Ожерелья.
Короны.
Кайя закрепляет факел в треножнике, что характерно, тоже золотом, и берет корону.
– Вам придется ее носить, Изольда.
Корона мне велика. И под собственной тяжестью съезжает сначала на лоб, потом на глаза и дальше, на шею. На плечах два кило роскоши носить как-то удобнее.
– Остренькие, – я потрогала зубец, закрывавший обзор.
Леди в строгом ошейнике… очаровательная картина. Осталось цепь в комплект подобрать, благо, ассортимент имеется.
Я попыталась избавиться от бремени власти, но уши мешали.
– Осторожно, леди, – Кайя пришел на помощь. – Я распоряжусь, чтобы ее подогнали по размеру.
По-моему, ему было смешно. Мне, честно говоря, тоже. А экскурсия продолжилась.
Верхние палаты… и незнакомые мне люди, которые спешат кланяться. Арки и аркады. Открытые галереи и галереи крытые. Снова люди, люди… множество людей. И залы, убранные в красных тонах… синих… зеленых… желтых…
С каждым связана история.
Для Кайя это место – дом, и дом любимый, если рассказывает он столь охотно. Мы знакомимся с домом, но он настроен скептично.
Скрипторий, где переписывают книги, потому что некоторые книги не могут быть напечатаны. Архив и троица хранителей, морально не готовых к знакомству с Нашей Светлостью. Государственные палаты. Строгие и в то же время подавляюще огромные.
Зал Совета, где стоят ряды массивных кресел, и каждое – почти трон. Но трон один и он на возвышении. За троном – древний щит, на котором с трудом можно разобрать изображение – белый паладин на синем небе. Он же появляется на шелковых полотнах, что свисают с потолка.
И я решаюсь задать вопрос:
– Это что-то значит?
Кайя останавливается. Он смотрит так долго, что мне становится совсем уж неловко. Наверняка, я сказала глупость, но хотелось бы понять – какую именно.
– Это герб дома Дохерти, – говорит Кайя. – Треугольный щит. Основное поле – лазурная финифть. В центре паладин – серебро или белый арджант. Синий цвет символизирует честность, верность и безупречность. Серебро – чистоту и надежду.
Герб. Следовало бы догадаться. Но я представляла себе гербы несколько иначе.
– А красный? Та полоска?
– Червлень, – поправил меня Кайя. – Пролитая кровь. Это нарушение правила – финифть не добавляется на финифть. Но уничтожение протектората тоже нарушает правила. После того, как Фризии не стало, на всех гербах Протекторов появилась алая полоса.
– Зачем?
– Чтобы помнили. В полном варианте щит имеет мантию с горностаем, вот, – Кайя развернул меня к противоположной стене. Мантия оказалась нарисованной, а герб подпирали черные медведи. – И двух щитодержателей. Была корона со шлемом, но ее отменили лет триста тому. Иза, вам следует выучить основные гербы, иначе вы рискуете попасть в неприятную ситуацию.
Это я уже поняла.
Неприятные ситуации и я – друзья навек.
Медведи. Короны. Мантии и финифти.
Китайский за ночь? Да запросто!
– Это сложно и нудно, но полезно, – Кайя не спешил убирать руки, что было к лучшему, поскольку лекция сразу стала куда как интересней. Во мне прямо таки в момент интерес к геральдике пробудился. – Пока запомните – чем сложнее герб, тем моложе род. Соответственно, тем более низкое положение занимает человек. Основа – металл или финифть. Самые старые цвета – лазурь и серебро или арджант. Позже добавились червлень и золото. Еще позже – чернь, зелень и пурпур. Металлов всего два, финифтей – пять.
Под гербом, под медвежьими лапами вилась лента, на которой было написано: «Ударом побеждаю».
– Девиз семьи.
Догадалась уже. Ударом… ну с учетом размера кулаков, девиз весьма прямолинеен.
– Жена принимает герб мужа, хотя случается и наоборот, если желают сохранить род при отсутствии прямого наследника мужского пола. Но в любом случае женский герб сочетает два – мужа и ее собственный, который помещается в первой четверти.
Ничего не поняла, кроме того, что герба у меня нет, а значит, поместить в этой самой первой четверти нечего. Кайя же наклонился и шепотом, от которого у меня по шее мурашки побежали, предложил:
– Думаю, золотая ласточка на лазури подойдет.
Золотая ласточка? Почему бы и нет. Красиво будет. Ласточка и паладин. И по цветам хорошо. Синий, белый и золотой неплохо сочетаются.
Но есть нюанс:
– Это ведь не правда.
– Почему? Я имею право дарить герб.
– Просто так? – что-то я крепко сомневалась. Бюрократия – не дракон, просто так ее не победить.
– Считается, что за особые заслуги, но… – Кайя вдруг поцеловал меня в макушку. – Вы моя жена. А по компетентному дядиному мнению, мне не хватает самодурства.
Логично. На пару самодурствовать веселей. И вообще, чем Наша Светлость хуже прочих? Хочу ласточку с финифтями и лазурями!
Кайя поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на жену. Изольда была разной.
Огорчаясь, она прикусывала нижнюю губу и терла пальцем кончик носа, как будто желая скорее прогнать неприятную мысль. И глаза ее светлели от обиды.
Злилась она, смешно выпячивая подбородок. Задумывалась – и на лбу появлялись крохотные морщинки. Ее улыбка была живой, а эмоции – яркими, как весенняя радуга. Изольда не давала себе труда скрывать их.
Не умела?
Все умеют. А она – нет.
Это хорошо или плохо? Кайя пока не решил. Вот то, что она незаконнорожденная – это плохо. А то, что храбрая – хорошо. И что не носит парики – тоже хорошо. У нее мягкие непослушные волосы, из-за которых Кайя позволил себе немного больше, чем планировал. И хотел бы позволить еще, но вовремя одумался. От волос пахло уже не рыбой и не дымом – миндальным молоком и лавандой. А кружево кокетливого воротничка бросало тень на плечи Изольды. И в этой тени проходила граница между кожей и тканью. Но Кайя не был уверен, что сумеет остановиться на границе.
Белый паладин со щита смотрел с упреком: нельзя вести себя с дамой подобным образом. Дядя с паладином наверняка не согласился бы. У дяди на все имелось собственное мнение.
Изольда назвала его милым. Жаль, что скоро мнение ее изменится, и она станет избегать Магнуса, как все прочие… или нет?
Она дразнит. Поводит плечами и зазор между тканью и кожей становится глубже. Заметен даже отпечаток кружева на коже, и кружево другое, робкий лепесток нижней рубашки, скрывающийся в тени.
В любом другом случае Кайя точно знал бы, как поступить. Сразу за мостом, в глухом удобном переулке располагалось заведение, неприметное, поскольку подобные заведения не одобрялись, но весьма известное в городе. Там знали, что молчание – золото и залог долгой жизни. И среди женщин – очень красивых женщин, которые мало походили на войсковых шлюх, – вероятно, удалось бы отыскать невысокую, темноволосую и с серыми глазами. Но Кайя крепко подозревал, что поступи он подобным образом сейчас, и паладин, и дядя – редкий случай – сошлись бы во взглядах.