бумагу. Сразу побегут докладывать вдове. Кто ещё? — рассуждала она вслух. Так легче думалось. — Кайла? Но она почти всё время в Яме проводит. Даже о шопинге забыла. Феликс тем более нет. Да он и не бывает сейчас в столице. Шопинг… Лайт-центр… Точно! Джованни! Послушай, Кама, — девушка подошла ближе к окну, — твои люди смогут найти в лайт-центре в торговом павильоне одного мальчика? Он часто шныряет там. Никак не может отделаться от привычки лазить по чужим карманам. В деньгах его семья сейчас не нуждается, но он продолжает воровать для удовольствия. Я понимаю, он верткий и поймать его сложно. Но может вы привлечете его внимание плохо лежащим золотым портсигаром или тугим кошельком? Хотя… Откуда у вас портсигар? Всё равно. Любая интересная вещь подойдёт. Он клюнет на приманку, а вы передадите ему записку. Можете хотя бы попробовать? В конце концов, даже если кто-то что-то заметит, подозревать рабов в измене владыке никто не станет: карманный вор не вызовет подозрений. Попробуйте, а?
— Хорошо. Если тебе это нужно, попробуем.
— Очень, очень нужно! Не станем терять время. Ты можешь прямо сейчас принести бумагу и ручку?
Бумагу Кама принесла. Это оказался обрывок газеты с печатным текстом. Но это ничего. Послание можно нанести и поверх. Но вот ручка или карандаш… Ничего такого найти не удалось. Что ж… Тогда пришлось действовать по классике. Милли проткнула себе палец иголкой — иголку Кама смогла принести, и кровью нацарапала на листке бумаги код. Из-за пыток красная жидкость совсем загустела, еле текла. Но девушка справилась. Милли несколько раз мысленно сказала спасибо вдове, что шифр та выбрала короткий.
— Передайте записку Джованни, — просила девушка Каму, — он сможет её Крафту передать. Малец верткий. Найдёт способ. И пусть твои люди скажут Джованни, что если он всё выполнит как надо, я подарю ему ещё одну удочку. Обязательно пусть эту фразу скажут, хорошо?
— Хорошо.
Кама ушла, забрав записку с собой. Фразу об удочке нужно сказать мальчику, чтобы он понял, что послание действительно от неё, от Милли. Что касается людей Камы, можно ли им доверять… Так у Миланьи выбора особо и нет. Либо этот шанс, либо всё. Зачем рабам помогать ей? Тут понятно. Общий враг. И Милли, и эти рабы ненавидят владыку. Если есть хоть малейший шанс навредить госпоже — нужно им пользоваться. Как оказалось, люди Камы давно уже пытаются противостоять системе владыки. Но успехов никаких нет. Так если появилась хоть какая-то лазейка навредить хозяйке, почему не воспользоваться? Тем более, что в случае провала плана, придуманного Миланьей, рабы ничем не рискуют. Записку уничтожить — минутное дело. А других улик нет. Поэтому Милли очень и очень надеялась, что рабы помогут. Хотя бы попробуют помочь.
Дальнейшие дни шли в обычном графике. Пытка — отдых — снова пытка. Надежда, появившаяся у Милли, придавала сил. Вдова всё недоумевала, откуда у девушки такая стойкость? По всем расчетам должна загнуться. Но нет, держится.
Кама старалась приносить воду для заключённой каждую ночь. И вот в один из визитов женщина сообщила наконец Милли желанную новость. Её люди смогли передать записку Джованни. Миланья обрадовалась. Сильно обрадовалась. Но это только пол дела. Победу праздновать рано и не нужно. Милли прекрасно знала, что через чур сильное чувство, пусть даже радость, способно навредить не меньше, чем отчаяние. Надо же! Даже после всего, что пришлось пережить, её голова ещё что-то знает, что-то соображает!
На следующий день ничего необычного не произошло. На второй — тоже. А вот на третий…
Милли находилась в камере. Вдруг ни с того, ни с сего, ей жутко захотелось пойти и придушить владыку. Она даже встала и подошла к двери. Непонятно зачем стала тарабанить кулаком в закрытую деревянную преграду. Удары выходили тусклые, глухие. Сил-то в руках давно не осталось. Только вот жажда сомкнуть свои пальцы на жилистой шее вдовы захватила всё существо девушки. Как бы ей сейчас хотелось наброситься на мадам, вырвать ей волосы, выдавить глаза… Или пульнуть в миссис Таун ножом, а потом ещё и ещё! Чтобы по всему черепу торчали рукоятки, точно у ёжика. А потом пинать её тело, наступить ногой на лицо, попрыгать на голове…
Так. Стоп. Все эти желания… Милли всегда хотелось одержать победу над владыкой. Уничтожить её. И чем быстрее и проще, тем лучше. Но все эти прыжки по голове… Приятно, конечно, только вот не в её стиле. А это значит…
Милли прислонилась спиной к двери. Хотелось смеяться и прыгать от радости. Но это позже. Теперь это "позже" обязательно будет! Сейчас же нет сил. Только улыбку она может себе позволить. И она улыбнулась. Миланья поняла, узнала знакомые эмоций. Это латта-волны в действии.
А это значит у Крафтов получилось! Дядя и Эд взломали защитный купол и запустили латта-бомбы. У них наверняка есть план. Теперь ей остаётся ждать. Ещё совсем немного…
Милли походила взад-вперёд по камере, но силы подводили. Скорей бы! Как же мучительно ждать! За дверью и на улице слышалась возня, но как-то неопределённо, ничего не понятно: что происходит, кто побеждает… Милли села на пол под окном, прислонилась спиной к сырой каменной кладке. Она расположилась как раз напротив двери. Что ж. Финишная прямая. Либо в эту дверь войдёт свой, и она спасена, либо… Впрочем, в любом случае страдания закончатся.
Минуты тянулись долго. Наконец замок чиркнул, дверь скрипнула и… Ура! На пороге появился Крафт.
— Детка! — Крафт решительно направился в её сторону, широко раскрыв объятья.
— Дядя! — Милли тут же поднялась, ринулась ему навстречу. Но не прошла и двух шагов, как ноги подвели и она начала падать. Крафт мигом оказался рядом, подхватил её, прижал к себе. Милли вдруг стало так уютно, так спокойно. Крафт казался таким большим, сильным, надёжным. Так беззаботно она себя чувствовала, лишь когда её обнимал папа. И теперь… Как же ей хорошо! Наконец-то хорошо. Всё напряжение последних дней улетучилось, испарилось, стоило ей оказаться рядом с Крафтом. Будто и не было вовсе.
Дядя подхватил её на руки и понёс прочь из камеры. Везде были свои люди, из солдат Крафта. Лорд поднял её в дом, занёс в какую-то комнату. Милли не совсем поняла, что это за помещение, но и не важно. Главное — не гостиная.