— Вот видите, Владимир Иванович! — воскликнул Степан. — У брата всегда на все и обо всем свое мнение!
— А как же, Степа, иначе? Тем более что я его никому не навязываю. А вот задуматься над ним бывает очень даже не вредно.
— Это он, конечно, обо мне, — расплылся в улыбке тот.
— Не только, — заметил Андрей Петрович, вспомнив о командире «Новика».
Когда Федор с матросом принесли его вещи, Андрей Петрович, покопавшись в одном из чемоданов, достал фотографию в рамке и любовно поставил ее на стол.
— Да это же, Андрюша, фотография «Богатыря», которую я подарил тебе еще в Петербурге перед уходом на Дальний Восток! — радостно воскликнул Степан. — Но у нее же в уголке отколото стекло! — растерянно посмотрел он на брата. — Ты этого разве не заметил?
— Как не заметить, Степа, когда под твоей каютой разрывается шестидюймовый снаряд… — Но, заметив ужас, мелькнувший в глазах брата, пояснил: — Ты должен знать, что во время боя старший офицер в соответствии с Морским уставом сам выбирает место, где ему находиться, но только не рядом с командиром. — А почему, господин лейтенант? — строго спросил он.
Тот принял положение «смирно»:
— Чтобы они не могли погибнуть вместе, господин капитан второго ранга, оставив корабль без управления!
— Именно поэтому я и выбрал ходовой мостик, а не свою каюту, — усмехнулся Андрей Петрович, — в то время как командир находился в боевой рубке, руководя оттуда боем крейсера.
Степан облегченно вздохнул, а старший офицер опять вытер платком шею. «Стало быть, новый командир — боевой офицер, а не какой-то там паркетный шаркун!» — сделал он соответствующий вывод для себя.
— Так что этот скол стекла на фотографии — память о последнем бое «Новика» с «Цусимой», японским крейсером первого ранга.
И лейтенант, не стесняясь присутствия старшего офицера, крепко обнял старшего брата.
— Слава богу, Андрюша, что ты остался жив и здоров! — горячо прошептал он ему на ухо, и тот благодарно похлопал его по спине.
* * *
Командир и старший офицер прибыли в адмиральскую каюту.
— Ваша главная задача, Андрей Петрович, — снятие крейсера с камней, — сразу же взял быка за рога адмирал.
— Она полностью совпадает с той, которую поставил передо мной и командующий флотом, ваше превосходительство!
— Надо же, — улыбнулся адмирал, — какое странное совпадение! Между прочим, меня зовут Карлом Петровичем. Так что прошу вас обращаться ко мне именно так.
«А вот мне такого предложения он не делал, — вздохнув, с ревностью подумал Белобородов. — Видимо, и командующий флотом, и начальник отряда крейсеров имеют на него определенные виды», — сделал он очередной вывод для себя.
— Мне известно, что причиной неудачи предыдущей попытки снятия «Богатыря» с камней были их верхушки, проникшие в пробоины в его днище. Так, господин капитан 2-го ранга? — обратился адмирал к старшему офицеру.
— Именно так, ваше превосходительство!
— Самое печальное состоит в том, что это было обнаружено водолазами уже позже, — Иессен недовольно посмотрел на него.
«А ларчик-то просто открывался, — снова вздохнул старший офицер. — Потому у “Богатыря” и новый командир, а не я».
— У вас, Андрей Петрович, есть какие-либо предварительные соображения по этому вопросу?
— Я, разумеется, задумывался над этой проблемой после моего назначения командиром корабля, однако не готов сейчас дать исчерпывающий ответ на ваш вопрос, Карл Петрович. Поэтому прошу вашего разрешения задать несколько уточняющих вопросов старшему офицеру.
— Ради бога, Андрей Петрович!
Он повернулся к Белобородову:
— Верхушки камней, Владимир Иванович, вошедшие в пробоины, находятся только под водой или есть и «сухие»?
— В основном они находятся под водой, но ближе к носу есть, как вы выразились, и «сухие», не выходящие, однако, за междудонное пространство[95].
— Сколько выступов находится под водой и какова глубина уровня воды в затопленных отсеках?
— Не более пяти, а глубина уровня воды в затопленных отсеках от полутора до двух метров.
— А точнее?
Старший офицер смущенно посмотрел на адмирала и опустил глаза.
— Понятно… — вздохнул командир, в то время как лицо адмирала стало багроветь.
«Пора спасать старшего офицера от адмиральского гнева, — решил Андрей Петрович, хотя и сам был поражен его ответами. — Ведь это же старший офицер, который обязан знать все, что творится на его корабле, “от” и “до”! Чем же он тогда, спрашивается, занимался в течение почти целого месяца, исполняя к тому же должность его командира?»
— Предлагаю, Карл Петрович, следующий план действий.
Адмирал, еще не отошедший от душившего его гнева, молча кивнул головой.
— Во-первых, я должен лично осмотреть все имеющиеся пробоины и оценить их состояние.
— Во-вторых, необходимо вызвать водолазный бот и составить точные схемы верхушек скал, выступающих в пробоинах, в двух проекциях с указанием уровня воды в затопленных помещениях.
— Нет вопросов, Андрей Петрович! — наконец-то обрел дар речи адмирал, делая пометки в своем блокноте. Конечно, это должен был делать флаг-офицер, но он не стал вызывать его, заранее предполагая нелицеприятный разговор со старшим офицером крейсера.
— В-третьих, необходимо вскрыть второе дно вокруг выступающих верхушек камней для свободного доступа к ним. Это, на мой взгляд, смогут сделать рабочие «Дальзавода», занимающиеся ремонтом кораблей.
Оживившийся адмирал согласно кивнул головой.
— В-четвертых, сухие верхушки камней необходимо сбить отбойными молотками с помощью шахтеров Сучанских копей.
Адмирал уже с нескрываемым интересом слушал его.
— В-пятых, в подводных выступах камней надо пробурить скважины, наполнить их аммоналом и подорвать.
Адмирал вскочил из кресла:
— Производить взрывы внутри корабля?! А если вдруг сдетонируют боеприпасы, как это было на броненосце «Петропавловск» у Порт-Артура при его подрыве на минной банке?
— Как мне известно, Карл Петрович, аммонал не только не дает вспышки при взрыве, что очень важно при проведении взрывных работ в замкнутом пространстве, но и обладает слабым детонирующим эффектом. К тому же его заряды будут относительно малы. Поэтому, в-шестых, необходимо вызвать горного инженера для консультации по этому вопросу. И, наконец, в-седьмых, по мере стаскивания крейсера с камней сразу же будет необходимо подводить заранее подготовленный пластырь под его днище, и после его закрепления тут же приступить к откачке воды из его внутренних помещений. Если же водоотливных средств крейсера будет недостаточно, то будет необходимо дополнительно использовать возможности спасательных или пожарных судов.
— Это не проблема, Андрей Петрович! — заверил Иессен.
— Таковы, в общих чертах, мои предварительные предложения, Карл Петрович.
Адмирал встал и крепко пожал руку командиру:
— Вот теперь я спокоен за судьбу крейсера, Андрей Петрович! Видимо, не зря вы сказали при разборе у командующего флотом причин гибели «Новика», что нет худа без добра. Иначе у нас не было бы столь энергичного и думающего командира «Богатыря»! Успеха вам в ваших многотрудных делах! А в случае успешного снятия крейсера с камней, в чем я теперь ничуть не сомневаюсь, чин капитана первого ранга я вам гарантирую!
При последних словах адмирала старший офицер до боли прикусил губу: «Эх, Владимир Иванович, а ведь на его месте мог бы быть и ты, растяпа… Однако правы все-таки библейские мудрецы: каждому — свое, — тяжко вздохнул он. — Новый командир, даже еще не осмотрев повреждений корабля, выдвинул целую программу по его снятию с каменных рифов. Учись, недотепа, как надо работать!» — упрекал он себя.
* * *
Проводив адмирала, Андрей Петрович со Степаном сразу же уединились в командирской каюте.
— Теперь наконец-то побудем одни, — заметил старший брат, предвкушая общение с младшим после столь долгой разлуки. — По установившейся традиции наших предков-мореплавателей, начиная с нашего прадеда, наиболее значительные события в нашем роду положено отмечать употреблением именно мадеры. — Степан прямо-таки расплылся в улыбке, с обожанием глядя на старшего брата. — Поэтому по прибытии во Владивосток я обошел его лавки и, уже потеряв надежду приобрести любимый напиток наших предков, все-таки обнаружил в одной из них то, что искал.
Он нашел нужный чемодан и вынул из него заветную бутылку вина.
— К сожалению, розлива не на Канарских островах, как было положено в соответствии с родовой традицией, но все-таки на испанских Балеарских островах, расположенных, правда, уже в Средиземном море, а еще точнее — в Пальма-де-Мальорке. Я сразу же купил дюжину бутылок, уловив при этом уважительный взгляд приказчика.