Читать интересную книгу Тайна похищенной карты - Хизер Террелл

В дверь каюты стучат. Чжи позволяет войти, и младший юнга объявляет о прибытии в Тангу адмирала Чжэна. Адмирал приказал офицерам встретиться с ним на борту его корабля в тот же вечер.

В сумерки мореплаватели собираются на большом мостике. Прохладный ночной воздух сотрясают возбужденные голоса моряков, но тут мелькает полоска красной ткани, и они все как один замолкают. Моряки опускаются на колени, почтительно приветствуя командира.

Раздается властный рык адмирала Чжэна:

— Поднимитесь с колен. — Он ждет, пока люди построятся. — Приветствую офицеров шестого похода адмирала Чжэна. Вы не посрамили чести вашего адмирала и императора Юнлэ во время долгого путешествия. Вы прошли более ста тысяч ли по бескрайним водам и выдержали волны размером с гору. Перед вашими взорами представали далекие варварские страны, а паруса на ваших кораблях раздувались как облака день и ночь. Вы объездили весь поднебесный мир. Его императорское величество император Юнлэ приказал нам открыть все страны мира, нанести их на карту, включая легендарный Фусанг, и привести эти страны в конфуцианскую гармонию с Китаем, чтобы взимать с них дань, где это возможно. Ваш флот выполнил наставления императора Юнлэ, что делает честь вам и вашим семьям. — Адмирал Чжэн замолкает ненадолго. Потом снова начинает говорить, но уже тише: — Не пройдет и одного лунного цикла, как мы вернемся в Запретный город. До отплытия вы должны узнать о событиях, происшедших за годы вашего отсутствия. Спустя два Лунных цикла после того, как армада покинула Китай, небеса разверзлись, наслав яростную бурю. Небо над Запретным городом осветилось молниями, и небеса направили одну из них на город. Пожар уничтожил три новых дворца императора Юнлэ. В огне погиб и императорский Трон Дракона. Беспощадное пламя поглотило многих людей. Мандарины истолковали эти ужасные события как знак, что боги отвернулись от императора Юнлэ. Они заявили, что гибель в огне самых роскошных построек Запретного города — свидетельство того, что боги недовольны расточительными проектами его величества: строительством Запретного города, реконструкцией Великого канала, воссозданием Великой стены и в особенности созданием нашей великой армады и ее походами. Мандарины позвали на трон нового императора. Этот император больше не будет тратить казну на чужеземные связи, этот император сосредоточится только на подчиняемых мандаринам областях — на внутренней политике и финансах — и откажется от господства евнухов в вооруженных силах и внешней политике. Император Юнлэ пытался доказать, что боги по-прежнему к нему благоволят. Когда монгольский вождь Алутай отказался платить дань, император собрал войско и лично повел его против Алутая. Но император Юнлэ погиб на поле боя смертью героя. И на трон взошел сын императора Чжу Гаочжи. Теперь его называют императором Хунси. Его императорское величество издал следующий указ. — Адмирал Чжэн замолкает и протягивает руку. Вице-адмирал кладет в нее свиток. Адмирал разворачивает свиток и зачитывает вслух: — «Всем кораблям, стоящим в гаванях, приказано вернуться в столицу, а все товары из трюмов кораблей следует передать Управлению внутренних дел на хранение. Вся заморская торговля запрещается, как и заморские путешествия. Все походы „золотых“ кораблей отныне прекращаются. Все отчеты о походах Великого Евнуха, адмирала Чжэна Хэ, следует сжечь и впредь об этих походах никогда не упоминать. Нарушение этого указа карается смертью». В лице нашего нового императора Хунси мандарины получили того, кого просили. Императора, который сориентирует Китай на внутренние дела и закроет все двери во внешний мир.

41

Наши дни

Томар, Португалия

На платформе вокзала толпилась группа английских туристов. Из их разговоров Мара поняла, что они тоже направляются в Томар. Бен и она сели в тот же вагон и затесались среди англичан. Мара до сих пор нигде не заметила их китайского друга, но все равно хотела заручиться надежным прикрытием на случай, если он вдруг материализуется, а группа туристов как раз предоставляла такое прикрытие.

Вокруг не смолкали разговоры, и пока поезд стоял, поджидая пассажиров, Мара и Бен шепотом обсуждали загадку, оставленную для них профессором. Они знали, что Томар служил главной обителью ордена Христа, и понимали, что орден всячески способствовал морскому продвижению португальцев в Африку и на Восток, предоставляя и финансы, и людей. Тем не менее связь между орденом, молитвой профессора и архитектурными планами по-прежнему от них ускользала.

— Я думал, что орден Христа давным-давно прекратил свое существование, — признался Бен.

— Джо упомянул в своем электронном послании, что орден до сих пор существует. Эта честь ему дарована за прошлые выдающиеся заслуги. Вполне логично, что виконт является членом ордена, так как его родовое имение когда-то служило обителью. Но вполне возможно, что орден продолжает свою деятельность, но не в том ключе, в каком представляет ее республике.

— Этим, по-моему, можно объяснить одну из строк молитвы. В ней он просит святого Винсента простить ему грехи, чтобы он мог воссоединиться со своими «собратьями во Христе». Не может ли это относиться к его собратьям по ордену?

— Если это так, то он, вероятно, поклялся не только святому Винсенту, но и ордену хранить тайну о первом этаже Шаролы, — кивнула Мара, вспомнив об экскурсии в Морской музей и Томарский комплекс. — Кажется, одним из символов ордена Христа является крест, очерченный красным, с белой серединой?

Бен сразу понял и процитировал из профессорской молитвы:

— «Под темной завесой и красно-белым гербом…»

— Лишнее подтверждение теории, что он пообещал ордену Христа никому не показывать архитектурные планы.

— Да что такого важного в этом этаже?

Английские туристы заполнили проходы, и какой-то человек втиснулся на единственное свободное место напротив Бена. Дальше обсуждать сведения, присланные Кэтрин и Джо, стало невозможно. Каждый погрузился в собственные мысли, пока поезд стучал по рельсам, направляясь из Лиссабона на север, в деревенское предместье, в Томар. Мара рассматривала в окне чередующиеся холмы, покрытые осенней листвой, и представляла, как тишину пейзажа когда-то нарушал громовой топот лошадей, несущих рыцарей ордена Христа из Томара на побережье, откуда каравеллы увозили их в Африку.

Как только поезд остановился у платформы, Мара подошла к экскурсоводу в бесформенном старомодном платье из искусственного шелка, прямом жакете и ортопедической обуви. Она спросила, нельзя ли им присоединиться к группе. Прикарманив кругленькую сумму, экскурсовод пригласила Мару и Бена в автобус с таким оживлением, которого Мара не наблюдала во время всей поездки на поезде. Они заняли места в середине автобуса и смотрели, как живописный городок Томар скрывался из виду, пока огромный автобус взбирался по извилистой дороге к замку тамплиеров и монастырю Христа.

Томарский комплекс смотрелся совсем по-другому в ярком свете дня, когда вокруг шумели орды туристов. И больше не казалось, что с парапетов на вас нацелены натянутые луки со стрелами. Арка Солнечных ворот больше не устрашала. Стены замка, как и все строение, по-прежнему поражали внушительностью, но солнце высветило и крошащуюся кладку, и некоторую обветшалость комплекса, что и послужило причиной для благотворительного праздника, устроенного виконтом.

Экскурсовод подняла над головой желтый флажок, чтобы собрать туристскую стаю вместе, после того как они прошли через ворота. Затем она повела их длинным маршем по гравийной дорожке мимо подстриженных садов к административному зданию, примыкавшему к Шароле. Экскурсия началась с показа Кладбищенской и Моечной галерей, во время которого звучало довольно утомительное повествование о проведенной принцем Генрихом Мореплавателем реконструкции. Переходя с экскурсантами из зала в зал, Мара внимательно слушала — вдруг проскользнет какая-нибудь крупица полезной информации об истории Томарского комплекса или ордена, но сухая лекция ее разочаровала.

На «блэкберри» Мары пришло очередное сообщение. Кэтрин написала следующее:

«Исследования принесли два новых уточнения. Во-первых, выравнивание в линию всего полиптиха дает основание предполагать, что две доски с изображением святого Винсента — Доска инфанта и Доска архиепископа — развернуты к центральному объекту. По традиции, в центре полиптиха, между двумя досками святого Винсента, должна была располагаться ниша со статуей. Во-вторых, рентгенография живописи показывает, что первоначально в руке святого Винсента на Доске архиепископа находился другой предмет. Его изображение было переделано еще до завершения всей работы. Предмет в руке святого Винсента первоначально был объемнее, хотя тоже цилиндрической формы».