Левым эсерам было ясно, что, если они выступят вместе с правыми против Советской власти, массы их не поддержат. Именно здесь проявилось влияние большевиков, предупреждавших, что, если левые эсеры противопоставят себя партии пролетариата, они потеряют опору в крестьянстве и изолируют себя от революции. Вольно или невольно это подтвердил на съезде Карелин. «Мы, конечно, протестуем, — говорил он, — против того, что вместо временных комитетов, которые бы взяли на себя временное разрешение наболевших вопросов дня, мы имеем перед собой готовое правительство. Но мы не хотим идти по пути изоляции большевиков, ибо понимаем, что с судьбой большевиков связана судьба всей революции, их гибель будет гибелью революции»442.
Колоссальный удар по влиянию эсеров был нанесен ленинским Декретом о земле, составленным на основании крестьянского наказа, подписанного 242 депутатами с мест. Современники, в том числе М. В. Фофанова, свидетельствуют, что хотя соглашение с левыми эсерами и не было главной целью при составлении декрета, однако В. И. Ленин наряду с другими ставил и эту задачу. «Левые эсеры считали, что нужно ввести уравнительное землепользование, — писала Н. К. Крупская, — большевики понимали, что нужна социалистическая перестройка всего земельного хозяйства. Но Ильич считал, что самое важное сейчас — конфискация помещичьих земель, а какими путями пойдет дальнейшая перестройка, покажет жизнь. И он обдумывал, как составить декрет о земле»443.
Несмотря на явное тяготение масс к большевикам, левые эсеры, верные своей мелкобуржуазной природе, продолжали колебаться и пытались найти какой-то «третий» путь. Перед тем как предложить съезду состав первого Советского правительства, ЦК РСДРП(б) пригласил на свое заседание левых эсеров Камкова, Карелина и Спиро и предложил им войти в Совет Народных Комиссаров. Однако это предложение было отвергнуто. «…Если бы мы пошли на такую комбинацию, — говорил на съезде Карелин, мотивируя отказ своей партии от участия в правительстве, — то мы бы углубили этим существующие в рядах революционной демократии разногласия. Но наша задача заключается в том, чтобы примирить все части демократии»444.
Возможность такого примирения левые эсеры видели в создании так называемого однородно-социалистического правительства, в которое вошли бы представители всех партий — от народных социалистов до большевиков. Вместе с тем они не отказывались и от признания чисто большевистского правительства. В резолюции левоэсеровской фракции II съезда Советов говорилось: «1. Необходимо образовать министерство совместно с другими революционными партиями, ушедшими со съезда. 2. Если переговоры с ними ни к чему не приведут, то фракция будет поддерживать большевистское правительство, не входя в его состав, и оказывать ему помощь в технической работе»445.
Выражая сожаление, что левые эсеры отказались войти в правительство, большевики считали их отказ «недопустимым для революционера и сторонника трудящихся». Однако при этом указывалось, что правящая партия готова в любое время включить левых эсеров в состав Совета Народных Комиссаров446. В принципе большевики считали возможным соглашение с мелкобуржуазными партиями, но лишь при условии признания ими Советской власти и решений II Всероссийского съезда Советов. На четвертый день после победы Октябрьского вооруженного восстания В. И. Ленин говорил, что большевики хотели коалиционного Советского правительства, никого не исключали из Совета и не их вина, что меньшевики и эсеры ушли447. Эта позиция была подтверждена в резолюции ЦК РСДРП(б), которая выражала готовность вернуть ушедших и признать коалицию в пределах Советов448.
Иной была позиция правых эсеров. Не отрицая принципиальной готовности большевиков пойти на соглашение, они заявили, что «блок с большевиками — это волчья яма, ловушка для демократии. Это триумф большевизма»449. В день принятия постановления ЦК РСДРП(б) эта газета назвала позором всякие попытки пойти на соглашение и призывала свалить большевиков, а не вести с ними переговоры.
Лозунг создания «однородно-социалистического» правительства поддерживался всеми контрреволюционными, антисоветскими партиями. Даже кадет Маклаков считал возможным признать правительство, в составе которого будут и большевики. «Раз засилье большевизма зашло так далеко, — писал он в ноябре 1917 г., — что его не удалось раздавить сразу, приходится освобождаться от него длинным процессом постепенного оздоровления»450. Таким образом, желания правоэсеровских лидеров не имели ничего общего с советской коалицией. Даже такой противник большевизма, как меньшевик Суханов, вынужден был признать контрреволюционную сущность позиции правых эсеров. Он писал, что они противопоставляют Советской власти не единый демократический фронт, а все ту же коалицию с буржуазией, т.е. программу «буржуазной диктатуры на развалинах большевистской власти»451, фактически новую корниловщину.
Большевики видели, что защитники «чистой демократии» ведут переговоры совсем не с целью создания объединенной Советской власти, а стремятся сорвать подготавливавшееся соглашение с левыми эсерами. Но поскольку левые эсеры поставили вопрос о коалиции социалистических партий со время переговоров после закрытия съезда, большевики решили не препятствовать им. «…Разрешить членам нашей партии… — говорилось в решении ЦК РСДРП(б) по этому поводу от 1(14) ноября 1917 г., — принять сегодня участие в последней попытке левых с.-р. создать так называемую однородную власть с целью последнего разоблачения несостоятельности этой попытки и окончательного прекращения дальнейших переговоров о коалиционной власти»452.
Одной из причин затяжки переговоров являлась позиция председателя ВЦИК Каменева, который, будучи сторонником «однородно-социалистического» правительства, поддерживал притязания левых эсеров. А левоэсеровские лидеры, заявляя, что II съезд Советов нельзя считать единственным источником власти, требовали ввести в состав ВЦИК представителей контрреволюционного ЦИК Советов крестьянских депутатов и губернских Советов крестьянских депутатов, не переизбиравшихся с весны 1917 г. и не отражавших действительного настроения крестьянских масс. Кроме того, они настаивали на уменьшении представительства городов во ВЦИК до 50 человек, стремясь создать крестьянское большинство, отодвинуть таким образом на второй план большевистскую партию и отойти от диктатуры пролетариата. Для осуществления этой программы левые эсеры пытались опереться на Каменева и его сторонников в рядах большевиков.
Только твердая позиция ЦК РСДРП(б), отозвавшего Каменева с поста председателя ВЦИК, не позволила левым эсерам осуществить свой замысел. «Восстание рабочих и крестьян было совершено под лозунгом «Вся власть Советам!», и никаких уступок здесь не может быть», — заявил на заседании ВЦИК от имени большевистской фракции В. Володарский. Большинством в 38 голосов против 29 были приняты предложенные большевиками условия соглашения:
«1) Признание программы Советского Правительства, как она выражена в декретах о земле, мире и в обоих проектах о рабочем контроле.
2) Признание необходимости беспощадной борьбы с контрреволюцией (Керенский, Корнилов, Каледин).
3) Признание Второго Всероссийского съезда Советов единственным источником власти.
4) Правительство ответственно перед ЦИК.
5) Отклонение представительства в ЦИК организаций, не входящих в состав Советов. Дополнение ЦИК представителями от не представленных в нем Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов; пропорциональное представительство покинувших съезд Советов рабочих и солдатских депутатов; Всероссийских профсоюзных организаций, как-то: Совета профессиональных союзов, Совета фабрично-заводских комитетов, Викжеля, Союза почтово-телеграфных служащих, при условии и только после перевыборов Всероссийского Совета крестьянских депутатов и тех воинских организаций, которые не переизбирались за последние три месяца»453.
Пока шли эти переговоры, на местах предпринимались попытки осуществить на практике блок всех социалистических партий. В Туркестане левые эсеры 27 октября собрали совещание краевого Совета с целью «объединения всех краевых демократических организаций». Однако оно не увенчалось успехом454.
Короткое время такой блок, созданный из-за необходимости объединения сил против наступления контрреволюционного казачьего атамана Каледина, существовал в Ростове-на-Дону. Вначале левые эсеры в Ростово-Нахичеванском Совете при обсуждении вопроса об отношении к Октябрьской революции заняли уклончивую позицию, а правые эсеры и меньшевики ответили отказом на предложение большевиков войти в ВРК. Был создан большевистский ВРК. Через несколько дней он пополнился левыми эсерами, которые получили большинство при выборах Исполкома Совета солдатских депутатов. На совещании представителей Совета рабочих и Совета солдатских депутатов, ВРК, эсеро-меньшевистского «Комитета спасения родины и революции» и областного военного комитета большевики предложили условия соглашения с меньшевиками и эсерами, которые совпадали с платформой левых эсеров в Совете солдатских депутатов455.