— А Адриан-то какой смышленый! Как он говорит хорошо! Прямо диктор Левитан!
— Таня! У Левитана был классический бас! — не выдержал отец.
Он посмотрел на меня через мамино плечо и мы оба прыснули. На папе был тот же коричневый костюм, в котором он приходил на мой выпускной. Почему-то это растрогало меня почти до слез, я вдруг физически ощутила, как сильно люблю родителей. И как мне их, оказывается, не хватало.
— Татьяна Александровна, я бы хотел, чтобы вы помогли Полине это примерить. — тихо произнес Саймон за моей спиной.
Я оглянулась и увидела, что на журнальном столике красуется большая картонная коробка кремового цвета — мы даже не заметили, когда она появилась.
Кажется, мама взволновалась еще больше чем я. Когда она снимала крышку, лицо у нее было как у сапера, обезвреживающего бомбу.
На белой шелковой подушке, украшенной по краям жемчугом, лежало что-то удивительное, прозрачное, искрящееся. Бережно, словно платье было живым, я достала его из коробки и встряхнула. Оно было цвета шампанского, с лифом, расшитым жемчугом нежных бежевых оттенков — как чешуя невиданной рыбы. От пояса спускался каскад невесомого прозрачного кружева, слой за слоем. Кое-где сверкали, словно роса, маленькие камешки. Мама осторожно приподняла подол платья и потрогала один из них.
— Неужто…это… — она вдруг осеклась и испуганно покосилась на отца — Доченька, ты будешь в нем настоящей принцессой! Солнышко мое! мама крепко обняла меня и шмыгнула носом.
— Ну, хватит тебе! Вечно глаза на мокром месте. — отец нахмурился и скрестил руки на груди. С таким лицом майор Романов обычно выслушивал неприятные сообщения от подчиненных.
Мы с мамой отправились в комнату, чтобы примерить платье. Мама помогла мне одеться и, стоя за моей спиной у зеркала, тихо ахала и охала, косясь на дверь.
— Полиночка, а камни-то на нем настоящие! — возбужденно прошептала она мне в ухо. — Ведь сколько же оно стоит, это платье?
— Мам, я не знаю… Да с чего ты взяла про камни?
— Тише! — вскинулась она — Неровен час, отец услышит! Опять будет бурчать о незаконных доходах. Это же наш папа! Но какая же все-таки красота! — мама подбоченилась и воинственно обратилась к закрытой двери — Это не платье, а чудо. Моя дочь в нем будет красивее всех! А если кто-то захочет вернуть его в магазин, ему придется перешагнуть через мой труп!
Остаток дня мы провели в Сочи в поисках подходящего костюма для папы и платья для мамы. Вернулись домой лишь поздно вечером с пакетами и свертками, где было все-все-все — от аксессуаров до обуви. Не верилось, что от свадьбы меня отделяет всего один день.
Пятница
— Ты все-таки решилась на это? — даже на расстоянии было слышно, как упал голос Антона.
— Я уже месяц, как жена Саймона. И у нас растет сын. — я старалась говорить тихо, чтобы не разбудить спящего в соседней комнате Адриана.
— У твоего так называемого мужа полно разных паспортов. Если в одном из них стоит штамп, это еще ничего не значит… — пробурчал Антон. Я слышала его очень отчетливо, наверное, он прикрыл трубку рукой.
— Если тебя это так интересует, то паспорт, в котором стоит штамп о браке, не фальшивка. Стив Грасини сказал нам, что подлинная фамилия Саймона — Ричи. Две больших жемчужины, конвертированные в евро, помогли нам решить вопрос с документом. Он самый что ни на есть настоящий. Ты же знаешь моего папу: с ним бы номер с липовым паспортом не прошел… — в раздражении от того, что снова приходится оправдываться, я откинулась на подушку.
— Что ж, поздравляю, Полина Ричи. — в наступившей тишине стало слышно, как рядом с Антоном кого-то отчитывают громким начальственным басом. Наверное, он сейчас в студии, вокруг полно народу, подумала я. — Конечно, я приеду на твою свадьбу. — вдруг сказал Антон. Разъяренный бас замолк и тот, кому давали нахлобучку, стал визгливо оправдываться. Но тут Антон снова прикрыл трубку рукой — Полин, может, это и не совсем в тему, но мы сейчас снимаем фильм о паранормальных явлениях, работаем с одной ясновидящей. Вчера она сказала мне, что меня пригласят на свадьбу. А сегодня звонишь ты… — он немного помолчал, потом добавил — И еще она сказала, что на свадьбе я встречу того, кто меня любит. Странно, правда?
— Антон, я люблю Саймона, так что… — неожиданно перед моим мысленным взором возникла Александра, в изнеможении прислонившаяся к белой кафельной стене в больничной палате. Видение было таким явственным, что в комнате даже как будто запахло лекарствами. Антон ведь не знает, что ангел-хранитель, уводивший его от тоннеля смерти, это Александра — подумала я. Сердце радостно забилось от надежды: может быть, ясновидящая имела в виду ее? Я торопливо попрощалась с Антоном и снова набрала номер морской. Но в очередной раз на греческом языке мне сообщили, что номер недоступен — за последние недели я успела выучить эту фразу наизусть. С тяжелым вздохом я отложила мобильный. Хуже нет, чем снова начать надеяться, уж лучше сразу смириться с неизбежным: Александры на моей свадьбе не будет.
Утро было в разгаре. Птицы по-весеннему надрывались за окном, солнце нагрело ковер на полу в спальне и подбиралось к нашей кровати. Я встала и отправилась в детскую. Адриан уже проснулся — еще из-за двери было слышно его деловитое сопение. Войдя, я увидела, что малыш пытается сам справиться с липучками на кроссовках. Они были застегнуты вкривь и вкось, но у сына был такой гордый вид, что я не стала их поправлять.
Спустившись вниз, мы обнаружили, что дома никого нет. Куда они все подевались? — подумала я и хотела позвонить Саймону, как вдруг затрезвонил колокольчик.
— Невеста! Отворяй ворота! — Надька забарабанила в забор, как будто ее крика и колокольчика было недостаточно.
Вместе с ней во двор зашел худощавый парень в синем костюме и фуражке с кокардой. Рядом с воротами был припаркован длинный черный Мерседес.
— Госпожа Ричи? — вежливо осведомился незнакомец.
Я растерянно кивнула.
— Можно увидеть ваш паспорт?
Я хотела узнать, зачем он ему, но из дома уже выбежал Адриан с красной книжицей в руках. Я понял, что можно ни о чем не спрашивать и протянула парню документ. Наморщив лоб, парень тщательно изучил все страницы, включая незаполненные. Казалось, узкие серые глаза сканируют каждую буковку.
— Простите за придирчивость, госпожа Ричи, но предмет, который я должен вам передать, стоит чрезвычайно дорого. — тут он почему-то опасливо покосился на Надьку, как будто она могла покуситься на посылку. Затем, понизив голос, добавил — В случае ошибки наша фирма не в состоянии будет покрыть ущерб… — и он протянул мне совсем небольшую коробку, завернутую в дешевую упаковочную бумагу.