— Ради всего святого, не двигайся, черт возьми, — рычит он.
— Но…
— Шевельнись, и я не смогу остановиться. Я буду трахать тебя до бесчувствия и не буду нежным. И буду чертовски ненавидеть себя за это.
Я ищу его рот. Нахожу его. Дэш отвечает на мой поцелуй, дыхание учащается, когда его язык скользит внутрь и переплетается с моим. Вопрос и ответ. Поцелуй питает мою душу и возвращает меня к жизни. Как до сих пор я не знала, что сплю? Все это время я жила своей жизнью в тусклом, расплывчатом черно-белом цвете, когда все могло бы быть так: ярко-разноцветным, кристально чистым, доведенным до самого резкого фокуса, и все, что потребовалось — это поцелуй. Его поцелуй.
Дэш прижимается ко мне, осмеливаясь войти немного глубже. Могу сказать, что им овладевает острая потребность, но парень все еще сдерживается. Не хочу этого. Я хочу, чтобы он был свободен и не сдерживался, и сделаю все, чтобы добиться своего.
Пронзительное жало боли теперь превратилось в тупую пульсацию. Это управляемо, даже немного согревает меня внутри. Ничего такого, с чем бы я не справилась. И во второй раз обхватываю ногами талию Дэша и притягиваю его к себе.
— Черт. Карина! — Он оскаливает зубы, рыча, как один из волков, которых мы видели мелькающими, как тени, у границы леса, и я больше не могу этого выносить.
Я хочу, чтобы Дэш был необузданным и диким. Мне не нужна половинчатая мера. Я хочу его всего, даже если это означает боль.
Прижимаюсь к нему и готовлюсь к тому, о чем собираюсь его попросить. Не вслух. Слов будет недостаточно. Дэшил не даст мне того, что я хочу, если попрошу таким образом. Мне нужно попросить своим телом. Показать ему, что могу взять все, что он способен дать. Я целую его глубоко, наслаждаясь теплом и весом его тела на мне. Сколько раз я наблюдала, как он бегает? Видела, как он рвался вперед, его ноги были сильными, руки качались вперед-назад, тело было идеально сконструированной машиной, двигающей его вперед. Он весь крепкий, мускулистый, широкий и сильный, и я не могу насытиться им, когда держусь за него, раскачиваясь и извиваясь под ним.
— Кэрри. — И снова предупреждение, но с меня хватит. С меня хватит этих правил. Я устала от того, что мне говорят, что хорошо, а что плохо. Я способна познать свой собственный разум... знать, чего хочу... И я хочу этого.
— Хватит спасать меня, — говорю я так же, как и вчера в библиотеке. Тогда это была мольба, но теперь это приказ.
Дэш, должно быть, слышит твердость в моем голосе, потому что смотрит на меня сверху вниз с вопросительным, ищущим выражением, от которого у меня перехватывает дыхание. А потом он улыбается душераздирающе дикой улыбкой.
— Хорошо. Ты сама напросилась, милая.
И он отпускает себя. Вся нежность и осторожность исчезает. Парень становится силой природы. Бурей внутри бури. Твердыми, грубыми руками он притягивает меня к себе. Удерживает меня. Прижимает меня своим телом, своим ртом и своим членом, когда снова и снова врезается в меня.
Это лучше, чем нежность. Правда. Вот как трахается Дэшил Ловетт.
— Карина. Карина. Черт возьми, Кэрри. Бл*дь. — Он повторяет мое имя, как будто это одновременно молитва и проклятие. — Ты само совершенство. Ты прекрасна. Ты невероятна. Ты моя.
Я никогда раньше не чувствовала, что принадлежу кому-то. Моя мать не смогла защитить меня. Мой отец даже не хотел меня знать. Кевин и Джейсон хотели, чтобы я принадлежала им, но я им этого не позволила. Олдермен взял за правило возвращать меня к себе. Но когда Дэш шепчет эти слова, благоговейно и собственнически, я охотно отдаю себя.
Вскоре парень снова напрягается, дрожит, прижимаясь ко мне.
— Господи Иисусе, Кэрри. Бл*дь. О боже. — Парень вырывается, поглаживая рукой вверх и вниз по длине своего члена, и я зачарованно наблюдаю, как он переваливается через край. Горячие струи проливаются на мой живот и между бедер. Дэш откидывает голову назад, обнажая горло, как будто обнажается передо мной... и это самая горячая, самая безумно сексуальная вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Боже, Дэш.
Парень задыхается, падая на бок, его глаза закрываются, но только на секунду. В мгновение ока он снова встает на колени между моих ног.
— Что ты делаешь? — Я пытаюсь сжать ноги, но Дэш не позволяет.
Схватив боксеры, которые сорвал с себя ранее, парень тщательно вытирает сперму с моего тела. Я не уверена, должна ли быть унижена этим, или горячее желание, которое пульсирует в моем теле, когда он очищает меня, нормально.
Его глаза находят мои, и я замечаю в них темную, опасную грань.
— О, мы еще не закончили, милая, — мурлычет он. — Ни в коем случае. Это нормально, что ты не кончила в свой первый раз. Но ты это сделаешь. Бл*дь, я позабочусь об этом. Покажу тебе, как это делается и буду тренировать тебя, милая. На сегодняшний вечер я соглашусь на то, что ты кончишь от моего языка.
Он опускается к моим ногам, и внезапный влажный жар между моих ног заставляет меня вскрикнуть. Я фантазировала в своей голове, как это будет происходить. В тот момент, когда мой будущий любовник предложил бы мне удовлетворить меня ртом, я собиралась вежливо отказаться и сказать ему, что в этом нет необходимости, потому что «это мне не нужно». Но Дэшил не спрашивал, и в тот момент, когда он начинает ласкать мой клитор кончиком языка, я понимаю, что мне это очень даже нравится. И это мне еще как нужно.
— Святые… о, мой… боже… ДЭШ!
Я много мастурбировала и выкрикивала его имя вслух, когда делала это, но никогда не чувствовала себя так, как сейчас. Никогда не чувствовалось, что мир заканчивается и перестраивается в одно и то же гребаное время. Парень лижет и щелкает мой клитор, рыча, как будто сходит с ума, и я теряю свой вместе с ним.
— Господи, Кэрри. Ты так чертовски хороша на вкус. — Парень сильно кусает меня за бедро, и я задыхаюсь. Но он не останавливается и снова кусает, а затем переходит на другое бедро. Я извиваюсь, зарываясь руками в его волосы, двигаюсь к нему, так отчаянно нуждаясь в давлении его языка.
— О, это чертовски красиво, — выдавливает он. — Нуждающаяся маленькая Кэрри. Тебе нравится, когда я ем твою киску?
— Да. Да! Боже!
— Тогда покажи мне. Раздвинь ноги шире, милая.
Срань господня. Позже я умру от смущения, но сейчас стыд и близко не отменяет моего желания. Я раздвигаю для него ноги, показывая то, что он хочет, и парень удовлетворенно мурлычет.
— На случай, если ты все еще не знаешь, что происходит у тебя между ног, — говорит Дэш грубым, как наждачная бумага, голосом. — Ты чертовски мокрая, и твоя киска самого красивого розового оттенка, который я когда-либо видел.
Он снова ласкает меня, чередуя пальцы и язык, облизывая и исследуя каждый дюйм моего тела. Я настолько не контролирую себя, что качаюсь у его лица, требуя еще и еще, и Дэш, черт возьми, дает мне это. Когда я кончаю, то пытаюсь отодвинуться от него, пытаясь спасти его от влаги, растекающейся между моих ног, но Дэш хватает меня за бедра и яростно прижимает к матрасу.
— Я так не думаю, милая. Это мое. Я, бл*дь, заслужил это.
Дэш облизывает меня дочиста, и я вздрагиваю и дрожу рядом с ним, пока он это делает.
ГЛАВА 19
ДЭШ
«По шкале от одного до десяти, насколько ты глуп?»
Я просыпаюсь, прижавшись голой спиной к ледяной стене спальни Кэрри. Кровать у нее крошечная, так что места мало. Хотя девушка маленькая. Она лежит, свернувшись калачиком рядом со мной, ее голова покоится на моей руке, изгиб ее голой задницы прижимается прямо к моему утреннему стояку.
«По шкале от одного до десяти, в каком дерьме ты сейчас находишься?»
Мое дыхание шевелит ее волосы. Они щекочут мой подбородок и рот в течение последнего часа, но я не пошевелил ни единым мускулом. Рука, на которой лежит Карина, онемела где-то на рассвете, но опять же, я даже не дернулся.