не вязалось с девушкой, которую она, как ей казалось, знала. Это значило, что Женева, няня, с которой она познакомилась в парке, у которой всегда были наготове предусмотрительно захваченные салфетки и запасная упаковка «Золотых рыбок», вымогала у своих работодателей деньги. С другой стороны, Селена собственными глазами видела запись с Женевой и своим мужем. С этим тоже было трудно примириться. Приятная улыбчивая девушка, практичная и компетентная няня, любящая и вместе с тем строгая воспитательница, уважительная работница помимо всего прочего спала с мужьями вкалывающих, чтобы прокормить семью, мам.
Женева, похоже, как актриса, меняла личности. И Селена была не единственной жертвой ее махинаций.
– Вы подозреваете в исчезновении Женевы Такеров? – поинтересовалась Селена.
Подозреваете. В исчезновении. Это были не те слова, которые она хотела произнести.
Но Кроу не ответил. Просто продолжил допрос.
– Значит, у вас дома ничего подобного не происходило?
– Нет, – солгала она. – Нет, она потрясающая няня. Надежная, отлично ладит с детьми, помогает мне по домашнему хозяйству, выполняет поручения – столько всего!
В горле у нее пересохло. Разве копы не видели, когда им лгут? Разве не проходили специальное обучение? Она поймала себя на том, что барабанит по полу ногой – она всегда так делала, когда нервничала. Селена заставила себя прекратить и скрестила ноги. Заметил ли он?
– Но ваш муж все это время просидел дома, верно? Зачем вам вообще понадобилась няня?
Она тихонько рассмеялась.
– Хороший вопрос. – Она слегка закатила глаза, надеясь настроить детектива на более дружеский лад. Но он оставался нейтральным, наблюдая за ней. Откашлявшись, она продолжила: – Грэм искал работу. Мы не думали, что он так надолго застрянет дома. И ему нужно было время для собеседований.
Это звучало как полная чушь. Потому что, по сути, это и была чушь. Грэм не заботился о детях, не работал и не пытался найти новое место.
– Он потерял свою последнюю работу. Это так?
Его слова прозвучали довольно подозрительно.
– Его уволили, – подтвердила Селена. – Сократили все подразделение.
– Сурово.
Ей не понравилась нотка жалости в его голосе.
– Бывает, – сухо ответила она.
Он что-то небрежно накорябал в блокноте, хотя до того предупреждал ее, что их разговор будет записываться.
– Вас не беспокоило, что муж на весь день оставался наедине с няней?
– Нет, – сказала она. – Не беспокоило.
– Как вы в целом можете описать ваш брак?
– Хороший брак, – ответила она, напрягшись всем телом. Ей казалось, что малейшее дуновение ветра сейчас было способно переломить ее надвое. – Не хуже любого долгого брака. Мы… счастливы вместе.
Она оглядела его кабинет в поисках чего-нибудь личного: фотографий, детских поделок, спортивных вымпелов. Но ничего такого она не обнаружила – только стопки папок, ноутбук, его телефон, старая кружка, служащая подставкой для ручек. На картотечном шкафу увядало поникшее растение.
– Никаких измен? – продолжал давить он.
– Это имеет отношение к делу?
Он влезал в личное пространство, как будто хотел ее дожать – вероятно, так оно и было. Уилл сопровождал Грэма, но перед тем, как их развели по разным комнатам, он напомнил ей ничего не рассказывать детективу. Он даже предложил позвонить коллеге, который мог бы отправиться с Грэмом вместо него, чтобы сам он остался с Селеной. Но она только отмахнулась. Ей нечего было скрывать – так она сказала. Отрицание. Глупость. Отчаяние. Может быть, всего понемногу.
– Я считаю, что имеет, учитывая ситуацию, – ответил Кроу, не сводя с нее глаз.
– Нет, – наконец сдалась она. – Никаких измен.
Должна ли она была запоминать все, о чем лгала? Подсчитывать, сколько раз уже это сделала? Да уж, неплохо было бы разжиться блокнотом, чтобы документировать все то, в чем она лгала себе и окружающим. Он бы пригодился.
– Разве не может оказаться, – начала она, – что Женева просто уехала? Встретила кого-то? Устала от работы по уходу за детьми? В смысле, никаких признаков того, что с ней что-то случилось, нет.
– Пока что, – ответил детектив, – возможны любые варианты. Однако брошенная машина вызывает беспокойство. Почему она ее оставила?
Она считала, что существуют сотни причин, по которым люди поступают так или иначе. Многие из этих причин ни за что бы не пришли в голову человеку с отличающимся жизненным опытом. Людям, которые запирали двери, ограждали себя от посторонних глаз, работали, чтобы оплачивать счета, копили на образование детей, не спали с чужими супругами и не вымогали у них машины.
Похоже, полиции следовало присмотреться к Такерам, а не к ним – но вслух она этого говорить не собиралась. Она не станет толкать под машину правосудия другую семью, только чтобы отвлечь внимание от своей собственной. Или станет? Что ж, если до этого дойдет…
– Насколько я понимаю… – Голос Уилла вырвал Селену из собственных мыслей, – зацепок у них нет. Женева пропала, но нет состава преступления. Пока что ее можно считать заурядной мошенницей: втирается в доверие, выжимает все что может и двигается дальше. Может быть, миссис Такер прижала ее, узнав о машине. Может быть, Женева поняла, что с Грэмом ей ловить нечего. И двинулась дальше.
Грэм сидел, уставившись в пространство, Уилл и Селена смотрели друг другу в глаза.
– У вас что-нибудь пропало? Драгоценности? Наличные? Таблетки?
Селена пожала плечами.
– Не думаю, но проверю.
Уилл поерзал на стуле, постучал пальцем по деревянной поверхности стола.
– Я предполагаю, что, если к ним в лапы не попадут доказательства умышленного преступления и не появится тело, им придется закрыть дело.
– Тело? – потрясенно переспросила Селена. – Как ты можешь такое говорить? Она жива.
– Это просто слово. – Он вскинул руки в оборонительном жесте. – Так вот, если этого не произойдет, они мало что смогут сделать. Сбежать от вас – не преступление. А что касается шантажа, машины и всего прочего – тут у нас слово Такера против ее слова. Она спокойно может сказать, что это был подарок.
– А что, если они придут с ордером и захотят обыскать наши компьютеры или приложение с записями? – спросил Грэм.
– Они вряд ли это сделают, если не возьмутся за расследование убийства – которого пока нет. В этом случае мы снова все обсудим и решим, не хотим ли признаться сами, пока они не обнаружили видео при обыске и не изъяли их в качестве улик.
– А потом что? – поинтересовалась Селена.
– Самое трудное, – ответил Уилл. – Жить своей жизнью и ждать развития событий. Если ее сестра не станет допытываться, не влезут журналисты и не всплывут никакие новые подробности, держу пари, они просто свернут расследование.
Она почувствовала слабый прилив надежды.
Ты когда-нибудь мечтала о том, чтобы проблемы разрешились сами собой?
Вероятно, иногда мечтала.
Грэм выглядел так, будто