Читать интересную книгу Европа кружилась в вальсе (первый роман) - Милош Кратохвил

Регулярные кольцевые поездки

по Праге

в специальном экскурсионном трамвае, устраиваемые попечением Чешского земельного союза инородцев и управления Городской электрической службы, совершаются дважды в день с Йозефинской площади. Отправление трамваев в 9 час. утра и в половине третьего дня.

Вильгельм Либкнехт

в берлинской «Форвертс»

Франц Фердинанд пал жертвой насквозь фальшивой, изжившей себя системы. Австрия все более представляется чем-то совершенно абсурдным. Достичь своих идеалов отнюдь не в рамках Австрии, а завоевать национальную независимость в борьбе с Австрией — таковы стремление и цель каждого из населяющих ее народов. Выстрелы, сразившие наследника престола, убили и веру в дальнейшее существование старого, устаревшего государства.

«Новины» от 2 июля.

«Спарта» в России

Третья встреча «А. К. Спарта»{[64]} в Лодзи с местной сборной командой закончилась победой чехов со счетом 8:0. О первой встрече «Спарты» лодзенские газеты пишут восторженно: «Первый день матча с «красными дьяволами» привлек на стадион многочисленных зрителей. Гостей так прозвали по праву. Это действительно настоящие дьяволы, мячом они владели от начала до конца».

«Право лиду», июля.

К предстоящей массовой манифестации протеста против абсолютизма на достопамятном Ржипе.

В нынешнее воскресенье во всех селах и городках Роудницкой, Терезинской, Кралупской, Вельварской, Мельницкой, Сланской и Верхнесмиховской округ будут расклеены красные плакаты, призывающие принять участие в манифестации на Ржипе. Судя по приготовлениям, ржипская манифестация станет исторической акцией нашей партии. Из Праги в Роуднице отправится специальный поезд.

Из Берлина

Император Вильгельм ввиду легкого недомогания отказался от поездки в Вену. Болезнь императора — прострел, который затрудняет ему ходьбу. Император весьма сожалеет о том, что не сможет своему столь неожиданно скончавшемуся другу воздать последние почести.

Из Гааги, 3 июля

Нидерландское правительство предложило государствам, приглашенным на второй форум в защиту мира, создать комитет, который выработал бы окончательную программу третьей всемирной конференции. По предложению некоторых правительств только что было принято решение созвать подготовительный комитет 1.7.1915 г. в Гааге.

Газетное объявление

Мы не всегда способны по достоинству оценить значение предупредительных средств, которые являются важным элементом сохранения нашего здоровья. Это относится прежде всего к самому главному врагу человечества — туберкулезу. Среди наиболее эффективных средств, предупреждающих это заболевание, одно из самых первых мест, безусловно, занимает «Сиролен Роше». Поспешим же пополнить свою домашнюю аптечку этим действенным средством. Оно приятно на вкус, и им охотно пользуются.

11. И ЛЮДИ ТОГО ВРЕМЕНИ…

В то время люди стали разговорчивыми. Словно громогласная речь долженствовала отпугнуть тени; словно люди, охваченные опасениями, однажды высказанными вслух, искали опоры в голосе другого человека.

Причем говорили главным образом об одном — о том, о чем каждый охотнее промолчал бы.

Говорили в кафе, в театральных фойе во время антрактов, дома в сумраке спальни перед сном, в садах загородных ресторанов, в трактирах.

В Вене, Праге, Берлине, Будапеште, Петербурге. Люди как бы выговаривали свой страх и наговаривали беззаботность.

Ежечасно, денно и нощно, повсюду в Европе.

Надворный советник Шенбек раз в неделю посещал «Централь». Впрочем, к этому кафе он по-настоящему так и не привязался несмотря на то, что находилось оно неподалеку от его службы; оно всегда казалось ему несколько подозрительным: большую его часть, обращенную окнами на Господскую улицу, оккупировала коммерция среднего и мелкого калибра, включая коммивояжеров; другую, узкую, всего лишь с одним рядом столиков вдоль вереницы окон, посещала довольно разношерстная публика; это были главным образом газетчики, но встречались среди них и литераторы, а иногда — иностранцы, люди неопределенных занятий. Шенбек приходил сюда повидаться с доктором Шпитцмюллером, занимавшим в то время должность генерального директора австрийского Kreditanstalt{[65]}. Завсегдатаем «Централя» Шпитцмюллер стал, когда еще не был финансовой величиной, и по инерции остался верен этому кафе, хотя, по мнению Шенбека, вовсе не подходил для него, вернее, собиравшееся здесь общество перестало с некоторых пор подходить Шпитцмюллеру.

— Ну, как поживает ваш оптимизм? — приветствовал он нынче Шенбека, протягивая ему руку через мраморный столик.

Шенбек пожал плечами. Лишь заказав порцию кофе, он ответил вопросом на вопрос:

— У вас есть какие-нибудь новости?

— Отнюдь. Все делают вид, будто абсолютно ничего не случилось. И все же я вспомнил о вас. Дело в том, что я решил взяться за воспоминания. Не знаю, сочтете ли вы это добрым или дурным знаком, знаете, когда начинают охотнее оглядываться назад и всякое такое… Но дело сейчас не в этом. И вот когда я однажды разбирал свои заметки — ведь я уже несколько лет как готовлюсь писать, — я обнаружил нечто такое, что имеет непосредственное отношение к вашим рассуждениям относительно того, будет война или нет. И запись эта к тому же довольно свежая. Я специально захватил ее для вас. Вот послушайте.

В начале нынешнего года — заметьте, нынешнего! — русское правительство решило переоборудовать Путиловский завод в фабрику по производству орудийных стволов. Разумеется, для этого ему понадобился кредит, и с просьбой о кредите оно обратилось к Франции. Не трудно представить, о какой сумме могла идти речь. И тогда крупные французские банки предложили нам, то есть «Кредиту», принять в этом кредитовании участие. Разумеется, предложение подкреплялось надлежащими гарантиями и сулило значительную прибыль. Однако… Должен вам, Шенбек, признаться, что иногда меня одолевают приступы гуманизма. Почему я об этом говорю?.. Вы ведь знаете, что со времен Балканских войн мы смотрим на Россию как на своего самого большого потенциального врага. И вдруг мы должны помогать перевооружить русскую артиллерию, которая, возможно, станет однажды палить из наших же, так сказать, пушек по нам. Но ко мне уже начал приставать фон Шкода, который с полным основанием рассчитывал на то, что часть заказа на вооружение будет размещена в Пльзене. Я понимал: ему жаль упустить такую сделку, но сам я еще колебался. Шкода знал: если «Кредит» предложение французов не примет, сделке не бывать, и он уговорил меня сообща обратиться хотя бы с просьбой решить этот вопрос к самой компетентной инстанции — к министру иностранных дел. В этом отказать ему я не мог. И знаете, что сказал нам Берхтольд? Что отношение Австрии к России абсолютно корректно и дружественно и что с точки зрения нашей внешней политики никаких возражений против участия в кредитовании нет. Ну, что вы на это скажете?

— Что это великолепный аргумент в пользу моей теории, — Шенбек не медлил с ответом ни секунды. — Международные взаимосвязи крупного капитала в различных странах уже сами по себе являются гарантией того, что войны быть не может.

— А что, если граф Берхтольд вовсе и не думал о столь важных, основанных на общности интересов, взаимосвязях, о которых вы так хорошо сказали, а просто хотел таким образом снискать antree{[66]} русских?

Дело в том, что, как я тогда же узнал, Берхтольд рассчитывает стать преемником Эренталя, император собирается назначить его главой кабинета в надежде, что Берхтольд скорее сумеет восстановить дружеские отношения с Россией. Ведь он был когда-то послом в Петербурге.

Шенбек недовольно заерзал на стуле:

— Я не отрицаю, что в столь сложных взаимоотношениях порою дают себя знать и личные интересы, но если взглянуть на положение дел в общем и целом, то к чему привело возникновение международных картелей? К интернационализации капитала! А последний ни в коем случае не даст разрушать свою мировую экономическую систему какими-то там войнами, проистекающими из национального шовинизма, соображений престижа или бог весть каких еще эфемерных причин.

— Вы играете на бирже?

— То есть? Что вы имеете в виду? Не понимаю…

— Вижу, что нет. Жаль. Это вас многому научило бы. Ведь биржа представляет собою финансовый мир в миниатюре. Как бы уменьшенный до размеров одного государства. Там борются за свое преуспеяние представители отечественного капитала, и в выигрыше остаются сильные, а слабых — ко всем чертям! Почему же представители большого мирового капитала станут поступать иначе? Безусловно, они сотрудничают, пока им это выгодно, но то и дело вопрос стоит так: кто раньше, кто больше, и уж тут — конец идиллии. Ведь экономический и политический потенциал отдельных государств изменчив, он то уменьшается, то возрастает, и как раз когда он идет на убыль, тот, кто находится по другую сторону качелей, мигом норовит этим воспользоваться и обогатиться за счет слабеющего партнера. Вы когда-нибудь слышали, чтобы крепкий, а потому и цепкий организм по доброй воле пренебрег возможностью дальнейшего своего роста, дальнейшего усиления? А если нынче и есть что-либо здоровое под солнцем, так это монополии, располагающие крупным капиталом! Разумеется, с вашей миролюбивой точки зрения они обладают одним недостатком: их много, и каждая из них стремится быть самой сильной. Так-то вот. Ну-с, извините, мне пора идти.