Читать интересную книгу Восхождение денег - Ниал Фергюсон

Впервые Дики Скраггс заявил о себе в конце 1980-х – он представлял в суде рабочих судостроительного завода, получивших хронические заболевания легких из-за того, что им постоянно приходилось иметь дело с асбестом, и добился, чтобы им выплатили 50 миллионов долларов. Но то были семечки по сравнению с 200 миллиардами, которые табачные компании обязались распределить между Миссисипи и сорока пятью другими штатами в качестве возмещения медицинских расходов на связанные с табакокурением заболевания. Скраггс проснулся богатым, а затем, благодаря фильму “Свой человек”, стал и знаменитым. За свои услуги он, точнее его фирма, получил 1,4 миллиарда долларов, или около 22 500 долларов за каждый рабочий час. На эти деньги он приобрел роскошный особняк на берегу моря в Паскагуле, неподалеку от города Оксфорд, Миссисипи, где располагался офис, – неподалеку, если летишь на частном самолете. Но прошла “Катрина” – и от дома остался лишь бетонный фундамент да обломки пары стен – на снос. Ему-то страховая компания (благоразумно) выплатила все до цента, но Скраггс не мог спокойно слушать рассказы о мытарствах других жертв стихии и страховщиков. Он вызвался помочь среди прочих собственному

и исключения, вроде таких: “Мы не страхуем… от потерь, не случившихся бы в отсутствие одного из нижеперечисленных исключительных событий”: например, сюда подходит “урон, нанесенный водой, то есть… наводнение, поверхностная вода, волны, воды прилива, цунами, сейш (колебание уровня воды в водоеме), разлив того или иного водоема и любые брызги, вне зависимости от наличия ветра”. Читаем дальше: “Мы не предоставляем страховку в указанных случаях вне зависимости от а) причины исключительного события; б) иных причин понесенного ущерба и в) без оглядки на то, воздействовали ли иные причины одновременно с исключительным событием или до или после него; наконец, 2) вне зависимости от того, наступает ли указанное событие моментально или постепенно…” Это – классический пример того, как страховщик старается сбросить с себя ответственность так, чтобы держатель страхового полиса не мог ничего разглядеть, а разглядев – не смог бы понять.

свояку Тренту Лотту, бывшему руководителю республиканского большинства в Сенате, и конгрессмену от штата Миссисипи Джину Тейлору – оба почтенных мужа отдали урагану свои дома, и теперь об них только что не вытирали ноги страховщики2. Скраггс представлял потерпевших сразу в нескольких исках, утверждая, что страховщики (прежде всего компании State Farm и All State) пытались увильнуть от своих законных обязательств3. Сколоченная на ходу Scruggs Katrina Group проделала подробнейшие метеорологические исследования, призванные показать, что основной урон городам вроде Паскагулы нанес ветер, а вовсе не добравшиеся сюда лишь несколько часов спустя волны. В какой-то момент к Скраггсу в гости пожаловали двое оценщиков размера страхового убытка, пожелавшие разоблачить своих сотрудников – те в попытке обвинить во всем потоп не остановились и перед подтасовками в отчетах. Ну а новость о рекордных прибылях страховой отрасли в 2005 и 2006 годах лишь разожгла аппетит Скраггса [39]. Когда мы встретились на пустыре, где раньше стоял его дом, он сказал: “Пятьдесят лет я жил здесь [в этом городе], здесь женился и вырастил детей и гордился этим. Теперь я гляжу по сторонам и с трудом сдерживаю чувства”. К тому моменту State Farm уже удовлетворила 640 исков Скраггса от имени отверженных страхователей и согласилась не только расстаться с 80 миллионами долларов, но и пересмотреть еще 36 тысяч решений4. Казалось, страховщики стали отступать. Казалось до ноября 2007 года, когда Скраггса с сыном Закари и еще тремя подельниками признали виновными в попытке подкупа суда штата по делу об адвокатском вознаграждении, связанном с “Катриной” [40]. Скраггсу светит до пяти лет тюрьмы5.

Может статься, ничего тут такого и нет и перед нами лишь еще один пример нравственной расхлябанности южан или доказательство незыблемой истины “кто деликтом живет, от деликта погибнет”. Скраггс проделал путь от славного парня до ужасного уголовника, но факт остается фактом: State Farm и All State единодушно объявили большую часть побережья залива “зоной, свободной от страхования”. Зачем портить себе нервы, если стихийные бедствия там случаются через два года на третий и сопровождаются извержениями людей-вулканов вроде Дики Скраггса? Если развивать эту мысль, частным компаниям вообще незачем связываться с обитателями Паскагулы и Сен-Бернара и им подобными. Вот только вовсе не факт, что американские законодатели захотят и дальше увеличивать роль государства в страховании граждан. Совокупные незастрахованные убытки от ураганов в 2005 году и так висят на его шее: 109 миллиардов помощи пострадавшим плюс 8 миллиардов налоговых льгот – всего примерно втрое против предполагаемых потерь страховщиков6. А что еще ожидать от недееспособного “капитализма катастроф”, вопрошает Наоми Кляйн, что сказочно одаривает избранных и заставляет налогоплательщиков разгребать завалы за свой счет?7 И как поступить, если предъявленный счет непомерно велик? Когда страховщики не справляются, есть ли еще варианты, кроме как национализировать все природные бедствия и поставить государство перед практически бездонным ящиком с обязательствами?

“Кроме нас, во всем мире это знает еще только один человек – Дик, – убеждал судью красноречивый Бальдуччи. – Мы, ээ, ну в общем, никто не знает, только три человека… два из них сейчас сидят в этой комнате, а третий – это, мм, Скраггс… Мы с ним… мм., как бы это… за пять или шесть лет там схоронили много народу, и мы с Диком знаем, где они лежат”. Первого ноября 2007 г. Бальдуччи по телефону сообщил Скраггсу, что судья “чуток поближе познакомился с обстоятельствами дела” и попросил товарища “еще немного напрячься, ну кусков еще десять, наверное”. Скраггс обещал “заняться этим”.

Не будем забывать, что испокон веков человеческая жизнь была полна опасностей. Бушевали ураганы; люди воевали, голодали и умирали от чумы. Одно несчастье оказывается исключительно личным делом, другое – трагедией всего общества. Каждый день люди заболевают или получают травмы, теряя способность работать. Каждый из нас рано или поздно состарится и не сможет больше зарабатывать на хлеб насущный. Есть и бедняги, которые рождаются неспособными к труду. Рано или поздно мы умираем, зачастую оставляя после себя беззащитных родственников, которым нужно на что-то жить. Тут надо понимать, что беда не приходит случайно. Ураганы навещают нас с определенной закономерностью, подчиняются ей и болезни, и даже сама смерть. В каждое десятилетие начиная с 1850-х на США обрушивалось от одного до десяти ураганов большой разрушительной силы (в эту категорию попадают штормы со скоростью ветра свыше 177 километров в час и штормовым нагоном воды от 8 метров). Скоро мы узнаем, обновит ли текущее десятилетие печальное достижение 1940-х годов, когда страну истязал десяток подобных ураганов8. Данные охватывают полтора века и вполне позволяют прикинуть вероятность появления урагана и оценить его возможную силу. По оценкам Инженерного корпуса армии США, ураган “Катрина” был из разряда “1 на 396”, иными словами, они считают, что ураган должен достигать такой мощи в 0,25 % случаев9. Эксперты компании Risk Management Solutions придерживались иного мнения: за несколько недель до трагедии они уверенно сообщили, что такие ураганы проходят раз в сорок лет10. Уважаемые люди выносят совершенно различные суждения, и, может статься, уже одного этого достаточно, чтобы прекратить разговоры о риске появления урагана (землетрясения, войны) и признаться, что здесь мы имеем дело с полной неопределенностью[41]. Каждый день люди сталкиваются с массой рисков, и именно в силу их частоты мы можем разглядеть какую-никакую статистическую закономерность и провести более точный подсчет вероятностей. К примеру, вероятность гибели среднестатистического американца после столкновения с силами природы, включая все возможные виды бедствий, составляет 1 из 3288. Аналогичный показатель для смерти в результате пожара в помещении – 1 из 1358. Смерть от огнестрельного ранения – 1 из 314. Но куда вероятнее, что наш мистер Смит наложит на себя руки (1 из 119), погибнет в автомобильной аварии (1 из 79), а вернее всего – скончается от рака (1 из 5)11.

Ранние общества всецело зависели от прихотей урожая, и продолжительность жизни соответствовала окружающим условиям – люди погибали от недоедания и болезней, не говоря уже о гибели на войне. Наши предки не умели предупреждать заболевания так, как это делаем мы. А посему старались умиротворить богов или Бога, которые – так они думали – и решали, послать ли на землю голод, чуму или, на худой конец, войну. Очень постепенно люди стали замечать своеобразный порядок там, где подозревали умысел божеств, – в погодных явлениях, урожайности злаков и инфекционных заболеваниях. И уж совсем недавно – в XVIII–XIX веках – начали записывать наблюдения за осадками, урожаями и смертностью, проложив путь для статистического анализа этих и иных феноменов. Но еще раньше человечество познало прелести бережливости, на собственной шкуре почувствовав, почему хорошо откладывать деньги на тот самый черный – а в сельском хозяйстве дождливый – день. Большинство первобытных обществ старательно сберегали еду при любой возможности – чтобы выжить, когда станет туго. Наши сородичи сбивались в племена, спинным мозгом чуя, что им стоит объединять усилия, что безопаснее жить сообща. Они вечно страдали от самых разных недугов, и неудивительно, что впервые эта склонность к взаимопомощи проявилась в похоронных обществах, которые собирали средства, чтобы достойно проводить соплеменников в последний путь. (В особенно бедных областях на востоке Африки эти общества и по сей день являются единственными в своем роде финансовыми учреждениями.) Основной закон страхования – “сбереги сегодня, чтобы выбраться из передряги завтра” – с тех пор не изменился, и не важно, идет речь о смерти, тяготах преклонного возраста, болезни или несчастном случае. Главное – знать, сколько отложить и куда, чтобы не оказаться в положении жителей Нового Орлеана, беззащитных перед лицом “Катрины” и страховых компаний. Одной житейской смекалки тут не хватит. Кажется, страхование зародилось там, где только и могло появиться на свет. Где же еще, как не в упитанной, осторожной Шотландии?