class="p1">– Ничего, мое самолюбие сегодня уже растерто в прах и уничтожено, – улыбнулся Таганцев. Улыбка у него вышла грустная.
– Уголовное дело Занозина рассматривалось в Северо-Восточном управлении. Как так получилось, что тебя перевели работать именно сюда?
Взгляд Кости стал растерянным.
– Я не знаю, – наконец сказал он. – Я думал, что Виталий, узнав о моем назначении, просто подсуетился с квартирой, чтобы помочь Занозину. Точнее, с квартирами. Ты уж извини, Лен, но твоя квартира была куплена для того, чтобы показать нам «Мой РАЙ-ОН» и его возможности.
– Я это понимаю, – сказала я спокойно, – а потому собираюсь вернуть квартиру Виталию.
– Ты не торопишься? Может быть, для начала нужно все хорошенечко обдумать? Все-таки он действительно тебя любит, и этот подарок ты заслужила.
– Действительно, – согласилась я. – Вот только жить в комплексе, построенном господином Занозиным, я не хочу. Я верну Виталию эту квартиру, перееду снова к Сашке. В конце концов, совсем недавно мы прекрасно там помещались, так что ничего страшного не случится. Небо на землю точно не упадет. Но разговор сейчас не обо мне. Костя, как ты считаешь, Виталий мог приложить руку к тому, чтобы тебя повысили по службе, дали внеочередное звание, да еще перевели на полковничью должность, хотя ты только-только стал всего-навсего майором? Что, если операция по спасению Занозина гораздо масштабнее, чем мы думаем?
– Все может быть, – вздохнул Костя. – По крайней мере, я уже ничему не удивлюсь. То, что с моим назначением много странного, было понятно с самого начала. Мне и ребята намекали, что я счастливчик, у которого вдруг обнаружилась мохнатая лапа. Я все ломал голову, кто бы это мог оказать мне такую шикарную протекцию, но так и не придумал. Кроме того, приятно же думать, что твои деловые качества наконец-то заметили, а потому начали двигать по служебной лестнице исключительно за собственные заслуги.
– Приятно, – согласилась я. – Здоровые мужские амбиции, в конце концов, есть даже у такого антикарьериста, как ты.
– Лена, я обещаю, что с этим разберусь. – Костя встал из-за стола. – И буду держать тебя в курсе, разумеется. Натке пока говорить не буду, потому что у нее и так забот хватает. Тебе спасибо, что предупредила, и, пожалуйста, не принимай опрометчивых решений по поводу Виталия. Не делай резких шагов, после которых уже ничего нельзя будет отыграть назад. Он неплохой человек, ты сама это знаешь. Натке помог. Незнакомых людей спас.
– Знаю, – согласилась я. – Вот только мы с ним с разных планет. Я – с той, где главенствуют закон и порядок. А он – с той, где все дела решаются по звонку благодаря наработанным связям. Эти планеты вращаются на разных орбитах, а потому пересечься не могут. Мне какое-то время казалось, что это возможно, потому что очень хотелось пожить в сказке, о которой мечтает каждая женщина, пусть даже такая сильная и самостоятельная, как я. А может, особенно такая. Но нет. «Запад есть запад, восток есть восток, и вместе им не сойтись».
– Еще раз прошу тебя подумать, – сказал Костя и ушел, а я вымыла посуду, переоделась в пижаму, рухнула в постель и открыла сообщения Виталия.
К его чести, он не пытался оправдываться или что-то объяснить, просто писал, что нам нужно встретиться и поговорить, так же, как и Костя, просил не принимать скоропалительных решений. Я набила короткий ответ, что согласна встретиться для того, чтобы обсудить, как вернуть ему подаренную квартиру. Он тут же прислал сообщение, что ни за что не примет обратно свой подарок и чтобы я даже не думала об этом.
«Лена, я тебя люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой», – такое сообщение пришло следом. Прочитав его, я не выдержала и заплакала. Сбывалась моя самая большая и заветная мечта. Так уж получилось, что за сорок лет своей жизни я ни разу не получала предложения и ни разу не была замужем. Еще совсем недавно я уверяла, что это совсем меня не смущает, хотя в глубине души я, как и любая другая женщина, все равно мечтала о пресловутом штампе в паспорте и семье, в которой ждут по вечерам.
И вот дождалась. Виталий Миронов казался ожившей мечтой, пресловутым принцем на белом коне, от которого я видела только хорошее. Я действительно полюбила этого мужчину и была уверена, что смогу быть с ним счастлива. Я надеялась, что он сделает мне предложение, наверное, с того самого дня, как впервые увидела его, по стечению обстоятельств, именно на свадьбе. Свадьбе Натки и Таганцева. И вот сейчас у меня перед глазами расплывались от слез строчки сообщения, которое делало мою мечту такой близкой, такой возможной. И одновременно я еще никогда не была от нее так далека, как сейчас.
Я не могла выйти замуж за человека, который вынудил Костю злоупотребить служебным положением, что чревато внутренним расследованием, отстранением от должности и позором. Я не могла выйти замуж за человека, выстроившего хитроумную комбинацию, в которой использовалась бытовая неустроенность, моя и Таганцевых. Я не могла выйти замуж за человека, который играл другими людьми в своих интересах, двигая их, как фигуры на шахматной доске.
Я не могла, потому что иначе это была бы уже не я. Не судья Кузнецова, всю жизнь поступающая так, как велят закон, честь, совесть, правила приличия. Такой меня воспитали родители, и другой я уже не стану, как бы мне ни хотелось укрыться от житейских бурь за надежной мужской спиной.
Что ж, главное – в любой ситуации сохранить себя, а также чувство гордости и самоуважения. Никакая роскошь, квартиры, машины и поездки в отпуск этого не заменят. Я вытерла слезы, глубоко вздохнула и написала ответным сообщением: «Прости, Виталий, но я не смогу выйти за тебя замуж». Отбросив телефон, я погрузилась в размышления о том, как именно вернуть подаренную мне квартиру, чтобы не оставить Миронову ни малейшего шанса этого избежать.
Первым делом мне нужно было освободить в мгновение ставшую чужой квартиру от своих вещей. Сюда я перевозила их почти месяц, теперь такого запаса времени у меня не было. Немного подумав, я решила, что за оставшиеся до отпуска десять дней оформлю все необходимые бумаги, а собственно переездом займусь уже в отпуске, тем более что в нем мне опять будет совершенно нечем заняться.
Вновь подступившие слезы снова вызвали спазмы в урчащем от голода желудке. Я рванула в ванную комнату и долго стояла над раковиной, выворачивая наизнанку совершенно пустое нутро. Наконец, спазмы стихли, я прополоскала горчащий рот, села на плитки пола и заревела уже