— Эвертон, прекрати!
Руки его, на секунду задержавшись на ее плечах, соскользнули, и Кит наконец нашла в себе силы взглянуть на него. Выражение его лица было непроницаемым.
— Хорошо, — проговорил он, откашлявшись. — Если ты настаиваешь. Вернемся в таком случае к вопросам. Я первый мужчина, которого ты целовала?
— Нет, — дерзко ответила она и повернулась, намереваясь снова сесть на стул.
Однако Алекс взял ее за руку и удерживал.
— И твой отец ненавидит англичан.
Это был не вопрос, однако Кит почувствовала, что он хочет знать ответ. Лгать бесполезно, лениво подумала она и внезапно почувствовала страшную усталость. Меньше всего на свете ей хотелось заснуть в присутствии Алекса Кейла, но глаза независимо от ее желания закрывались сами собой.
— Да, — промямлила она.
— А ты?
— Теперь моя очередь задавать вопрос, — возразила она и, выдернув руку, рухнула на стул, к сожалению, слишком мягкий и удобный. — Почему ты меня поцеловал?
— Потому что мне этого хотелось, — ответил Алекс, скрестив руки на груди.
— А ты всегда делаешь то, что тебе хочется?
Алекс медленно покачал головой:
— Нет, не всегда.
— Почему?
Криво усмехнувшись, он наклонился и, прежде чем Кит успела запротестовать, коснулся губами ее губ.
— Из-за дурости, — шепнул он.
Он ведь может быть тем человеком, которого разыскивает отец, подумала Кит, глядя, как Алекс, выпрямившись, сел на свой стул напротив. И если он так же хорошо умеет заниматься политикой, как играет в карты и соблазняет женщин, то он опасный противник. Впрочем, может быть, это все ей только кажется, потому что она очень устала и плохо соображает. Нужно опустить голову на стол хотя бы на минутку. Интересно, сумеет ли она заставить Алекса поцеловать ее, когда они оба будут трезвыми? Уж очень здорово он целуется. Но сейчас ей необходимо закрыть глаза, чтобы не видеть синих глаз, наблюдающих за ней с противоположной стороны стола.
Усевшись на стул, Алекс долго смотрел на спящую Кит, на то, как трепещут во сне ее длинные ресницы, как равномерно, в такт дыханию, поднимаются и опускаются ее плечи. Что ж, допрос, похоже, придется отложить. Алекс печально вздохнул. Если бы его друг, бывший полицейский с Боу-стрит, Джеймс Сэмюэлс, не явился сегодня с новостью, которую Алекс был бы рад не знать, он бы сейчас не созерцал спящую Кристин Брентли, а занимался с ней любовью. И определенная часть тела до сих пор недвусмысленно напоминала ему, что он по-прежнему готов этим заниматься, независимо от того, что он узнал о Кит.
Уже в течение нескольких месяцев ему было известно, что кто-то крадет английское оружие и переправляет его во Францию, подтвердив тем самым его предположение, что Бонапарт не станет спокойно сидеть на Эльбе, а начнет предпринимать какие-то шаги. Однако то, что рассказал ему Сэмюэлс, торжественно поклявшись, что не сообщил об этом факте никому из соотечественников, просто в голове не укладывалось. Оказывается, та партия оружия, которую они перехватили несколько месяцев назад по пути в Кале, была закуплена Стюартом Брентли. А до этого Алекс получил информацию, что еще одна партия оружия в тысячу мушкетов просто исчезла, будто ее и не было. Теперь становилось понятно, кто приложил к их исчезновению руку.
Так что Эвертон имел полное право арестовать Кит Брентли за предательство и допросить со всем пристрастием.
— Неужели ты шпионка, детка? — прошептал Алекс.
Легкая улыбка коснулась губ Кит, и Алекс машинально улыбнулся в ответ. Не женщина, а сплошная загадка, решать которую — одно удовольствие. Она вошла в его жизнь, чего он никак не ожидал и о чем даже не предполагал.
Вздохнув, Алекс встал и, обойдя вокруг стола, подошел к Кит. Наклонившись, он осторожно просунул одну руку под ее колени, другой обхватил за плечи и поднял. Хотя Кит была довольно высокая — почти с него ростом, — она оказалась легкой, как пушинка. Голова ее упала ему на плечо, и теплое дыхание защекотало щеку.
Исхитрившись, Алекс открыл дверь и вышел в холл. Уэнтон, похоже, устал их дожидаться и отправился спать. Все лампы, за исключением тех, что освещали переднюю и лестницы, были погашены. Дверь в комнату Кит оказалась открыта, кровать расстелена, и Алекс вошел в спальню и осторожно уложил спящую девушку на кровать. Рукава ее рубашки были мокрыми по локоть. Вещь безнадежно испорчена, вздохнул Алекс. Придется покупать новую.
Он расстегнул верхнюю пуговку жилета, потом стащил с Кит ботинки и накрыл ее одеялом до подбородка. Она снова вздохнула, повернулась на бок и подложила руку под щеку. Является она наполеоновской шпионкой или нет, он не станет выгонять ее из своего дома, пока не узнает, что заставило ее пойти на преступление. Да и потом вряд ли выгонит. В течение некоторого времени он сможет скрывать, что ему известно, зачем она приехала в Лондон. Он отыщет исчезнувшую партию оружия, и в то время как Кит ничего не будет знать о его действиях, сам он будет следить за ней. А когда приедет ее отец, ей нечего будет ему сообщить, в то время как он, Алекс, после их отъезда переправит найденное оружие принцу-регенту с полным отчетом.
Внезапно ему пришла в голову мысль, что он не хочет рассказывать о том, что ему стало известно о Кит, своим соратникам, хотя и понимал, что его вряд ли погладят по головке за сокрытие подобной информации. Однако он готов был пойти даже на то, чтобы солгать. Стремление не допустить, чтобы Кит нанесли какой-то вред, внезапно охватило его и поразило до глубины души, однако ему не хотелось доискиваться до причины своих чувств.
Наклонившись, он легонько коснулся губами лба Кит. Вздохнув, выпрямился и задул свечу, стоявшую на прикроватной тумбочке. Ничего, еще несколько дней он в состоянии выдержать.
Глава 8
Проснувшись, Кит обнаружила, что она наполовину раздета, а оставшаяся одежда расстегнута. Самым же неприятным было то, что она, похоже, заснула как раз в тот момент, когда начиналось самое интересное.
Она осторожно провела пальцем по губам. Вчера они с Алексом были слишком пьяны, иначе она никогда не стала бы так себя вести.
Кит вздохнула. Чувствовала она себя отвратительно. И дело было не в том, что раскалывалась голова, а в том, что ей предстояла не вполне приятная задача: хорошенько поразмыслить, тот ли граф Эвертон человек, которого ее послали найти. По тому, что она успела о нем узнать, выходило, что он и есть тот самый так называемый королевский агент.
А она в его присутствии вела себя непростительно беспечно.
— Вот черт! — пробормотала Кит и, усевшись в постели, стала потирать ноющие виски. Так, значит, этот граф Эвертон выиграл пари, отнес ее наверх и уложил в постель, а она лежала, бесчувственная, словно колода, да наверняка еще и храпела, к полному его удовольствию.