Он улыбнулся. Она провела с ним ночь и теперь говорит, что не может остаться, поскольку рискует влюбиться в него. Кто еще из знакомых ему женщин сможет отколоть такой номер? И кому придет в голову поставить условие: «Никакого секса» – и держать уговор?
Только Триш.
Он снова вызвал в памяти привычные цифры кода. Усталый мозг безуспешно пытался выдать решение.
– Я не могу уйти, – сказала она. – Это плохо для Джейн – так часто менять нянь. У нее зубки режутся, мы только входим в ритм.
«Не могу» звучало так, будто он ее принуждал уйти. Он не хотел вообще к чему-либо принуждать Триш, и уж меньше всего к тому, чтобы она ушла.
– Верно, но я не хочу, чтобы это оказалось единственной причиной остаться.
– Ты платишь мне, – напомнила она.
«Уже лучше», – подумал он.
Теперь Триш была похожа на себя. Больше жесткости и уверенности в словах. Так лучше, да. Потому что, слыша другие, мягкие и уязвимые интонации, Нейт хотел лишь одного – заключить ее в объятия и заверить, что позаботится обо всем, лишь бы она оставалась с ним.
– Ты платишь безумные деньги, – добавила она. – Зарплату и пожертвования. Таков был договор.
– Он подразумевал отсутствие сексуальных отношений. Этот пункт был нарушен, так что сделка открыта для пересмотра.
Она с недоумением взглянула на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Слушай, я собираюсь быть честным. Ты мне нравишься. И мне очень понравилась прошлая ночь. Ты была восхитительна, и мне будет тяжело смотреть на тебя каждый день и понимать, что между нами ничего не будет.
Она медлила с ответом, что позволило Нейту убедиться в правоте его слов. Чувство между ними было взаимным. Может быть, следовало сказать ей нечто вроде: «Эй, детка, мы провели классную ночь, и если ты хочешь еще, то знаешь, где меня найти!» Но, черт возьми, она действительно нравилась ему, он верил ей, и, честное слово, она была женщиной, в которую он вполне мог влюбиться. Впервые за пять лет пробуждение в одиночестве оказалось для него мучительным. Открыв глаза, он хотел увидеть лицо Триш, хотел разбудить ее поцелуем. Ему не нужны были случайные связи на одну ночь. Немедленно жениться на Триш он тоже не собирался – не настолько уж был старомоден. Но он хотел, чтобы между ними… что-то было.
Он хотел отношений.
Вдруг прозвучал сигнал микроволновки.
– Это пирожки! – Нейт передал полусонного ребенка Триш. – Я скоро вернусь.
Пирожки оказались слегка сыроваты, но Нейту не хотелось задерживаться на кухне. Ведь женщина, которая ему нравилась, в это самое время пыталась отговорить себя от еще одной ночи страстного секса с ним! Он погрузил еду на поднос и пошел назад, всеми силами сдерживаясь, чтобы не побежать. Если они вернутся к соглашению на прежних условиях – сможет ли он не касаться ее три недели? У него пять лет никого не было. Конечно, он был в состоянии держать свои руки и другие части тела подальше от Триш в течение двадцати одного дня!
Джейн немного оживилась. Триш пела ей и дирижировала ее же собственными пухленькими ножками. Боже, это был идеальный образ семьи, его собственной семьи. Чего еще можно желать в такое утро? Завтрак для троих на роскошной веранде…
Он поставил поднос, сел и приступил к завтраку, приняв решение думать и ждать. Триш была права. Ребенку на самом деле будет трудно, если она уйдет. Ему тоже, но он все-таки взрослый мужчина. Они заключили сделку, потому что, как уже говорилось, на данном этапе жизни бедняжке Джейн более чем необходима стабильность.
Размышляя о такой непростой материи, как родительский долг, Нейт неосторожно откусил большой кусок и обжег рот. Быть родителем – это ставить потребности ребенка выше своих собственных. Выше глупых взрослых желаний.
Наконец все девяносто девять куплетов детской песенки закончились. Нейт смотрел на Джейн и Триш – малышка явно обожала свою няню. Он думал о том, что Елена наверняка бы одобрила его выбор. Триш ласково улыбалась девочке, и Нейт понимал: она с искренним чувством заботилась о ней.
Триш подняла голову и поймала его взгляд.
– Как пирожки?
– Горячие.
Она слегка улыбнулась:
– Какой ужас.
Он заставил себя улыбнуться в ответ:
– Скажи, ты приняла какое-то решение?
Джейн завизжала и потянулась за пирожком.
– Я думаю, – сказала Триш, аккуратно отводя шаловливые младенческие пальчики, – думаю, что мы должны закончить этот разговор во время тихого часа.
Это было вполне разумное предложение, ведь довольно странно обсуждать секс при ребенке. Тем не менее Нейт почувствовал себя разочарованным.
Джейн снова требовательно завизжала.
– Хорошо, во время тихого часа. С нетерпением жду его.
Триш задержалась в дверях гостиной.
– Она точно уснет?
– Да.
Нейт сидел с книгой на краю дивана, рядом стояло роскошное кожаное кресло. Триш могла сесть туда либо рядом с ним.
Она стояла.
– Я чувствую, что должна извиниться перед тобой, – сказала она. – У меня никогда не было романа, и я не знаю, как надо себя вести.
– Роман? Это, значит, роман?
– Ну да, а разве нет?
– Сейчас это больше похоже на одну ночь. После которой ты не захотела остаться, – добавил он, и ее щеки вспыхнули. – Роман подразумевает нечто большее.
– Ох, ну ладно.
Правильно. Она даже не могла подобрать правильные слова. Она действительно ничего не понимала в отношениях.
– Значит, в общем…
Она заставила себя сделать еще один шаг в комнату.
– Да?
Нейт сел и, отложив книгу в сторону, выжидательно наклонился вперед. Однако он не встал, не взял ее за руку и не заключил в объятия – словом, не сделал ничего такого, что могло бы ослабить ее решимость. Он просто ждал ее выбора.
– В общем, я бы хотела… я имею в виду, я думаю, что хотела бы… знаешь, может… завести роман.
Называть то, что между ними происходило, романом, наверное, было слишком старомодно, но она боялась тех поверхностных отношений с мужчиной, которыми грешила ее бедовая матушка. Итак, Триш была ответственной молодой женщиной, которая могла завести роман с симпатичным, состоятельным, влиятельным человеком, не теряя головы – или сердца.
По крайней мере, она надеялась на это.
Нейт криво усмехнулся уголком рта.
– Сказано не слишком уверенно.
– Я просто хочу убедиться, что все не усложнится.
– Не хочешь влюбляться? – уточнил он.
– Нет, не хочу, – твердо сказала она.
Разве это было плохо – предаваться страсти, не теряя себя? Не влюбляясь? Потому что влюбиться в Нейта Лонгмайра точно не было частью ее плана.
– Я думал об этом.
– Правда?
Он кивнул и встал.
– Только ты и я, отношения без обязательств.
Без обязательств. Это было верное слово и в то же время какое-то неправильное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});