— Вам их, видимо, не хватает.
— И да, и нет, — сказал он. — В них было слишком много от нее. Я не хочу сказать, что она подбирала их. Вся коллекция была реакцией на нее. И наоборот.
— Понимаю, — продолжая улыбаться, Руфа проявляла осторожность. Куда он клонит?
— Все мои жены обожали искусство, — продолжал Адриан. — Две из них учились в Куртолде. Я явно тяготею к женщинам, глубоко интересующимся искусством. Думаю, к ним принадлежите и вы.
Руфа слегка изменила улыбку, чтобы освоиться в неожиданно возникшей интимной обстановке. «Это, — подумала она, — выглядит как интервью для получения работы. Ее достоинства — воспитанность и красота — позволили ей преодолеть первый этап. Теперь ее экзаменуют более тщательно на предмет того, насколько она соответствует корпоративному имиджу».
— В любом случае… — неожиданно сказал Адриан после короткой паузы, — я рассчитываю начать все сначала. Новая коллекция, новый этап в жизни… Возможно, я ограничусь сбором картин с изображением рыжеволосых.
Нелегко любезно улыбаться, поедая рыбу. Комплименты Адриана были банальными и небрежными — простой констатацией фактов. Это была преднамеренная форма ухаживания, а также своего рода испытание, рассчитанное на то, чтобы выведать, будет ли она без зазрения совести испытывать восхищение. Ее роль ограничивалась тем, чтобы выслушивать и соглашаться. Возражения, даже слабые, будут считаться сопротивлением. Руфа уже знала, что любая форма сопротивления или аргументы будут для него просто непонятны.
— Не представляю, — вздохнул Адриан, — как Берри удалось скрывать вас ото всех.
— Муж моей сестры учился вместе с ним в школе, но познакомились мы только в прошлое Рождество.
Руфа рассказала историю с прудом и потерянными ключами и почувствовала, что преуспела, когда Адриан засмеялся. Он понравился ей еще больше, так как, очевидно, любил Берри.
— Славный малый, — произнес он. — Отличная хохма. Просто невозможно не любить человека, способного попадать в такого рода ситуации.
Тема Берри была исчерпана под хруст печенья.
— Полли очень симпатичная, — сказала Руфа.
— А, Полли. Излучающая любовь к титулу и дому, а также к бесподобной коллекции картин восемнадцатого века. Она любит не самого Берри… разумеется, не в обычном смысле слова. Такого рода женщины не влюбляются, как это положено. Она запрограммирована в расчете на весь пакет. Моя первая жена была одной из таких.
Это все-таки скользкая тема.
— Если она такая, то Берри никогда на ней не женится! — запротестовала Руфа.
Адриан пристально взглянул на нее.
— Вы упускаете важный момент. Женитьба — это в конце концов контракт, который существует, потому что каждая из сторон владеет тем, в чем нуждается другая сторона. То, что Полли предоставит Берри взамен титула, видимо, весомо: секс, дружеское общение. Эффективное управление хозяйством.
Руфе не понравился такой оборот беседы. Не хочет ли Адриан сказать, что он вычислил, что она — охотник за богатством? Или же это завуалированное уверение, что ее собственные эмоции не существенны для окончательной сделки? Она еще острее почувствовала, что ее оценивают, проверяют на свет. Это было унизительно, но ее положение вряд ли давало основание винить его.
Что-то в защитных движениях ее плеч понравилось Адриану. Он улыбнулся, взгляд его потеплел.
— Я шокировал вас, — нежно произнес он. — Какое очаровательное испытание… Я забыл, что имею дело с романтично настроенной представительницей рода Хейсти. Если я когда-либо захочу жениться на вас, я вначале постараюсь завоевать вашу любовь.
* * *
Затем он посадил ее в такси и дал шоферу 20 фунтов. Он говорил об их следующей встрече. Это тоже будет обед, но придется ехать в какое-то известное ему местечко за городом. Без единого поцелуя и объятия Адриан занимался ухаживанием.
Машинально глядя в забрызганное дождем окно машины, Руфа оценивала ситуацию. Она провела встречу на удивление удачно и без особых усилий. Адриан дал ход процессу, по завершении которого Руфа «влюбится» в него. За чашечкой кофе она рассказала ему кое-что из своего романа с Джонатаном, умолчав о гибели своего «либидо». Однако Адриан догадался и, видимо, загорелся идеей разбудить ее. Она не знала, хватит ли у нее сил действительно полюбить его, и пыталась дать волю своему воображению. Она желала (надеялась), что таковое произойдет. Он мил и симпатичен, правда, немного староват. Ранее в интересах Брачной игры она настраивала себя на худшее. Да, она увлечена и заинтригована. В настоящий момент это было все, чего он хотел от нее. Возможно ли, что это человек, способный шаг за шагом вернуть ее к любви?
Это никогда не будет похоже на исступленную, беззаветную любовь, которую она испытывала к Джонатану, но она и не хотела вновь проходить через это. Секс с Адрианом, после того как она съест свои обеды и ланчи — подобно адвокату в «Судебных иннах», — будет наверняка утонченным и даже приятным.
Когда Руфа вошла в дом Уэнди, она чувствовала себя немного усталой, но радовалась хорошо проделанной работе. За окном сверкали сильные вспышки молнии. Дождевая завеса делала воздух синевато-желтым. Она прошла в спальню, сняла с себя дорогую одежду и аккуратно повесила ее в гардероб, с большим облегчением облачившись в джинсы и шерстяную кофту.
Им наверняка до смерти хочется узнать, как все было. Спускаясь вниз, Руфа старалась решить, сколько рассказать. Она чувствовала себя странно защищенной всей этой историей, и ей не хотелось рассказывать о ней. Она понимала, что занимает оборону, и слегка стыдилась этого. Рассказывать — значит в какой-то мере исповедываться, хотя — Бог свидетель — она не совершила ничего плохого. К счастью, Уэнди была занята в подвальном помещении, прокалывая ступню клиента, а Нэнси еще не вернулась из похода по магазинам, связанного с чудо-бюстгальтером и высохшей новой помадой. Накануне ланча она заявила, что намерена предпринять новые шаги в отношении Берри.
«Но она ни за что не доведет дело до конца, — размышляла Руфа, — в тот момент, когда Макс предложит ей нечто серьезное, она моментально сдастся».
Ее радовало, что спальня полностью в ее распоряжении. В пустой кухне под мигающей полоской флюоресцентного света Руфа приготовила себе кружку чая, затем снова поднялась вверх по лестнице с книгой ранней Аниты Брукнер, которую она нашла в большом буфете Уэнди. Сегодня она заслужила отдых.
* * *
Спустя час раздался звонок в дверь. Руфа проигнорировала его, полагая, что пришли к Уэнди. Она глубоко погрузилась в чтение, размышляя над тем, что Анита Брукнер сделала бы с Нэнси, когда в дверях показалась прилизанная голова Рошана.