сказал. В милиции опасаются, что Кузин меня выследит, попытается отомстить — за то, что написал на него заявление.
Вода в чайнике на плите шумела всё громче.
— А ты сам… не боишься? — спросила Королева. — Эсэсовец — он такой: может и отомстить. Мелкий, но пакостный, как говорит о нём Изольда Матвеевна. Подстережёт тебя на улице, пырнёт ножом — потом не докажут, кто виноват. Усик, я говорю это на полном серьёзе — не шучу.
Я усмехнулся.
— Найду чем его встретить. Это если не считать доброго взгляда и вежливого слова.
Альбина кивнула головой.
— Ну да, — сказала Королева. — Как же я могла забыть. Вы же с ним из одного теста слеплены.
Повернулась к плите, где постукивал крышкой чайник, перекрыла газ.
Я набрал в лёгкие воздух: собирался возразить Королеве. Но передумал. Потому что не чувствовал ни желания, ни необходимости спорить сейчас с Нежиной.
— А ты, смотрю, куревом балуешься, — сказал я.
Кивнул на смятую в пепельнице недокуренную сигарету.
Альбина хмыкнула. Не обернулась: колдовала над чашками.
— Сейчас я бы ещё и вина выпила, — сказала она. — Да только в этой квартире его не найдёшь — такое тут долго не хранится… не хранилось. Да и сигареты… Чудо, что наткнулась на эту пачку, когда убиралась.
— Сгонять за бутылкой? — спросил я.
Альбина сняла с плиты чайник — замерла, будто раздумывала: налить кипяток в чашки или плеснуть им мне на голову.
— Не надо, — сказала она (выбрала всё же чашки). — А то напьюсь и поколочу тебя, как эсэсовец. Не хочу, чтобы ты отправил за решётку ещё и меня.
— Меня-то ты за что собралась бить?
Королева вернула на плиту чайник, перенесла на стол парящие чашки.
— Нужно же мне на кого-то выплеснуть агрессию, — сказала Альбина. — Если эти ваши сигареты не помогают…
— Куренье вредит здоровью, — сказал я.
— Здоровью много чего вредит.
Нежина убрала со стола пепельницу, высыпала её содержимое в мусорное ведро.
— Как они вообще могут дышать этой гадостью? — тихо произнесла она.
Поставила пепельницу в раковину.
Я неторопливо прошёлся по Альбининому телу взглядом — от потёртых тапочек, до нахмуренных бровей.
Нежина не смутилась — подпёрла руками бока.
— Ну а ты чего ко мне пришёл, Усик? — спросила Королева. — У тебя в общежитии чая нет? Или у вас там вода закончилась?
— Не поверишь, Нежина. Мимо проходил. Дай, думаю, загляну. Чай «Индийский» попробую. Хотя бы его — раз уж ты все конфеты слопала.
Альбина усмехнулась.
— Не повезло тебе, Усик, — сказала она. — Чая твоего тоже нет. Всё, что оставалось, забрал эсэсовец. Так что пей обычным… раз уж я обещала.
Махнул рукой.
— Ладно уж. Сойдёт, какой есть. Умеешь ты уговаривать.
Я вдохнул аромат чая — разочаровано покачал головой.
Альбина поставила на стол блюдце с колотым сахаром, уселась напротив меня, придвинула к себе чашку.
— Мне кажется, ты, Усик, всё же в меня влюблён, — сказала Королева. — Иначе зачем тебе было снова ехать ко мне через полгорода, да ещё и рисковать встретиться с беглым эсэсовцем?
Она окунула в чай кусок сахара — смотрела при этом на меня.
— Нежина, ты так хочешь услышать от меня признание в любви? — спросил я.
Сахаром не заинтересовался. Да и чай пробовать не спешил.
— Забавно было бы послушать, — сказала Альбина.
Добавила после небольшой паузы:
— Это, если ты не понял, была та самая «ирония».
Пожал плечами.
— Я… пока плохо отличаю её от «идиотизма» — ты это и сама знаешь.
Всё же сделал осторожный глоток из чашки. Не ошпарил язык. Но и не восхитился вкусом (сухие чайные листья в заварке присутствовали, но в небольшом количестве).
— Ладно, можешь пока сделать вид, что оказался рядом с моим домом случайно, — разрешила Нежина. — Я не расстроюсь. Подыграю тебе даже: скажу, что поверила.
— Спасибо, что разрешила.
— Не за что.
Нежина вздохнула.
— Нет у меня сейчас настроения, выслушивать твои признания в вечной и бескорыстной любви, — сказала она.
— Если тебе интересно, — сказал я, — то моё отношение к тебе — не имеет никакого значения. Потому что на вакансию жены твою кандидатуру я даже не рассматриваю.
Альбина усмехнулась.
— Это ещё почему? — спросила она.
Отхлебнул из чашки.
— Мне такая жена не нужна.
— Какая это: такая? — поинтересовалась Нежина.
Похрустела сахаром.
— Курящая, пьющая…
— Что?! Я не курю!
Кусочек сахара вывалился у Альбины изо рта — плюхнулся в чашку, расплескав напиток. Нежина растеряно взглянула на капли чая на столешнице. Пальцем провела по губам.
Посмотрела на меня.
Я взглядом указал под раковину — на мусорное ведро, куда Нежина выбросила окурок.
— Не куришь?
— Можно подумать, ты никогда не пробовал! — сказала она.
Сходила к раковине — вернулась с тряпкой, протёрла лужицы на столе.
— Мне не понравилось курить, — сказала она.
Метнула тряпку в раковину.
— Понятно тебе, Усик?
Протянула руку к сахару, но передумала брать новый кусок. Прижала ладонь к столу.
— Так что всё: я завязала с курением, — сказала Альбина. — А пить алкоголь пока даже не начинала.
Она запахнула на груди халат.
— Ладно, — сказал я. — В любовницы тебя, может быть, и возьму. Потом. Если не передумаю.
— Что?!
Нежина перестала хмуриться. Соорудила из бровей логотип известной сети ресторанов (две арки).
— Усик, а ты не боишься, что я тебя сейчас стукну горячим чайником? — спросила она. — Расскажешь потом в милиции, что я пыталась тебя ограбить. Или что заставляла на мне жениться.
Сделал глоток — смотрел поверх чашки на Нежину.
— Ты красивая девчонка, Альбина, — сказал я. — Но этого недостаточно, чтобы стать моей женой.
— Неужели?
Нежина вдруг зевнула (прикрыла рот рукой).
— Чего же во мне не хватает? — спросила она. — Правильных родителей?
— Ума тебе, Нежина, недостаёт. Знаешь значение слова «ум»? Или пояснить?
— Поясни, — сказала Королева, — будь любезен.
— Ум — это познавательная и мыслительная способность человека, — сказал я, — способность логически мыслить. А у тебя вместо логики тараканы в голове бегают.
Я не отказал себе в удовольствии полюбоваться родинками на коже девушки.
— Нежина, ты заполнила свою голову бессмысленной ерундой. Цепляешься ко мне с этой своей любовью. Ну как ребёнок, честное слово.
— Я к тебе цепляюсь?!
Королева вновь прищурилась.
— Ну не я же.
— Это ты, Усик, прилип ко мне, как банный лист! — заявила Альбина. — Когда ты уже оставишь меня в покое?
Нахмурилась.
Я усмехнулся в ответ.
— Вот именно об этом тебе и говорил: не подходишь ты мне, Нежина. Как жена — не подходишь. Слишком скандальная.
Надел на лицо маску стоика (изобразил Павку Корчагина).
— У меня в этой жизни грандиозные цели наметились, — заявил я. — Мне нужна жена-соратница. А не очередная… мозгоклюйка.