Стэнли разыскал ее в библиотеке и вручил три чека. Один – на двадцать штук (зарплата), другой – на двести пятьдесят (в благотворительный фонд) и еще один – 350 баксов, залог от миссис Чен.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да, я в порядке. Как Нейт? – торопливо выпалила она. – С Джейн все хорошо?
– Да. Ну а Нейт… бывало и лучше.
Татуированно-пирсингованный мужчина ушел, оставив Триш в одиночестве со смутным чувством вины и сотнями тысяч долларов в руках. Еще Стэнли передал ей телефон и зарядное устройство. Телефон был заряжен, и на экране светился текст сообщения.
«На всякий случай. Нейт».
Она сидела, уставившись на телефон, добрых двадцать минут.
«На всякий случай».
На всякий случай – если она захочет позвонить ему. Если она передумает.
Это было почти так же невероятно, как и все остальное. Мужчины, которых «любила» ее мать, – у них всех были интрижки на стороне и патологическая неспособность держать данное слово. Кроме Тима.
Кроме Нейта.
По идее, теперь ей надо было бежать в банк. Триш могла себе позволить купить билет на самолет до Рапид-Сити, Южная Дакота, вместо того чтобы трястись на автобусе. Уже оттуда она добралась бы до дома. Погостив у матери несколько дней, можно будет планировать, как жить дальше.
Она не собиралась оставаться в резервации, но теперь у нее не было жилья в Сан-Франциско. У нее больше не было ничего, что привязывало бы ее к этому городу. Если ее отец все еще жил здесь, она не нашла его, и он не нашел ее. Она могла бы начать сначала, снова снять жилье, может быть, даже найти вариант с более дешевой арендой. Или вернуться к Нейту. Если это еще было надо ему.
«Я буду тебя ждать», – сказал он, захлопывая дверцу увозившей ее машины.
Она отчаянно хотела верить ему, но в то же время боялась тешить себя пустыми надеждами на будущее. Ее возвращение, если таковое случится, должно быть здравым решением самостоятельной женщины, а не прыжком побитой собаки к строгому хозяину.
Но она понятия не имела, как исправить сложившуюся ситуацию.
Триш напряженно думала, как ей пережить эти несколько дней. От одной мысли о путешествии на самолете у нее начинало сосать под ложечкой. Девушке было так страшно, что она даже не услышала своего имени, сказанного ведущим церемонии. Кто-то восторженно повторил: «Триш, Триш!» – а потом толпа взорвалась овациями. Растерянная Триш подняла голову и увидела…
Нейта.
Нейт Лонгмайр в шапочке и мантии вышел на сцену и пожал руку декану.
Триш ахнула.
О боже! Что он делал здесь? Это не могло быть совпадением – или могло? Нет. Это было сделано намеренно.
Это из-за нее.
– Поздравляю вас, выпускники! – сказал он с натянутой улыбкой, которая (она знала!) выдавала его нервозность. – Я знаю, вы разочарованы, что конгрессмен Нэнси Пелоси не смогла прийти на эту церемонию. – В зале раздались сдавленные стоны, – но, – продолжил Нейт, игнорируя шум, – около двух месяцев назад я уже побывал здесь, и мне настолько понравилось, что я ухватился за возможность вернуться и поговорить с вами еще раз.
Раздались аплодисменты, кто-то из студентов засвистел и заулюлюкал.
– Сегодня я хочу поговорить о силе, которой обладает каждый из вас, – сказал Нейт. Даже со своего места Триш увидела, как он покраснел. – Понимаю, что вы сейчас чувствуете. Сидишь такой растерянный, думаешь: «А что теперь?» Учеба уже закончилась, работы еще нет. Может быть, у тебя есть твоя половинка. А может, только расстались.
– Ох, черт.
Она не сразу сообразила, что сказала это вслух. Женщина слева от нее недоуменно переспросила:
– Что?
– Ой, извините, ничего.
Ничего – кроме того, что ее единственный любовник сейчас стоял на сцене и произносил напутственную речь студентам, каждое слово в которой было о ней.
– Ты в порядке? – осторожно поинтересовалась женщина слева. – Что-то не очень хорошо выглядишь.
– Да, все нормально. – Триш заставила себя отвести взгляд от Нейта и улыбнуться ей. – Я просто не могу поверить, что к нам пришел сам Нейт Лонгмайр!
Женщина улыбнулась:
– В жизни он даже симпатичнее.
– Да, – слабо кивнула Триш. – Намного.
– Недавно я провел некоторое время с выпускницей вашего вуза по имени Триш Хантер…
Пока он говорил, его глаза искали ее в толпе. Увидел и улыбнулся уголком губ. Триш поняла, что он в самом деле рад ее видеть. Но она опасалась, не упадет ли в обморок от происходящего. Сердце стучало, голова кружилась. Что он творил?
– Я был впечатлен уровнем ее образования, но гораздо больше – ее преданностью своим идеалам. Несмотря на ограниченность в средствах, мисс Хантер в одиночку запустила благотворительный фонд, который получил название «Одно дитя – один мир». Этот фонд обеспечивает школьными принадлежностями и питанием индейских детей, живущих в нищете в резервациях Южной Дакоты.
Триш была потрясена и не могла ничего сделать, кроме как смотреть на него во все глаза. Это все происходит на самом деле? Или это галлюцинации от жары? Не галлюцинации. Нейт действительно был здесь, и он боролся за нее. Он боролся! Не собирался убегать, не собирался скрываться за ложью, как все ранее виденные ей мужчины, ухажеры ее матери.
В памяти Триш всплыли слова Тима, сказанные им тогда в телефонном разговоре: «Когда я с ней, мне хорошо, и все тут. Чувствую себя в мире и мир в себе. Поверь, я немало повидал в жизни, чтобы понять, как много это значит».
Внезапно Триш осенило. Ее мать – ее ветреная, нерадивая мамаша, которая обычно бегала за каждым мужчиной, которого только могла поймать, – была счастлива в браке вот уже почти семь лет. Счастлива с порядочным парнем, который даже не позволил Триш вернуть ему залог за квартиру. Они были в этом браке потому, что чувствовали себя в мире – оба. Тим был прав. Это ощущение – вовсе не мелочь. Наоборот, оно очень много значит. Может быть, даже все.
Неужели она должна продолжать держаться подальше от Нейта потому, что ее мать имела длинную и непростую историю отношений с мужчинами?
– Итак, – сказал он наконец. – Я рад объявить, что фонд Лонгмайра учредил две номинации. Первая – стипендия для студентов университета Сан-Франциско из народов коренного населения Америки. Вторая – пожертвование в размере десяти миллионов долларов для фонда «Одно дитя – один мир», чтобы помогать студентам из числа коренных американцев поступать в учебные заведения и учиться.
Триш была сражена наповал. Она попыталась спросить его, какого черта он делал, но смогла лишь раскрыть рот и издать невнятный булькающий шум.
– Ах да, вот и она, дамы и господа! Пожалуйста, аплодисменты первому стипендиату – мисс Триш Хантер! Поблагодарим ее за ее труд!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});