– А почему собственно я должен кому-то верить? Друга вашего нет, хирурга тоже нет, не осталось даже свидетельств их существования, кроме этой кассеты с юношеским бредом и ваших рассказов… Ничего этого нет, а мир - заметьте, нормальный, трехмерный - есть. Вот он, можете потрогать. Вы - романтик; наверное, стихи любите, может быть, поете под гитару… Фантастику, небось, читаете… Но только то, что красиво звучит в литературе, очень часто бывает пагубно для науки. Хотите расширять сознание - так занимайтесь йогой. Или каким-нибудь буддизмом. И, Бога ради, не верьте на слово. Вас ведь просто обманули, говорю вам это точно, как специалист по этому самому вестибулярному аппарату… Кстати, ничего в нем нет таинственного - это всего-навсего орган позволяющий сохранять равновесие…
– Но ведь все органы чувств связаны воедино… - попытался поспорить Евгений.
– Вы меня будите учить? - беззлобно оборвал его профессор. - Науке по этому поводу ничего не известно. И точка…
Однако в рассказе точка еще не поставлена.
Женя ушел, а Сергей Филиппович, закрыв за ним дверь, устало опустился в любимое кресло. Он вспомнил те древние времена, когда он был таким же молодым и смелым, и его глаза были такими же голубыми и так же горели огнем… Ах-ах-ах, вестибулярный аппарат, как же, как же… Хорошо им теперь - нашел хирурга, незаконная операция… А в те времена умели отбивать охотку. Какие, к черту, параллельные миры! Стране нужен металл! Потом - кукуруза… Чуть из комсомола не выперли, а ведь он был сыном полка. Пришлось публично покаяться, рукопись сжечь, и все забыть, как страшный сон. А ведь все доводы были - слово в слово…
А теперь все - нет больше пороха в пороховницах. Хорошо им сейчас…
Сергей Филиппович злорадно усмехнулся, поудобнее завернулся в плед и задремал.
Точка? Нет, все равно еще не точка.
Женя зря переживал. Ведь в параллельном мире, в трех других измерениях был такой же Сергей Филиппович и такой же филолог Женя. И был такой же разговор…
Такой же, да не совсем.
Женя ушел, а Сергей Филиппович, закрыв за ним дверь, бодрым шагов вышел на середину комнаты и прошептал: "Непорядок. Беда с ними. Надо помочь парню…" Прошептал и… растворился в воздухе. Много лет назад ему сделали такую же операцию, и он свободно перемещался из одних измерений в другие. Он нашел Германа и, как опытный учитель, помог ему справиться с новыми ощущениями.
Миров было бесконечно много. Они были похожими и разными.
Еще в одном параллельном мире не было ни Сергея Филипповича, ни Германа, ни даже филолога Жени. И это открытие так никогда и не было сделано…
А в другом все люди с рождения могли перемещаться по разным измерениям, и в других мирах их считали домовыми и прочей нечистью.
И одном из этих бесконечных миров за столом сидел я - Андрей Щербак-Жуков - и, закончив в конце концов рассказ, поставил-таки точку.
Точка. Все.
Николай Караев. Вуду со сливками :(
Аннотация:
О переполненности современного (ну, почти современного) мира тайными, герметическими, вудическими кабаллическими и каббалистическими знаниями. И о невозможности жизни в таком мире человеку с нормальной психикой.
С Димитрием происходят странные вещи. Ему приносят непонятный заказ в кафе. Прохожий на улице предлагает ему поискать скрытый смысл в огнях окон и фонарей. Некая дама обвиняет его в том, что он начертил колдовские знаки на салфетке. В чем же смысл происходящих странностей?
Дмитрий Володихин. Мятежное семя :(
Аннотация:
Жили были древние вавилоняне, поклонялись Творцу Единому, Всеблагому и Всемилостливому (интересно, правда?), но тут в нескоторые города Царства явились монстры, поубивали кучу людей, и заявив что это они настоящие боги, а Творец - колдун и узурпатор, приказали поднять против него восстание. А когда победоносным мятежникам осталось только захватить столицу Царства, вдруг заявили что ничего у них не получится, и вообще "ну и дураки же вы все!". Естественно поклоняющиеся Творцу одерживают сокрушительную победу, а боги-монстры наблюдают за битвой сидя на пальмах(?).
Отрывок:
На колеблющемся полотне великой тени показались размытые пятна, силуэты… Изображение становилось все отчетливее.
Большая тростниковая лодка. Столь большая, что никто в старом городе Ниппуре не сумел бы построить такую же. Высокий худой человек в одежде, сделанной из тонкой льняной ткани и украшенной золотыми пластинами. На голове его шлем из желтого металла, за поясом тяжелый топор. Он вяло пошевеливает рулевым веслом. Тем не менее лодка быстро идет поперек течения великой реки - берегов ее не видно. Судно битком набито обнаженными людьми, мужчины и женщины перемешаны, и все они стоят в странном оцепенении, не в силах двинуть рукой или переставить ногу. Плоть нежная и плоть грубая поставлены рядом. Кожа тоньше чистой воды и кожа тверже старой циновки трутся друг о друга. Лица искажены страхом, досадой, гневом, печалью. Нет улыбающихся лиц…
Имя того, кто перевезет души твоих насельников из жизни в смерть, - Уршанаби. Единственный речной перевозчик, который не берет никого в обратную сторону, ибо смерть - это Кур-ну-ги, Земля, откуда нет возврата.
Корабль смерти скоро измерил пространство, отделяющее царство живых от царства мертвых. Нос его дрогнул на мелководье.
Уршанаби выгрузил души, как бревна, таская их на плече, и оттолкнулся веслом. Лодка пошла обратно. Души сейчас же обрели признаки жизни. Кто-то метнулся было в реку, но перевозчика было не догнать. Кто-то заплакал. Кто-то лег и попытался заснуть, видно, жизнь наполнила его душу усталостью. Но в смерти не бывает снов, и глаза мертвецов не закрывались…
Все, собравшиеся на берегу, были зрелыми людьми. Наверное, в посмертьи они вновь обретали тела времен собственного расцвета, - вместо стариковских. А те, кто ушел из жизни в детском возрасте, становились за порогом такими, какими должны были стать на другом берегу через десять, пятнадцать или двадцать солнечных кругов после того, как их мэ прервалась.
Душам не позволили разбрестись. Скоро их окружила стая огромных рыкающих львов. А с неба… или нет, сверху откуда-то, нет неба в смерти, нет солнца и луны, а есть только высокий сумеречный потолок, - так вот, оттуда, с потолка, явилась стая крылатых баранов с копьями. Тыкая остриями в человеческие тела, бараны погнали людей к высокой стене из серого камня. Львы следовали по сторонам, никому не давая отделиться от общей толпы и сбежать. И души, подчинясь копейным уколам, почти бежали. Потому что боль в смерти есть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});