Она отложила в сторону письмо и, порывшись в куче, выудила оттуда другое, более свежее.
Дорогой Гарри!
Сегодня так мерзко, что и писать не хочется. О, Гарри, ты себе не представляешь, как здорово ты поступил, убежав отсюда при первой возможности. Не могу поверить, что Бог когда-то создал такое отвратительное место, как Сэлина в штате Канзас, может быть, он сделал это только ради того, чтобы покарать нас, несчастных, так как у нас недостает мужества, чтобы вырваться из этого ада. Дни здесь похожи один на другой - такие же мерзкие и скучные. Я чувствую, что всем телом, всей душой забочусь о Дугласе и о детях, а когда мальчики вырастут и уедут отсюда, то мы останемся вместе с Дугласом. Мысль об этом не дает мне возможности спокойно ожидать наступления старости. Боже, я чувствую себя так, словно давно превратилась в старушку.
Единственная светлая мысль в моей жизни, Гарри, возникает от сознания, что ты выбрался отсюда и сделал это ради нас двоих. Теперь ты должен постараться и жить там за двоих.
Я так тебя люблю, ты часть моего существа. Кажется, все так говорят о близнецах. Когда тебе везет, мне кажется, что везет и мне, а сейчас, Гарри, ты для меня единственная надежда.
С любовью, Джекки
P.S. Может быть, мне не следовало посылать тебе это глупое письмо, но что, черт возьми, делать, - надеюсь, ты все правильно поймешь.
Карен сложила все письма и уложила их в папку. Она уже их начиталась. Она растянулась на кровати Гарри и вдруг неожиданно заснула.
Чье- то тяжелое топтание в прихожей заставило ее вздрогнуть и проснуться. Она села на кровати.
- Кто там? - закричала Карен.
- Это я.
- Гарри?
- Где мой ключ? - Он бродил, спотыкаясь, по коридору.
Казалось, большой, неловкий пес бродит там, принюхиваясь к двери.
- Карен?
- Да.
- Открой же эту проклятую дверь!
- Сейчас, - она открыла ему, и он почти рухнул на нее. Он был пьян, и от него приятно чем-то пахло. Она не могла удержать его грузное тело и поэтому молча наблюдала, как он топчется в маленькой комнатке, сметая все на пути.
- Гарри! Что случилось? - спросила она, сидя в относительной безопасности на краешке кровати.
Он хрипло рассмеялся.
- Не догадываешься?
Она не ответила.
- Эта роль досталась другому парню, - смеясь и кряхтя, он бросился на кровать рядом с ней.
- Тогда я, как последний кретин, поинтересовался у них, почему они сделали такой выбор. Короче говоря, чем им не угодил. И они все мне сказали, - он плотно сжал веки, скрывая от нее выражение глаз. - Они сказали, что при чтении мне не хватило того, что свойственно настоящему мужчине.
- Гарри, - вполголоса сказала она, - они тебя просто чернят. Твое изображение могло бы красоваться на рекламных плакатах, призывающих служить парней на флоте.
Но он не рассмеялся.
- Эти люди ничего не понимают. Это шоу, скорее всего, провалится еще на предварительных просмотрах.
- Я знаю, - он свернулся возле нее калачиком, положив ей голову на бедро. Затрещали пружины кровати. - Я знаю, всегда говорю самому себе: какую большую ошибку совершают эти ребята, отказывая мне в роли, в скольких других, лучших шоу, я проявлю по-настоящему свой талант, я лучший, черт подери, актер в этом говеном городе.
Слезы зацепились за его ресницы. Карен чувствовала, что сама вот-вот расплачется. Она понимала, что он сейчас чувствует, но могла только погладить его по голове, проявить сочувствие, пожелать, чтобы он наконец заткнулся.
- Я уже стал говорить себе эти ободряющие слова, - продолжал Гарри, вытирая слезы. - Какой смысл в слезах? Это лишь солоноватая водица, не больше. Но в то мгновение, когда я перестану верить в свои хрупкие надежды - что я могу играть, что я все равно буду работать на сцене, - я сорвусь, окажусь на дне. Мне все это уже надоело до чертиков - я устал, и мне страшно.
- Гарри, все образуется, потому что ты хороший актер, милый человек, а этого нельзя никак сбрасывать со счетов, даже в этом бизнесе. И если судьба окажется и впредь к тебе безразличной, то тогда мне самой придется что-то предпринять.
- Что ты можешь сделать?
- Сделаю то, что смогу, я тебе обещаю, - наклонившись, она нежно поцеловала его в голову.
- Сумасшедшая девчонка, - вразумительно произнес он. - Самое смешное, что я тебе верю, - и он мягко захрапел.
Она отстранилась от него, помня о своем марком свитере. Ей не хотелось его пачкать, поэтому она сняла его и аккуратно положила на письменный стол. Выбрав из рубашек Гарри бледно-голубую с жемчужными полосками, она надела ее на себя. Потом вернулась на кровать и улеглась, плотно прижавшись к нему, рядом. В этот момент они были похожи на две лежащие в ящике шкафа ложки - одна прильнула к другой. Ее грудь и живот плотно касались его спины.
Он спал и не мог услыхать ее слов. Она была в этом уверена. "Гарри, я люблю тебя", - сказала она.
В четверть четвертого Карен вошла в кафе-кондитерскую на Уэст Форт. Она увидела, что Мэтт сидит за угловым столиком, пристально наблюдая за входом и стараясь казаться как можно спокойнее.
Он пальцем показал на часы.
- Прости меня. Я только… - она присела рядом.
- Главное, что ты здесь. И это все.
- Я смотрю кучу старых фильмов, - неожиданно начала она, словно продолжая прерванную беседу.
Он ждал, что она скажет.
- В этих старых картинах, - продолжала она, - обязательно имеется сцена, когда главная героиня по ходу сценария начинает сомневаться в своем избраннике, сомневаться - хороший ли он человек и действительно ли он ее любит. Или же главный герой, - она облизала сухие губы, - считает, что его леди любит кого-то другого. Потому что он обнаруживает у нее в комнате завернутый в целлофан галстук, предназначенный для подарка.
Она опустила глаза, поглядела на китайскую чашечку. Белый фарфор с темно-бордовой каемкой.
- Само собой разумеется, галстук приготовлен для отца, что-то в этом роде. И все это длится два часа до счастливого конца. Я просто ненавижу такие сцены. Я всегда считала, что если парень с девушкой откровенно поговорят, то тем самым смогут избежать душевных терзаний.
- О'кей, тогда поговорим.
- Мэтт, ты все еще хочешь на мне жениться?
Он засмеялся.
- Да, Карен, я все еще хочу на тебе жениться. Я люблю тебя.
- Ты будешь хранить мне верность?
Он снова засмеялся.
- Таковы правила игры.
- Я об этом часто слышала, - теперь она была ужасно серьезной. - Теперь наступил мой черед, - с трудом ей удалось собраться, и она пошла в наступление. - Я люблю тебя, Мэтт, может, и совсем не из-за того, из-за чего стоит любить, но и ты меня любишь. И эту причину нельзя сбрасывать со счетов. Я понимаю, как мне нужна, как дорога твоя любовь. Но ты должен знать правду, ты этого заслуживаешь. Я до сих пор девственница, - она предупредительно подняла руку, не давая ему ответить. - Пожалуйста, не нужно аплодисментов, - сказала она с кислой улыбкой. - Если я выйду за тебя замуж, то ты станешь единственным человеком, с которым я останусь навечно. Мне становится жутко от мысли, что я не смогу хранить тебе верность. Я смотрю на других мужчин, прохожих на улице. Я о них думаю. Поэтому если ты после этого не захочешь на мне жениться, то твое решение будет для меня вполне понятно.