вознаградили добрыми вестями: детектив написал, что Вера нашлась…
Глава 28
Вера
День побега практически не запомнила. Так нервничала, что мысли путались. Лежала на заднем сиденье автомобиля и молилась, чтобы не было погони.
Когда меня высадили в тапках и домашнем костюме, без пальто, я начала себя ругать:
«Дура! На улице не месяц май, а ты решила ради конспирации едва ли не в белье бежать! Беременная!»
Я остановила молодую девушку и спросила, есть ли рядом какие-нибудь магазины. Она сказала, что за углом супермаркет. Кажется, там есть какая-то одежда.
Девушка с интересом посмотрела на мои тапки. Наверное, прикинула, не из дурдома ли я сбежала.
Если честно, можно и так сказать. Дом Тирана мало чем отличается от Дома призрения.
Паранойя меня не покидала: я шла и оглядывалась по сторонам, старалась не приближаться к проезжей части, пристраивалась за кем-то из прохожих.
В супермаркете купила резиновые сапоги для огорода. Одежда там была в основном для дачи, но я не побрезговала.
С собой у меня была карта Сафина, расплатилась ею на кассе и тут же испугалась: он легко вычислит меня по покупкам, надо срочно снять наличку!
К счастью, банкомат в магазине был, и я, озираясь по сторонам, сняла двести тысяч. Неизвестно, сколько мне придётся прятаться, может, всю жизнь. Будем считать, что это моя зарплата за работу доктором и сиделкой, а ещё эскорт и услуги сексуального характера.
Спрятала деньги в сумку, переоделась в туалете и выскользнула на улицу.
Куда пойти? К кому обратиться за помощью?
В голову пришёл единственный вариант — Артур Емельянов. Я знала, что где он живёт, и надеялась, что друг не уехал в отпуск. Телефон выключила и выбросила в мусорный контейнер. До дома Артура добиралась на автобусах и метро, изображая дачницу в платке и с рюкзаком, чтобы не привлекать внимания.
До самых сумерек просидела в засаде — на скамейке под деревом во дворе дома Емельянова. Боялась, что он остался на дежурство и мне придётся ночевать на этой скамейке или в подъезде.
Но Боженька сжалился: в девять вечера Емеля показался на дорожке с пакетом в руке. А бросилась к нему со всех ног, чтобы он не успел закрыть дверь подъезда:
— Артур, подожди!
Емельянов обернулся:
— А, это вы, больная? К сожалению, я голову не лечу и мозги не пересаживаю. Вам к другому доктору надо.
«Посмотрите на него, ещё и шутит, поганец такой…»
— Артур, прости меня! Давай я тебе всё объясню, — попыталась смягчить его сердце.
— Ну, давай, объясняй, — встал как вкопанный и даже дверь подъезда не соизволил открыть.
— Может, домой пригласишь? На чай? — намекнула, что хорошо бы поговорить в квартире.
— А у тебя в особняке чаю, что ли, нет?
— Хватит, Емельянов! Я сбежала, мне негде жить, а ещё я беременна…
Слёзы сами покатились из глаз.
— Ладно, ладно, не реви. Пошли, расскажешь о своих приключениях…
На кухне мы просидели до самой ночи. Я попросила Артура не включать свет, чтобы нас не было видно с улицы. Если он и удивился моей паранойе, то виду не подал.
Я рассказала ему всё, с самого начала. И про свою ошибку в больнице, и про жизнь в доме с матерью Сафина, и про его предложение стать суррогатной мамой, и про нашу интимную связь…
Без подробностей, конечно, но Артур и сам догадался, что я не слишком сопротивлялась.
— А сбежала-то зачем? — спросил, хмуро на меня глядя.
— Как — зачем? Во-первых, у Сафина таких, как я, вагон и маленькая тележка. Во-вторых, моему ребёнку не нужен такой отец. А в-третьих, не хочу больше жить в клетке.
Было ощущение, что Артур считает меня дурочкой. Типа с жиру баба бесится. Сначала спала с мужиком, жила на всём готовом и была довольна, а теперь вдруг взбрыкнула.
— Ладно, Вербицкая. Пойдём, постелю тебе на диване. Уж прости, кровать не могу уступить, спина после операций отваливается.
— Что ты, что ты, Артур! Я и не претендую! Мне бы квартиру снять или дачу, не хочу тебя стеснять. Да и Сафин может догадаться, что я к тебе поехала. Деньги у меня есть, двести тысяч, — открыла сумку и показала Артуру купюры.
— Ты бабки-то убери, не свети ими.
Квартиру я тебе вряд ли найду, а дача имеется. Правда, дом старый и там давно никто не жил, он нам с братом от бабки достался. Но деревня жилая, есть магазин, почта. Можешь там какое-то время перекантоваться, до морозов, а потом что-нибудь придумаем…
Емельянов даже не представлял, что он для меня сделал. А закрыла лицо руками и заплакала от облегчения: словно камень с души упал.
— Спасибо… Спасибо… Я… Я… Я боялась, что придётся по подъездам прятаться… Что бомжи могут пристать… Или сумку украсть… Или Сафин найдёт и убьёт… — лепетала и вытирала слёзы, глядя на задумчивого Артура.
— Что, неужели всё так серьёзно? Он связан с криминалом?
— Не знаю, но в сейфе несколько паспортов на разные имена и фамилии, на разных языках, и на всех фотографиях Сафин.
— Не кисни, Верунчик. Спрячем мы тебя так, что ни одна ищейка не найдёт. Есть у меня интересная мысль, но об этом утром поговорим…
Когда проснулась утром, услышала на кухне голоса — разговаривали двое.
Голос Артура я узнала сразу, а вот второго мужчину слышала впервые.
Осторожно оделась, стараясь не шуметь, и на цыпочках подкралась к двери кухни.
— Заходи, Вербицкая, слышу, как ты там дышишь, — прокричал Емельянов. Как он определил, что я тут рядом топчусь, непонятно.
Вошла и скромно встала в сторонке:
— Доброе утро.
За столом сидел Артур и мужчина лет сорока, стриженный почти под ноль, что позволяло скрывать аллопецию. Бритоголовость ему шла, учитывая мощную шею, тяжёлый подбородок и широкие плечи.
«Бандит, что ли…» — пронеслась в голове тревожная мысль.
— Познакомься, Вера, это Григорий, мой товарищ из Мурманска. Год уже живёт в Москве, а в Мурмане у него пустует квартира. Человек согласился сдать её тебе и отвезти на Север на собственной машине. Как наш план? Гениален?
Краска бросилась мне в лицо. Представила, как Емельянов рассказывает этому мужчине о моих приключениях и захотелось удариться головой об стену, так было стыдно.
Но чего уж теперь… Идти-то мне всё равно некуда…
— Да, спасибо, прекрасный план. Если вас не очень затруднит, Григорий… Я вам заплачу сколько скажете и за дорогу, и за жильё… — пролепетала, сгорая от смущения.
— Брось! — пробасил здоровяк. — Я всё равно туда в отпуск еду.