доведут.
Эльф убрал флакон в карман куртки, перекинул мою руку себе через плечо и повел в сторону лагеря. Сдав меня с рук на руки Лиару, Риарель скрылся в палатке Дарена.
Лиар усадил меня у костра, наполнил миску кашей, ловко нарезал мясо и не отстал от меня, пока я все не съела. Риарель вытащил раненного из палатки, подвесил над костром небольшой закопченный котелок, накрыл его крышкой и принялся ждать. Эльфы сворачивали лагерь, Шен откуда-то приволок дохлую крысу и попытался подкинуть ее в палатку Риареля, за что был оттаскан за ухо не оценившим подарок магом.
Котелок над костром вскипел, над лагерем поплыл приятный запах каких-то трав. Дарен открыл глаза, Риарель тут же оказался рядом, поднес к губам раненного чашку с отваром, проверил повязку. Эльфы подтянулись ближе к костру, каждый хотел удостовериться, что с Дареном все будет хорошо. Мои пауки тоже подтянулись ближе, эльфы было насторожились, но темные расступились, являя взглядам подобие носилок из скованных паутиной веток. Снова уснувшего Дарена устроили на носилках, пауки подхватили поклажу, и мы тронулись в путь.
Эльфы шли по лесу, словно по мощенной дороге. Я спотыкалась о каждый корень, задевала каждую ветку. Пару раз чуть не скатилась в овраг, Риарель успел подхватить меня в последний момент каким-то заклятьем. В конце концов, эльфы не выдержали, освободили спину одного из пауков от поклажи и предложили мне продолжить путь верхом. С круглыми от удивления глазами светлые смотрели, как их королева легко устраивается на черной пушистой спине, младший темный, весьма гордый своей ношей, засеменил вперед. Лес продолжал выставлять на нашем пути коряги, прятать в листве узловатые корни, но верткий паучок с такой легкостью преодолевал все препятствия, что через некоторое время я расслабилась и совсем перестала обращать внимание на дорогу.
Лесные красоты наскучили мне уже через пару часов, пауки окружили меня плотным кольцом, недовольные эльфы в отместку взяли в кольцо пауков.
«Такое количество охранников. Прямо как будто снова на эшафот ведут», ― захихикала Тьма и утекла в бездну, прежде чем я придумала достойный ответ. Настроение испортилось, чтобы как-то отвлечься, я полезла в сумку и достала обгоревшую тетрадь в черной обложке. Подарок сидхе. Странный, как и он сам.
Шпион, который добывает с боем то, что можно украсть, входит в доверие и тут же исчезает, теряя все, чего достиг.
«Открылся мир для странников ищущих дом. И старый мир умер. Сидхен пуст, наши голоса больше не звучат на склонах Холмов. Те, кто жил подле нас, уже никогда не вспомнят наших лиц и имен. Мы позабыты, и мы исчезаем.
Их было двое. Она ступила на Холмы днем и назвала себя Светом, он пришел с наступлением ночи и назвал себя Тьмой. И не было в мире силы, способной удержать их».
Внизу страницы был накарябан какой-то рисунок.
«Это река», ― уверенно заявила Тьма, тыркая бесплотным щупальцем в две линии, уходящие вдаль.
― А может дорога?
«Река, а по ней плывет лодка. И вот по бокам это что? Лес?»
― Не похоже, скорее пресловутые Холмы или горы.
От следующих нескольких страниц остались только жалкие обрывки у самого корешка тетради. Еще через несколько страниц сменился не только язык, но и почерк, новый автор писал на языке дворфов, правда, все теми же эльфийскими рунами.
«Под горами дыхание разлома ощущается не так сильно, но скоро и здесь станет тяжело дышать. Мир больше не принадлежит нам, теперь мы всего лишь тени. Там, где мир разделен на Тьму и Свет, нет места волшебству».
«Так уж и нет, Лиор вон бегает, как ни в чем не бывало», ― проворчала Тьма.
― Один бегает.
«А Барес?» ― не унималась Тьма.
― От сидхе там только пушистые уши остались, а так темный он.
К вечеру мы добрались до поляны, где первый раз встретились с моими эльфами. Здесь ничего не изменилось, и в тоже время изменилось все. Пауки затерялись в высокой траве, деревья сплошь покрылись зелеными побегами, как бывает только весной, а никак не в середине лета.
Эльфы улыбались, устраивая лагерь, даже у вечно хмурого и настороженного Риареля по-мальчишески блестели глаза, он перебрасывался шутками с другими эльфами и даже погладил Шена по голове. Пес только и успел, что удивленно вздернуть уши, а эльф уже пошел дальше, помогать с костром. Дарен очнулся, его уложили у костра и напоили наваристым бульоном, выглядел он значительно лучше, еще бледный, но подозрительно бодрый, для того, кто еще утром чуть не отдал Бездне свою душу.
Я с подозрением принюхалась к протянутой мне миске, мало ли, что туда подмешал наш веселый повар, но кроличья похлебка пахла кроличьей похлебкой и ничем больше. После ужина, когда на небе уже начали загораться звезды, маг извлек из неизвестности несколько пыльных бутылок, эльфы принесли инструменты, над поляной поплыла тихая мелодия.
Вино разливалось по телу приятным теплом, я отошла к старой иве, эльфы едва ли заметили мой уход, музыка стала громче, взрывы смеха чаще, и вот уже над поляной послышалась первая песня. Глубокий и чистый голос упрекал возлюбленную, что она так холодна, а звезды так далеки. Очередная эльфийская баллада.
Мне нравилось наблюдать из темноты, как пляшет пламя на лицах эльфов, как искры костра поднимаются к черному ночному небу. Смех звенел над поляной, эльфы пили, белозубо улыбались, одна песня сменялась другой, казалось, даже ночь стала чуть светлее.
Наверное, я задремала, потому что не заметила, как подошел Риарель и уселся рядом. Он подлил мне в кружку вина из принесенной бутылки и улыбнулся:
― В наших краях даже летние ночи бывают холодны, их лучше проводить в теплой компании у костра.
― Мне и здесь неплохо, но за приглашение спасибо.
Эльф улыбнулся, вручил мне недопитую бутылку, снял куртку и накинул ее мне на плечи. От удивления я выронила бутылку.
― Так будет теплее, ― как ни в чем не бывало сказал маг и придвинулся ко мне поближе. Он поднял руку, и ветви ивы наклонились, укрывая нас от посторонних глаз.
― Сегодня очень странная ночь, ― начал эльф.
«Кто бы сомневался», ― влезла с комментарием Тьма.
― Стало легче дышать, все вдруг обрело такую четкость и ясность. Мне кажется, что еще никогда в жизни мне не было так хорошо и спокойно.
Эльф посмотрел вверх, ветви чуть раздвинулись, и стало видно ночное небо.
― Эльза, ты необыкновенная. В твоих глазах я вижу свет звезд, ― он взял мою