать? Чтобы уж совсем подозрения устранить?
Зря вы так… Мои подозрения не только не заснули, но и вспыхнули с новой силой!
Еще раз обхожу полянку.
Чисто.
Впрочем, другого я и не ожидал…
Усевшись на землю, тщательно рассматриваю уже чуть поржавевшее ведро. Оно ж ведь тут давно уже висеть должно, так ведь? А ржавчину, надо полагать, указом Совнаркома отменили? Если нет, то отчего ж ее здесь так мало? Тут уже фронт давно прошел. Люди по дороге этой ездить перестали, ведро должно было бы уже насквозь проржаветь!
Ладно, допустим, что его здесь относительно недавно повесили. Хотя на карте ручеек этот не обозначен. Хрен с ним, местный водила ехал (куда, кстати, вот что интересно?), остановился и уволок это ведро в лес. Непонятно, правда, отчего он его тут бросил, вода не нужна стала? Зачем тогда водила вообще сюда шел? Далековато будет… для прогулок-то…
Еще раз осматриваю свою находку…
Ага!
Предчувствия меня не обманули… так, что ли, в каком-то мультике пелось?
Есть тут склад…
Захватив с собой ведро, бодро топаем к дороге.
Наша вторая группа уже вернулась. Лацис с Плиевым еще где-то бродят.
— Ну как успехи, следопыты? Мы-то с добычей, а у вас что?
— Овраг там, командир. Прямо в него дорога и упирается. Пятачок небольшой — и все…
— Отсюда далеко?
— Да почти километр будет.
— Тропа хорошая?
— Какое там… заросла почти вся.
— Вся?
— Ну, пройти-то можно.
— А груз протащить?
— Ну… тоже, наверное можно. А что?
— Ага… Ну, добре, пойдем прогуляемся по твоей тропинке.
Идти долго не пришлось — тропка уже через пару сотен метров закончилась, уткнувшись в овраг. Достаточно глубокий и с крутыми берегами. Даже на первый взгляд было ясно, что утащить какой-либо груз на его дно с такой крутизны — задача очень непростая. На самом краю оврага была небольшая площадка, расчищенная от деревьев. Их срубленные стволы лежали неподалеку. Они были очищены от сучьев и приготовлены для вывоза — на одном даже была петля из троса.
— Окрестности осмотрели?
Шифрин пожимает плечами.
— Да. Нет тут ничего интересного.
— Совсем ничего?
Он мнется.
— Ну, я тут до ветру отходил… там какой-то ящик был. Сломанный уже весь, а больше ничего нет.
Идем смотреть ящик.
— Вот для всех вопрос задаю. Ежели это ящик, то чего в нем таскали? Кто такую хреновину вообще поднять мог, и как ее сквозь лес сюда протащил? И дно у этого ящика где?
Бойцы осматривают находку. Никакой это не ящик, скорее, сооружение напоминает детскую песочницу. На его стенах имеются потеки цемента.
Отправляю народ в лес, попутно объясняя им, что именно надо здесь отыскать. Асанович топает к дороге, надо привести сюда остальных.
Через час он возвращается, ведя за собою последних бойцов. За это время Шифрин успевает найти в лесу остатки ржавой арматуры, скрученные в один клубок. Все он, естественно, притащить не может и ухитряется выудить оттуда метровую арматурину, которую торжественно мне приносит.
— Лацис! Ты водитель, скажи, что не так в этом ведре?
— Почему я?
— Теоретически, это ведро с собой шофер возил. Мы его у ручья нашли, вроде бы воду им набирали.
Он разглядывает нашу находку.
— Нет. В машине это не возили, оно таким чистым не было бы. Хочешь или нет, а в машине его точно маслом бы испачкали. А тут чего-то серое, как камень, откуда такое в машине будет? Да и дырявое оно, как в нем воду носить? Половина прольется, пока донесешь.
— Еще у кого мысли есть?
Шифрин поднимает руку.
— А вот, в… корыте этом деревянном вроде бы такая же гадость, как и на ведре. Так ведь?
— Так. Да и железку ты мне принес, как думаешь, для чего она тут?
Подает голос Демин.
— Арматура это. Видел я такие железки, когда мимо нас канал вели. Их вместе скрепляют и потом бетоном заливают. Кстати, корыто это очень похоже на те, в которых раствор готовят. Правда, у нас они другие были, побольше. Но, в принципе, похоже очень.
— Точно! Это, голуби вы мои сизокрылые, арматура, а в ящике, что мы нашли, действительно раствор готовили. Этим ведром его черпали и куда-то отсель таскали. Не только ведром, конечно, но и им тоже. Так что здесь, ребятки, склад. И скорее всего — он под землей.
Бойцы переглянулись.
— Так как же его тогда искать? — пожал плечами Асанович. — Раз он под землей, так наверху и нет ничего…
— Есть. Вентиляция должна быть, иначе некоторые вещи испортить можно. Входы какие-то быть должны, как иначе оттуда грузы доставать? Вот и ищем. Грибок вентиляции выглядит вот так…
Рисую на земле штыком. Не художник я, но понять можно вполне.
— По этой тропе таскали грузы. А непроходимая она — так это оттого, что набросали тут валежника, деревьев и сучьев. Кто-нибудь догадался поваленные деревья осмотреть? Нет? А зря! Они не просто упали — их спилили. И уже так сюда и принесли. Вот эти деревья, что у оврага лежат — как вывозить отсюда собирались? Тропа-то узкая! Во всяком случае — таковой она кажется.
— А с чего вы взяли, что их вывозить собрались? — не унимается Асанович.
— Так трос на дереве зачем?
— Хм… А тогда вообще почему тут этот трос да ведро… оставили бы все как есть, так и вопросов вообще не было бы?
— Ишь ты! Умный… А представь себе на моем месте кого-нибудь другого. Немца, например. Вот идут от дороги две тропы. Идут в никуда. Ничего у них на конце нет, просто в лесу они заканчиваются. Вот и задаст умный человек себе вопрос — зачем эти тропки? А тут и ответ имеется! В одном месте воду берут, в другом — лес рубят, вон и следы есть, ведро для воды да деревья спиленные. Только вывезти не успели еще… Зачем эта вода, да почему деревья так далеко от дороги пилят — вопрос другой. Да только не всякий про него вспомнит.