характер и предназначалась для массового круга читателей. Но «в особенности имеет она в виду практических работников советской дипломатии и молодые кадры, которые готовятся к этой деятельности». Учитывая непростую международную обстановку, государственное руководство видело в этом издании, вооружившем советских дипломатов основными знаниями дипломатической истории, и практическую пользу.
Уже в 1947 году премию первой степени присудили за II и III тома «Истории дипломатии». Второй том охватывал период с 1872 по 1919 год. Почти весь том написал В. М. Хвостов, последние четыре главы, посвященные дипломатии Советской России, были написаны И. И. Минцем. Следуя официальной исторической концепции, авторы рассматривали этот период как время начавшегося упадка капитализма, перехода его в монополистическую, империалистическую фазу. Первая мировая война являлась логичным развитием событий. В работе подчеркивалось, что Россия не являлась зачинщицей войны и стала «слабым звеном мировой империалистической системы», где произошла революция. Отдельная глава отводилась иностранной интервенции стран Антанты в Россию.
Третий том предлагал панораму международных отношений между двумя мировыми войнами. Основными авторами стали И. И. Минц и А. М. Панкратова. Отдельные разделы принадлежали В. П. Потемкину и Е. В. Тарле. В книге особое внимание уделялось дипломатической роли «Страны Советов, которая мощью своей дипломатии опрокинула все попытки империалистов подвергнуть ее военному разгрому или окружить кордоном политической изоляции». В аннотации для премии указывалось, что в книге
подробно изложен процесс углубления противоречий в версальской системе, образования первых очагов войны и консолидации блока фашистских агрессоров, показан рост значения Советского Союза, как фактора мира, его неуклонная борьба против агрессии, за подлинный мир и прогресс человечества.
В 1942 году второй премии удостоился этнолог и археолог Б. А. Куфтин за научный труд «Археологические раскопки в Триалети. Опыт периодизации памятников» (Тбилиси, 1941). Б. А. Куфтин был человеком с непростой судьбой, подвергся репрессиям в начале 1930‐х годов по «делу славистов». Он вынужден был переехать жить и работать в Грузию, где сосредоточился на археологических раскопках. Удача сопутствовала ему: в ходе раскопок на Цалкском плато в Триалети были обнаружены курганы ранней и средней бронзы, датированные XVII веком до н. э. Помимо золота и серебра в них были найдены искусные металлические сосуды, как доказывал Куфтин, работы местных мастеров. Раскопки показали и тесную связь местной культуры с Малой Азией (Хеттским царством).
Что же привлекло жюри премии в находках бывшего «врага народа»? Видим, ответ надо искать в общем повороте советской исторической науки во второй половине 1930‐х годов, когда в официальной исторической политике все отчетливее звучали требования патриотического исторического дискурса. Открытия Куфтина показывали высокое развитие культуры у местного населения, что расценивалось как подтверждение того, что народы СССР – говоря словами Гегеля, народы «исторические», что территория Советского Союза – не «черная дыра», но полноправная часть общемирового исторического пространства. Особенно актуально это звучало в годы Великой Отечественной войны, когда разоблачение теорий нацистов о неполноценности народов СССР было объявлено задачей номер один для историков. Находки прекрасно укладывались и в формационную «пятичленку», не так давно прописанную Сталиным в «Кратком курсе истории ВКП(б)», поскольку подтверждали синхронность развития разных регионов мира. Возможно, сыграла роль и национальность главного эксперта. Сталин всегда с особым вниманием относился к истории родной Грузии, и ему могло польстить, что история его страны оказывается столь древней и богатой.
1943 год был урожайным для историков. Первую премию присудили авторскому коллективу второго тома многотомной «Истории Гражданской войны» во главе с И. И. Минцем (сюда же входили П. Н. Поспелов, Е. М. Ярославский, Э. Б. Генкина, Е. Н. Городецкий, И. М. Разгон и сталинский любимец И. П. Товстуха (посмертно)). Партийные функционеры Г. Ф. Александров, П. Н. Поспелов и Е. М. Ярославский, естественно, реальными авторами не были, но участвовали в приемке работы, однако, согласно номенклатурным ритуалам и ради того, чтобы подчеркнуть политическую важность книги, в авторский коллектив включили и их. В книге всячески выпячивалась роль Сталина в Гражданской войне, ее значение в мифологизации фигуры «вождя» очевидно. Много страниц было посвящено обороне Царицына (переименованного в дальнейшем в Сталинград), которую в 1918 году возглавил Сталин. В начале 1943 года завершилась грандиозная Сталинградская битва, которую пропаганда часто сравнивала с царицынской обороной. Таким образом, связь недавнего прошлого с современностью была очевидна. В этих условиях издание было обречено на успех, особенно после того, как был отклонен поданный на премию первый том.
Первая премия была также присуждена Е. В. Тарле за его двухтомную монографию «Крымская война» (Т. 1–2. М.; Л., 1941–1943). Известнейший ученый создал впечатляющее и увлекательное историческое полотно, показывающее Крымскую войну на широком социально-политическом и дипломатическом фоне. Центральное место в его работе занимала демонстрация мужества русских солдат и офицеров. В представлении комиссии писалось:
В этом труде ярко обрисованы, с одной стороны, крайняя отсталость и реакционность николаевской монархии середины XIX века, с другой стороны, на многочисленных фактах и эпизодах показаны высокие боевые качества – стойкость, самоотверженность и героизм солдат и матросов русской армии, особенно защитников Севастополя.
Автор подводил читателя к мысли, что, вопреки всему, та война носила народный характер. В условиях Великой Отечественной войны это было очень актуально.
Необычная ситуация сложилась с присуждением Сталинской премии второй степени. Здесь оказалось два награжденных: А. И. Яковлев за монографию «Холопство и холопы в Московском государстве в XVII в.» и П. П. Смирнов за монографию «Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в.». Неординарность заключалась в том, что книги еще не были опубликованы и находились в рукописи. Если монография А. И. Яковлева вышла в свет в том же году, то книга П. П. Смирнова еще долго оставалась неопубликованной. Только в 1947–1948 годах, уже после смерти автора, двухтомная работа была напечатана. В ней проводится мысль о синхронности развития городов на Руси и в Западной Европе. Главной движущей силой этого процесса автор считал классовую борьбу.
У книги «Холопство и холопы в Московском государстве XVII в.» была сложная судьба. Видимо, Яковлев начал работать над монографией еще в дореволюционное время, когда готовил к изданию кабальные книги. Судя по дневниковым заметкам друга историка, академика В. И. Вернадского, книга была готова к 1930 году, но из‐за «академического дела» опубликовать ее было