Площадь захлестнула волна одобрения и криков поддержки. Задвигалась площадь, забурлила, а князь уже подозвал старост. Следовало организовывать отряды, вооружать народ и собирать обозы. Не впервой было горожанам покидать дома ради бранного поля и доблести жаркой битвы. Деловито собирались, без суеты. Каждый знал, что делать. Но, как и положено, князь уточнял, раздавал указания, направлял.
* * *
Саша стоял напротив огромной каменной статуи Пальда. Так же, как и на малых деревянных статуэтках, стоявших в домах горожан, здесь было четыре образа, сливавшихся в один — правитель, ученый, торговец и мать. Только на этой статуе образы не держали рук соседа, а протягивали их вперед. Четыре руки, четыре чаши в них. Чаши едва заметно дымили, испуская приятный пряный аромат.
Внутри храм был украшен золотой лепниной, расписан картинами, изображавшими создание мира, рождение Пальда и первого ласчи. Светлый и просторный, он, как и знакомые Саше земные храмы, построен был так, чтобы голос читавшего службу разносился во все концы храма. И потому здесь говорили шёпотом.
Сейчас служба не проводилась. Но даже при этом в храме было полно народа — ведь это был один храм на весь многотысячный город.
Олерис пригласил его сюда не случайно. Несколько минут назад он закончил службу, где предъявил народу Сашиного ласчи. Сам мальчик в белом одеянии, как у священников, хотя и попроще, стоял рядом с олерисом, держа ящера на руках. А олерис говорил о том, что Пальд снизошел до людей. Указывал на священного ящера, признавшего человека.
Эффект был потрясающий. Люди молились и кланялись, и после службы отправились разносить весть по городу.
— Пальд с нами, — говорили они.
А Саша получил возможность поговорить с олерисом о храме.
— А где все служители?
За все время Саша заметил лишь одного, в серой одежде, пробежавшего по храму и исчезнувшего также таинственно, как и появился.
— Под землей. Видишь дверь? — олерис указал на небольшую, малозаметную дверь в основании статуи, под образом ученого. — Там служители Пальда.
— Почему именно там? Разве они могут там жить?
— Почему ты решил, что они там живут? Они живут в городе, как и все. Подземелье строится со времени основания храма, на протяжении десяти лет. Между прочим, до сих пор.
Саша хотел спросить зачем, но в этот момент вмешался Ворон.
— Думай и наблюдай, сказал он.
Саша подумал и понял сам. Где могут спрятаться люди, во время осады? Конечно здесь, в храме. И где, как не в самом надежном строении, хранить продукты и материалы на случай той самой осады? Только здесь и в тереме. Но деревянный терем мог гореть. А каменный храм — нет. Поэтому и храм был один, зато надежный.
Олерис подтвердил его мысли. Удивленно заметив, что мальчик довольно наблюдателен. Хотя под землей Саша не был, но олерис рассказал, что там все гораздо проще — узкие каменные коридоры, переходившие в такие же темные каменные мешки, где хранились городские запасы зерна, воды, вяленой рыбы и мяса.
Саша слушал олериса и думал о том, что ему пора идти. Ворон звал его за город.
* * *
Саша помогал олерису со службой не просто так. Олерис поселил его в тереме. Хотя Саша и сомневался — выбрать дом Ярда или резиденцию князя, перевес был слишком большой. Если и можно было где-то узнать больше об окружающем мире — то только в тереме. И он, тепло попрощавшись с Паном и его братом, перебрался в княжеские хоромы.
Бывало, и к Пану захаживал. У него теперь имелась уйма времени, и оно не пропадало зря. Хотя самое важное для Саши дело не двигалось с места совсем. Прошла почти неделя, а он так и не смог найти способ добраться до цели. Наездник наотрез отказывался куда-либо его отвозить. Родам вообще был теперь довольно раздражен. Еще тогда, когда Остег принял решение помочь князю, старший наездник на трое суток улетел в горы.
Горный князь не отменил решения Остега, узнав о его участии в походе. Более того, он не согласился с мнением наездника о силе лесного народа. Он считал, что это лишь преувеличение. И Родам вернулся ни с чем.
В отсутствии старшего наездника Саша свободно входил в шатер. Благодаря ящеру и разрешению Родама, Сашу пускали стражники, и он мог общаться с другими наездниками. Родам показал однажды Остегу, что карраны слушают ласчи, снова подведя мальчика к птице. Остег также разрешил помогать наездникам — именно он был командиром Небесных Владык. И Саша убирал за карранами, седлал, чистил и кормил. Делал все то же, что делал каждый начинающий наездник для своего каррана.
Удивительно, но все птицы относились к его присутствию как к должному. Вели себя также смирно, как и с хозяевами. Для их своенравного характера это было необычно.
Хотя Саша познакомился со всеми горными воинами, помогая в сборах, никто из них ему также помочь не мог — все они отправлялись на восток. Да и считали они, что Родам прав, отказывая мальчишке в совместном полете.
Наездников воспитывали с детства, потому как, управляться с птицей было сложнее, чем с теми же стидами. А Саша не умел и последнего, неудивительно, что для него это было слишком опасно. К тому же, у него не было месяцев на тот путь, что проделывали начинающие наездники, обучаясь искусству полета.
Саша мог бы впасть в отчаяние, и так почти случилось, но Ворон повлиял на его отношение. Саша выбрал ожидание. Да, время неумолимо уходило, но и сделать он ничего не мог сверх того, что уже сделал. Как и говорил олерис — ни один корабль не рисковал углубляться далеко в воды Ледяного океана. Лишь рыбацкие лодки ходили у берегов. И потому нужна была птица…
Да, старший наездник отказал ему. Но Саша, при каждой встрече, снова и снова упрашивал Родама помочь. Жаль, что разговоры при таких встречах происходили нечасто и длились недолго. Даже при том, что немалую часть дня Саша проводил с наездниками. Все они готовились к походу, наравне с войском князя и были слишком заняты подготовкой снаряжения и имущества.
Надежда теплилась лишь на одном хрупком основании — старик не отправлялся вместе со всеми. Он единственный оставался в городе. Так было необходимо, чтобы поддерживать связь с его родным княжеством.
Уходил день за днем. Время утекало в разговорах с Вороном и многочисленными знакомыми, уходом за ящером, наблюдением и прогулками по городу. Хотя здесь, как раз, оказалось нечего смотреть. Средневековый город был полон грязи на улицах, на телах и в душах. Многочисленные постоялые дворы красили будни бедных бездельников, охота и гулянки — будни бездельников богатых. Ну а трудящихся украшали мозоли и легкие, полные дыма кузниц, пекарен, печей для глиняной посуды…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});