Сказать, что сходство между Джоном Ло, творцом миссисипского пузыря, и Кеннетом Леем, исполнительным директором Enron, поразительно, – не сказать почти ничего. Ло овладел тайной философского камня и мог “превращать бумагу в золото”. Если Кен Лей и отставал, то не сильно – он изготовлял золото из газа. Ло намеревался перевернуть с ног на голову финансы королевского дома Франции, Лей – мировую энергетическую отрасль. По сложившейся традиции в ней господствовали гигантские энергоснабжающие компании, которые одновременно производили энергию – качали газ, генерировали электричество – и продавали ее конечному потребителю. Консультант из McKinsey Джеффри К. Скиллинг подкинул Лею идею, и тот зажегся: задуманный им Банк энергии должен был служить посредником между поставщиками и потребителями103. Как и Ло, Лей происходил из скромной семьи – в Миссури его отец проповедовал учение Христа, – и то же касается Enron, начинавшего как крохотная газовая компания в Омахе, штат Небраска. Переименовав фирму[37], Лей перенес ее штаб-квартиру в крупнейший город Техаса Хьюстон. Как и Ло, Лей водил дружбу с влиятельными людьми. Давнишний поборник интересов техасской энергетики, в 1992 году президент Джордж Буш-старший поддержал законопроект, освобождавший отрасль от государственного регулирования, в том числе ценовых ограничений. Всего на взносы в поддержку политических объединений Enron пустил 6,6 миллиона долларов, причем три четверти этой суммы ушли в казну Республиканской партии, а сам Лей и его жена пожертвовали 355 тысяч на первую президентскую кампанию Буша-младшего. В 1996 году лишь один политик получил больше денег из рук Enron, чем убежденный сторонник независимости калифорнийской энергетики сенатор Фил Грэм.
В новый 2001 год Enron вступал четвертой по величине компанией Америки с штатом в и тысячу человек. Под колпаком у него находилась четверть всего природного газа в США. Приватизация компаний энергетического сектора стала чем-то вроде мировой моды, и Enron как следует отоварился на начавшейся распродаже. Только в Южной Америке компания приобрела активы в Колумбии, Эквадоре, Перу и Боливии, куда через весь континент шел газопровод из Бразилии. Стоило близкому другу Лея Джорджу Бушу-младшему вмешаться, как поддалась и Аргентина: Enron достался контрольный пакет акций в крупнейшей сети трубопроводов природного газа. Теперь компания промышляла не только энергией, но и всем известными с глубокой древности элементами: землей, водой, огнем и даже воздухом. И даже интернетом – так она говорила. Изумленные банкиры бороздили просторы липовых торговых площадок, а сидевшие там сотрудники старательно изображали продажу контрактов жаждущим этого клиентам – сцена так и просилась в фильм “Афера”. Как будто и не прошло трех столетий с краха Миссисипской компании.
Алан Гринспен и Кеннет Лей.
Матерым инвесторам сулили баснословные доходы, и те, словно в 1719 году, были рады обманываться. Акции Enron подорожали чуть ли не впятеро за три года: в 1997-м они недотягивали до 20 долларов, а в 2000-м перевалили за 90. Ну а управляющие – те вообще были “простимулированы” опционами на акции компании и чувствовали себя прекрасно. В последний год жизни Enron 140 ведущим сотрудникам досталось примерно по 5,3 миллиона долларов. Шикарных автомобилей в салонах не хватало на всех. Не хватало и домов в Ривер-Оукс, самом недосягаемом районе Хьюстона. “Я много думал, – делился сокровенными мыслями Скиллинг, с 1997-го главный операционный директор корпорации, – и пришел к выводу, что все дело в деньгах… Есть деньги – будет и преданность. Зачем сюсюкать с людьми, если в итоге все упирается в наличность? Только она и гонит вас вперед”104. “В Enron люди получали сразу по несколько базовых ставок, – рассказала мне Шерон Уоткинс, когда мы встретились у ныне пустующей штаб-квартиры Enron в Хьюстоне. – Проценты, даже если это 75 % от ставки, вызывали косые взгляды. Ах, вы получаете проценты, складываете… А надо-то – умножать. Вдвое, втрое, вчетверо больше вашей среднегодовой ставки – вот каким должно быть вознаграждение по итогам года”105. Дошло до того, что в апреле 1999-го бейсбольная команда “Хьюстон Астрос” переименовала свой домашний стадион в “Поле Энрон”.
Увы, подобно Системе Джона Ло, Система Энрон была всего-навсего изощренной уловкой, работавшей благодаря подтасовкам на рынке и поддельным отчетностям. В 2004 году достоянием общественности стали записи телефонных разговоров: трейдеры Enron предлагали сотрудникам энергетической компании El Paso приостановить производство, чтобы не дать ценам упасть. В другой раз стороны обсуждали “все бабки, что вы, ребята, сперли у несчастных калифорнийских старушек”. Мошенники не только добивались заветных завышенных цен – тысячи людей оставались без электричества. За полгода после вступления в силу закона о дерегулировании энергетической отрасли штата электричество принудительно отключали по меньшей мере 38 раз. (Еще одна пленка запечатлела такую сцену: лесные пожары бушуют, разрушая линии электропередач, а сгрудившиеся у экранов телевизоров сотрудники Enron подбадривают: “Гори, детка, гори!”) Одного подлога было мало – перечень активов компании и ее прибыльность постоянно завышались, а ее долги и убытки скрывались в дебрях так называемых “проектных компаний”, чьи показатели не включались в сводную финансовую отчетность Enron. До поры до времени директора компании пускали пыль в глаза всем заинтересованным лицам, постоянно увеличивая дозу пыли, и убытки как будто оборачивались шикарными прибылями. Новейшие финансовые идеи вроде переоценки бумаг по их текущим котировкам (mark-to-market) и секьюритизации долгов позволили Скиллингу подняться на самый верх. Даже финансовый директор Эндрю Фастоу и тот не мог вечно делать хорошую мину при плохой игре, тем более что с недавних пор и он регулярно использовал проектную компанию с говорящим названием “Жуйко инвестментс” для собственного обогащения и на радость другим директорам. Международное отделение Enron к середине 1990-х работало в убыток, особенно после того, как сорвался многообещающий проект по поставке электричества в индийский штат Махараштра. Enron Online, первая в мире система торговли сырьевыми товарами на основе интернет-технологии, хвалилась большим оборотом, но как насчет прибыли? Тревога потихоньку закрадывалась в головы, вытесняя царившую в Хьюстоне эйфорию. Фастоу давал своим проектным компаниям все более зловещие имена: за “Хищником-1” (Raptor I) последовал “Коготь” (Talon). Он и другие комбинаторы втихаря сбросили с рук акции компании на 924 миллиона долларов – пока это еще было прибыльно.
Вкладчиков уверяли, что скоро, очень скоро акции Enron пробьют потолок в 100 долларов. Но вместо этого они обвалились до 40, когда 14 августа 2001 года Скиллинг неожиданно подал в отставку (понятное дело, “по причинам личного характера”). Шерон Уоткинс уже тогда предупреждала Кеннета Лея, что Enron “подорвется на мине бухгалтерских скандалов”. Так и произошло. Свежий отчет был обнародован 16 октября: 618 миллионов долларов убытка за третий квартал и падение капитализации на 1,2 миллиарда. Восемь дней спустя, не дожидаясь итогов разбирательства Комиссии по ценным бумагам и биржам, покинул свой пост Фастоу. Компании пришлось пересмотреть показатели прибыли за предыдущие пять лет: 8 ноября выяснилось, что результат завысили на 567 миллионов долларов. Ну а когда 2 декабря Enron подавал документы для начала процедуры банкротства, открылось, что проверенная аудиторами отчетность не включала долгосрочные обязательства на 25 миллиардов долларов, и 13 миллиардов долгов превратились в 38. Тревожиться было поздно – публика оцепенела, а там было недалеко и до паники. К концу 2001 года за акции Enron давали 30 центов.
В мае 2006 Кеннет Лей – ему вменялся, среди прочего, преступный заговор, дача ложных показаний, мошенничество с ценными бумагами и мошенничество в банке – был признан виновным по всем десяти пунктам. Скиллинга осудили по 18 из 27 пунктов. Лей поехал отдыхать в Эспен, штат Колорадо, и там умер, не дождавшись приговора. Скиллинга приговорили к 24 годам и 4 месяцам заключения, потребовав выплатить 26 миллионов долларов в пенсионный фонд сотрудников Enron; его апелляция рассматривается судом. В сухом остатке 16 человек признали себя виновными в связи с крушением Enron, а вина еще пяти (пока пяти) была доказана в суде. Прекратила свое существования фирма Arthur Andersen, занимавшаяся ревизией отчетности Enron. Больше всех пострадали рядовые сотрудники и акционеры: пламя поглотило их сбережения, а пепел был развеян по ветру – тому самому, что без малого три века назад унес миллионы ливров у вкладчиков Миссисипской компании.