***
Он переместился на полтора суток в прошлое и выключил машину. Затем осторожно открыл люк, выглянул и, никого не увидев, пересек внутренний двор. Залез на балкон и постоял там, размышляя, несколько минут.
Прежде всего надо раздобыть стрелу Корита. Внизу, на одном из подземных ярусов - мастерская, где Корит готовился к покушению на жизнь Дрейка. Но остались ли там стрелы? Парсонс знал доподлинно, что одна стрела осталась в далеком прошлом, в Нуво Альбионе. Где-то здесь, в Вигваме, - та, которую он собственной рукой вынул из груди Корита. Если только ее не уничтожили. Не от нее ли великан скончался во второй раз? Нет. Парсонс вспомнил: та стрела была разобрана на части. Он сам отделил от древка кремневый наконечник и перья, когда выяснял, из чего они сделаны.
Значит, Корита погубила совсем другая стрела. И ее не отправили, как первую, на экспертизу. Во всяком случае, Парсонс ни о чем таком не знает.
"Сколько сейчас времени? - подумал он. - Должно быть, глубокая ночь. Скоро рассвет".
Коридоры, залитые электрическим светом, казались безлюдными. С предельной осторожностью он спустился на первый подземный ярус. Целый час тщетно разыскивал стрелу Корита, наконец сдался. Часы на стенах залов и коридоров показывали полшестого. Скоро Вигвам проснется. Делать нечего, придется искать стрелу в прошлом.
Он вернулся в машину времени, заперся изнутри и уселся за пульт. И отправился на тридцать пять лет вспять, в тот год, когда Лорис и Хельмара еще на свете не было, когда Корит еще только готовился к своей злополучной экспедиции в далекое прошлое.
Вновь Парсонс остановился поздней ночью. В этом периоде мастерские Вигвама удалось найти без труда.
Но мастерская Корита, разумеется, была заперта наглухо. Пришлось корпеть над пультом, перемещаясь во времени то вперед, то назад, улучая момент, когда Дверь будет отворена нараспашку. Видимо, Корит пошел искать какой-то инструмент, которого не оказалось под рукой. Парсонс мельком увидел, как он уходит; побывав в ближайшем будущем, убедился, что Корит будет отсутствовать по меньшей мере два часа.
Войдя в мастерскую, он увидел тут и там выкроенные, но еще не сшитые детали индейской одежды, бизоний череп на верстаке, краски, фотоснимки индейцев разных племен. Он походил по комнате, разглядывая все подряд. Наконец возле токарного станка заметил три стрелы. Только одна была готова полностью, у двух других недоставало наконечников. Странное чувство испытал Парсонс, взяв зубило, которым совсем недавно работал Корит.
На верстаке он увидел несколько кусков кремня, а рядом иллюстрированный справочник на английском языке по археологии каменного века, раскрытый как раз на фотографиях наконечников стрел. Тяжелая книга была прислонена к стене, калабашка прижимала страницы. Парсонс взял справочник в руки, глянул на титульный лист. Формуляр в кармашке угрожал читателю штрафом, если книга не будет сдана до двенадцатого марта в библиотеку Калифорнийского университета.
Парсонс не рискнул украсть готовую стрелу. Внимательно рассмотрев ее и сравнив наконечник с изображенными в книге, он решил доделать незаконченную.
Он провозился больше часа, но в результате его изделие ничем не отличалось от стрелы Корита. Оставалось надеяться, что Корит не придаст значения пропаже своей заготовки.
"Наверное, будь я на месте Корита, - подумалось ему, - подготовился бы ничуть не хуже".
Он вышел из мастерской, крадучись поднялся по лестнице и, никем не замеченный, добрался до корабля.
"Вот и все, - сказал он себе, усаживаясь за пульт. - Осталось только убийство. А вдруг я не смогу?
Смогу, - мрачно решил он. - Я уже это сделал".
Он тщательно установил приборы на время, когда Корит лежал без сознания после операции. Проверил и перепроверил настройку. Если ошибется хоть на пять минут...
Со свинцовой тоской на сердце он понимал, что ошибка невозможна.
Он обернул стрелу прихваченным в мастерской куском кожи и сунул за пазуху. На этот раз ему предстояло путешествие не только во времени, но и в пространстве. Зал, в котором лежит Корит, хорошо охраняется, и Парсонс не сможет проникнуть туда, не будучи узнанным. Конечно, стражники его пропустят, ведь он врач. Но впоследствии они вспомнят, кто побывал у Корита. Значит, надо материализоваться в самом зале, у кровати раненого.
Пульт загудел, задергались стрелки приборов, затем раздались щелчки отключалась автоматика. Приборы показывали, что он прибыл.
Не медля ни секунды, он распахнул люк. Знакомый зал, белые стены. Слева - кровать, на ней неподвижно лежит мужчина со смуглым волевым лицом. Рядом - никого.
Парсонс подошел к кровати и склонился. Каждая минута была на счету, вот-вот в зале появятся сиделки, поднимут тревогу... Он достал стрелу, снял обертку.
Человек на кровати учащенно дышал, большие руки цвета меди бессильно лежали вдоль туловища на белой простыне, черные волосы рассыпались на подушке.
"Опять, - подумал Парсонс. - Мало было нам с тобой одного раза..."
Обеими трясущимися руками он поднял стрелу. И со страхом подумал: "А вдруг она не пройдет между ребер?" В тот же миг он вспомнил, что сам разрезал ребра над сердцем, когда делал операцию. Стрела пройдет беспрепятственно. "Господи, мне же придется вонзить ее в то самое место, в только что зашитую мышечную ткань. Злая ирония судьбы..."
Веки Корита вдруг задрожали, изменился ритм дыхания. А затем глаза открылись.
Взор был устремлен вверх, на Парсонса. Сначала Корит ничего не видел, но постепенно к нему возвращалось сознание. Вялые лицевые мышцы внезапно напряглись.
Стрела двинулась вниз, но у Парсонса так дрожали руки, что наконечник ходил ходуном. Пришлось снова поднять стрелу.
Взор Корита застыл на его лице, рот приоткрылся.
Раненый пытался что-то сказать.
"Ты вернулся к жизни через тридцать пять лет, - мысленно обратился к нему Парсонс, - только для того, чтобы снова увидеть свою смерть".
Рука Корита на дюйм приподнялась над простыней и упала.
- Ты... - прошептал он. - Опять...
- Прости.
В темных глазах появился гнев. Неотрывно глядя в лицо Парсонса, Корит снова попытался поднять руку.
И еле слышно произнес:
- Ты всегда был моим врагом. - Широкая грудь вздымалась под простыней. - Следил за мной.., лгал, будто ты.., на моей стороне. - Слабые дрожащие пальцы коснулись стрелы, и в тот же миг рука упала. Сознание вновь покидало его, он смотрел на Парсонса непонимающе и боязливо, как младенец на незнакомого взрослого, подошедшего к его кроватке.
"Я не смогу, - подумал Парсонс. - Мне мешает все мое прошлое, все, чем и ради чего я жил. Я не смогу, пусть даже этим подпишу свой смертный приговор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});