Читать интересную книгу Социология права - Андрей Медушевский

Возможность глобального гражданского общества и правового государства. Центральной темой дискуссий стал вопрос о переходе к глобальному гражданскому обществу. Основными общими факторами развития гражданского общества в Европе стали: переход от традиционного (феодального) общества (основанного на иерархии сословий и системе привилегий) к обществу нового времени, которое можно определить как гражданское или демократическое (в смысле равенства прав индивидов и закрепления их политических свобод). Данный процесс опирался на расширяющуюся коммерциализацию, перестройку традиционной земельной собственности, создание новых социальных отношений собственности. В ходе этого процесса владение перестало связываться с позицией в социальной иерархии, получив (независимо от ее характера) расширительную индивидуалистическую трактовку. Другой фактор был связан с созданием мощных централизованных государств и бюрократии, выступающей инструментом унификации социальных отношений и разрешения конфликтов между социальными слоями. Объективно данный процесс (независимо от коммерциализации и политических кризисов) вел к формальной нивелировке общества. Становление индустриального общества предполагало расширение области формальных социальных прав на такие сферы, как борьба с бедностью и социальное страхование, введение всеобщего начального обучения, медицинского обслуживания населения, расширение коммуникаций и повышение уровня культуры населения в целом. Третий фактор – образование национальных государств и закрепление национальной идентичности (связь гражданских прав с национальной принадлежностью).

Интерпретации гражданского общества и правового государства в современной науке опираются на определение гражданства, вытекающее из классической либеральной модели, с ее эволюционизмом, верой в прогресс и телеологизмом. Гражданское общество есть реализация прав и соответствующих им обязанностей граждан перед государством, выступающим в качестве гаранта этих прав. Гражданское общество включает три измерения – правовое (равенство перед законом), политическое (избирательное право) и социально- экономическое (например, право на охрану здоровья) (190). Данный подход получил развитие и корректировку в новейших исследованиях проблемы. Во- первых, положив в основу европейскую модель движения к гражданскому обществу, классическая теория оставляет вне рассмотрения особенности движения к нему в других регионах, где развитие гражданских прав может иметь (и имеет) специфику, связанную с традиционализмом этих обществ; во-вторых, доминирующая модель западной демократии (с установившимся в ней соотношением прав и обязанностей) не охватывает чрезвычайно разнообразной и противоречивой динамики современною мира, где реализация одних (например, экономических) параметров гражданского общества часто сопровождается ослаблением или подавлением других параметров (правовых и политических); в-третьих, необходимо учитывать неоднозначное положение различных социальных категорий (например, женщин, иностранцев, национальных меньшинств) (191). Современный социологический подход к гражданскому обществу включает такие параметры, как этнический и национальный состав общества, его классовое, половое и возрастное деление, проблемы самоидентификации различных социальных меньшинств и реализации их прав, наконец, политизацию этих прав в рамках национальных государств и в глобальной перспективе.

Переход от национальных государств к созданию наднациональных властных центров ведет к отрыву отдельных компонентов гражданства от той его трактовки, которая была связана с существованием национальных государств. В частности, возникает феномен международного вмешательства в политику национальных государств в связи с защитой прав человека (так называемая гуманитарная интервенция), ставящая под вопрос ранее незыблемую теорию государственного суверенитета. Права человека впервые поставлены на наднациональный уровень, а их защита выражается в давлении международного сообщества на национальные государства с целью изменения их конституционных норм (примеры стран Восточной Европы, Южной Африки, Ирака, борьбы с терроризмом, появление стран-изгоев) (192). Следует подчеркнуть влияние Европейского суда по правам человека и его прецедентов для национальных систем конституционного правосудия. В странах Европейского союза наметилась тенденция по выведению определенных гражданских прав (особенно социальных прав, но отчасти и политических, в связи с европейским избирательным правом) за пределы исключительной компетенции национальных государств и их внутреннего права (193). Следовательно, конструкция гражданства в ее традиционном виде испытывает процесс эрозии и размывания, распадаясь на различные группы прав и обязанностей и не концентрируясь более в узких рамках национальных государств. Таким образом, эпоха национальных государств Нового времени уходит в прошлое, а вместе с ней и различные идеологические стереотипы, обусловленные формированием гражданского общества в отдельных странах. С этим связано перенесение идеологических дебатов с национального на транснациональный уровень (например, споры еврооптимистов и европессимистов, сторонников и противников европейского выбора России). В свою очередь, это делает актуальным переосмысление ключевых положений теории гражданского общества и правового государства.

Переход к демократии во всемирном масштабе оказался тем вызовом, ответом на который стала политическая философия либерализма, обосновавшего концепцию гражданского общества и правового государства. Мы реконструировали различные тенденции интерпретации демократии и показали, в чем состояла принципиальная новизна решения данной проблемы либеральной политической теорией и практикой конституционализма. Определяя либерализм как политическое движение, имеющее своей целью защиту прав личности, необходимо рассматривать тот или иной вариант либерализма в связи с тем, каков механизм достижения цели в данных конкретных условиях. Мы видели, что либерализм определяет направление своего движения в рамках стратегии правового государства, конституционализма. При таком подходе становится возможным интерпретировать политическую программу и политическую деятельность, которая, варьируясь в ходе изменения политической ситуации в истории и современности, остается в то же время сама себе равной по отношению к главным ценностям либерализма и конституционализма. В результате мы получаем определенную познавательную модель, которая может быть использована для объяснения политических режимов и политических конфликтов в широкой сравнительной перспективе как в прошлом и настоящем, так и в будущем.

Философское осмысление глобального социального конфликта, с которым столкнулось человечество в XX в., а также стратегии выхода из него, предложенные различными идеологиями современности, представляют область размышлений, связанную с созданием картины будущего общества, определением приоритетных параметров формирования личности. В XX в. не только происходит формирование кризисного сознания, но идет и его осмысление. В центре внимания в этой связи должны оказаться, во-первых, известные концепции философов и социологов культуры – Гуссерля, Шпенглера, Ортеги-и-Гассета, Ясперса, Манхейма, заложивших теоретические основания обсуждения проблем цивилизационного кризиса, во-вторых, русских социальных мыслителей, как Сорокин, наиболее остро почувствовавших глобальный характер перемен на рубеже веков и предложивших первые модели его объяснения в связи с русской революцией; в-третьих, воззрения представителей технократических теорий от Бернхейма до Гелбрейта и Белла, Маркузе и Тоффлера, сформулировавших принципиальные социологические выводы о влиянии техники и технологий на социальные структуры и культуру (194). Речь идет о переходе от метафизических и религиозно-этических концепций кризиса европейской культуры начала XX в. к рассмотрению его как глобального социокультурного феномена во второй половине XX в., связанного прежде всего с научно-технической революцией, и, наконец, к осмыслению данного явления как глобального кризиса общества в новейшее время. В этой перспективе важно становление доминирующего технократического подхода к развитию общества, вклад Римского клуба – международной неформальной общественной организации, созданной на рубеже 60–70-х гг., активно действовавшей в 90-е гг. специально с целью независимого изучения глобальных проблем, кризисных ситуаций и поиска выхода из них. Контуры теории «мировой солидарности» (фактически утопии, представленной этим направлением) таковы: значение философского анализа глобальных проблем, анализ соотношения науки и техники, новые требования к образованию, развитие всеобщей солидарности для решения глобальных проблем, сочетание общества со множественностью культур и унифицирующих тенденций информационного общества, рост значения теоретических знаний и фактора личности. Осмысление этих проблем на уровне макротеории представлено в трудах А. Турена (195), Ю. Хабермаса (196). В этот ряд должны быть включены различные концепции индустриального и постиндустриального общества, коммуникативной демократии, информационного общества, постмодернизма (197).