выделялась песочно-желтой полосой на фоне сочной зеленой травы.
Добравшись до границы, где трава резко, словно ножом обрезанная, обрывалась и земля превращалась в растрескавшуюся высохшую пустыню, я остановился и осмотрелся.
В обе стороны, что вправо, что влево, мертвая зона выглядела совершенно одинаково — сухая земля и редкие колючие кустарники. Никакого намека ни на пресловутых наклов, ни тем более на входы в их туннели.
Ну еще бы. Можно подумать, они тут с цветами встречают любых пришельцев!
Шутка, конечно, откуда в мертвой зоне цветы, тут даже трава не растет.
Справедливо рассудив, что все, чего я достигну, продолжая двигаться вперед — это лишь покину пределы мертвой зоны и, по сути, въеду на территорию Троттла, я развернул мотоцикл поперек дороги и аккуратно съехал с нее на землю мертвой зоны.
Мой мотоцикл, конечно, не предназначался для того, чтобы ездить по подобным грунтам, но ничего критического в этом для него не было тоже. По крайней мере, какое-то время.
Потрясет — да. Подвеска, не рассчитанная на подобную работу, быстрее выйдет из строя — да. Мотор, любящий крутиться побыстрее, на низких оборотах скорее выработает свой ресурс — да. Но в конечном итоге от съезда на подобный грунт мотоцикл не рассыплется на части моментально, оставляя меня с одним лишь рулем в руках, и это главное. Потому что пешком искать хоть что-то в многокилометровой зоне — это затея для психбольных, и никак иначе.
Конечно, сперва я по привычке осмотрелся, причем всеми видами зрения, какими только обладал, но так ничего и не добился. Магическое зрение вообще отказалось работать, демонстрируя мне мир так, словно я снова оказался в Изнанке. В какой-то другой Изнанке, в которой вместо холода доминирует иссушающая жара, но цветовая гамма была все та же — серый и холодный синий. Ничего удивительного, в общем-то. Как еще выглядеть месту, в котором отсутствует даже природный магический фон?
Поэтому мне и нужен хоть какой-то визуальный ориентир. Я могу без проблем выкопать своим ножом яму в пять своих ростов, но какой в этом смысл, если не знать, где копать? Без этого знания я легко могу находиться в метре от искомого туннеля и даже не знать об этом! Так что нет, копать вслепую — не вариант.
Поэтому я наметил траекторию движения, лишенную больших камней и поехал по ней, держа скорость не больше пятнадцати километров в час.
Все, что проплывало мимо моего взора, я внимательно осматривал — будь это череп какого-то рогатого животного, причудливый куст или даже комок перекати-поля, перебежавший мне дорогу.
Возле некоторых объектов даже останавливался и проверял их, но каждый раз они оказывались именно тем, чем и являлись, и никаких потайных люков под ними не было.
Так прошло около часа, и я начал чувствовать усталость.
Бессонная ночь, куча потраченных сил, да еще и то, что я, ослепленный мыслями об утерянном камне, не додумался даже взять с собой воды — все это сильно подействовало на мой организм, и я начал понимать, что мое внимание рассеивается.
Я уже не так пристально следил за проплывающими объектами, и пришлось взять себя в руки и сосредоточиться, чтобы не пропустить ничего важного.
К сожалению, сосредоточившись на этом, я забыл о том, что на управлении тоже надо быть сосредоточенным, и сам не заметил, как стрелка спидометра переползла сначала за отметку в двадцать, а потом и тридцать, а потом и сорок.
А потом под колеса попал камень. Большой практически плоский камень, который я видел, но через который планировал просто переехать.
Из-за слишком высокой скорости вилка не успела отработать, и меня кинуло вперед, на руль. Встретив препятствие, которое колесо не смогло переехать, мотоцикл вывернулся из-под меня, и я полетел вперед, на камни. Моментальный выброс адреналина в кровь помог собраться и сгруппироваться, так что я отделался лишь синяками и ссадинами.
Но мотоцикл…
Когд я поднялся и подошел к нему, то выяснил, что больше он никуда не поедет. Падение пришлось точно на правую крышку двигателя, которая проиграла камням в соревновании по прочности, и сейчас в ней зияла дыра с кулак размером, из которой сочилось моторное масло.
Мысленно попрощавшись с подарком Ванессы, я снял теперь уже не нужный шлем, положил его сверху на бак, развернулся и пошел дальше — в ту же сторону, куда и ехал.
Теперь, без мотоцикла, мне действительно было проще найти наклов, нежели вернуться в город.
Я прошел еще около часа, сколько точно — сложно сказать, ведь телефон я выключил еще подъезжая к мертвой зоне, чтобы мне никто не звонил с вопросами, где я.
Солнце уже вовсю поливало иссушенную пустошь жаркими солнечными лучами, вытягивая из нее последние остатки влаги. И заодно — из меня. Во рту пересохло уже так, что не помогали никакие хитрые техники вроде поводить языком по нёбу, чтобы выделилась слюна, или прикусить кончик языка для того же самого.
Жилетку, добытую на складе забытых вещей, я давно уже снял и нес на согнутом указательном пальце, перебросив через плечо — иначе сварился бы в ней, как в скороварке. Но все было жарко. По всему телу жарко, от пяток до макушки.
Кроме затылка.
Затылок постоянно едва заметно холодило, словно на него был направлен поток прохладного воздуха от вентилятора, и это ощущение заставляло меня двигаться вперед, несмотря ни на что. Потому что если я это ощущаю, значит, за мной наблюдают. А если за мной наблюдают, значит, я на правильном пути.
Спустя еще примерно час, когда солнце встало практически в зенит, я споткнулся, не смог удержать равновесие и рухнул на одно колено. Оно попало на что-то острое, я выругался, попытался сместить ногу, не удержал равновесие опять и упал на руки.
Постоял немного на четвереньках, собирая мысли в наполненной желтым туманом голове, глубоко, но медленно, чтобы не сорвать раздраженное сухое горло, вдохнул и поднялся на ноги.
А затем увидел перед собой людей. Двоих, стоящих прямо на расстоянии вытянутой руки.
Рукоять ножа начала формироваться у меня в руке, но я пристально посмотрел на незнакомцев и разжал пальцы, поскольку узнал их одежду.
Песочного цвета широкие полосы ткани, намотанные так, что повсюду оставались висеть свободные хвосты, скрывали людей до самых глаз, не позволяя понять даже их пол. На головы были накинуты капюшоны, хитро свернутые все из тех же полос ткани.
Вот и наклы. Я их нашел.
Один из них чуть шевельнул головой, словно сделал вдох, собираясь что-то сказать, но я его (или ее?) опередил:
— Вы знаете путь?
Тот, что делал вдох, медленно покачал головой:
— Неважно, знаем ли мы путь. Важно, что его знаешь ты… Камаль-хан.
Глава 21
Если бы я не встретил этих двоих, то хрен знает, сколько бы еще мне пришлось искать следы жизнедеятельности или хотя бы просто существования наклов… Бродить по этой пустыне без воды, еды и, говоря честно — шансов отыскать эти самые следы.
Ведь по большому счёту, никаких следов не было и даже не предполагалось.
Я-то что на мотоцикле, что пешком, пытался уцепиться взглядом за какие-то ориентиры, за что-то приметное, за что-то, на что ориентировались бы и сами наклы в ситуации, когда им необходимо найти вход в свои подземные города. Те же самые черепа животных, какие-то кусты, диковинный рельеф, что-то еще…
Но реальность оказалась намного диковиннее и при этом — прозаичнее. Наклам вообще не нужны были никакие ориентиры.
После короткого, в два предложения, диалога, один из незнакомцев сделал приглашающий жест рукой, зовя меня за собой.
Затем оба развернулись и пошли прочь, будто на этом считали общение со мной законченным. Даже не посмотрели, пойду ли я вообще за ними или останусь там, где есть.
Я, конечно, молча отправился следом и буквально через пятьдесят-семьдесят шагов, на абсолютно пустом, совершенно обычном, ничем не отличающимся от окружающего пространства, участке почвы, парочка остановилась.
Тот, что разговаривал со мной, нагнулся, подцепил из песка веревку, потянул за нее — и из земли поднялась и вертикально встала крышка люка.
Она была так хорошо запрятана и замаскирована, что сейчас, в открытом состоянии, ведущие вниз, во тьму, каменные ступени выглядели нереальными, будто были нарисованы на высохшем грунте.
И тем не менее они оказались реальными, и второй накл тут же это доказал, начав спуск по лестнице. Я посмотрел на того, с которым разговаривал, а он безмолвно указал глазами вниз, приглашая меня с собой.
В общем-то, удивительным