Читать интересную книгу Глаз ведьмы - Василий Веденеев

Серов встряхнул головой. Видение исчезло. Однако, похоже, Лев Маркович Зайденберг ему не привиделся, а на самом деле был там? Судя по всему, проводилась операция по его задержанию? Но отчего он вспоминается не иначе, как прикованным к трубе? И кто стрелял из коридора? Да, и вот еще один пока неразрешимый вопрос: почему в мыслях постоянно вертится Фомич, любивший помянуть чужих покойничков?

Вспомнил! Сергей рывком сел и замер — ударит боль в голове или нет? Обошлось! И он с облегчением выдохнул скопившийся в груди воздух. Слава Богу, обошлось!

Итак, Фомич стукнул о Зайденберге, которого взяли в заложники. Точно, все так и было! А Трофимыч не хотел, чтобы они сами освобождали Левку, но предложил загнать информацию в Управление по борьбе с организованной преступностью. Серов настоял на операции и, скорее всего, в ходе нее получил травму. Вот отчего Зайденберг все время вспоминается прикованным к батарее. Тогда к месту майор из спецотряда, стрельба и подрывники. Однако что же произошло в квартире? Ведь они ворвались в нее, это точно, и он не только видел Леву — тот был у него в руках, и Серов собирался выводить пленника. И тут…

И тут словно вновь накидывали таинственное покрывало и хрустальный шар переставал показывать картины случившегося. С каждым днем воспоминания становились все более связными, однако Сергей ни с кем ими не делился и постоянно предпринимал все новые и новые попытки проникнуть за порог тайны, скрывавшей последние сцены перед госпиталем. Но пока безуспешно.

Примерно через неделю Серова перевели в отделение. Он отказался от отдельной палаты и попросился в двухместную. Его соседом оказался трузный отставной пожарный — большой любитель поесть всласть и неисправимый храпун.

У него Сергей попросил кусочек газетки и завернул в нее сохраненный носовой платок: все время пребывания в боксе он его прятал, а когда вывозили на каталке в отделение, по примеру покойного генерала зажал в кулаке, чтобы никто ничего не заметил. При переводе передали принесенные отцом или тетей Клавой белье, спортивный костюм и тапочки, но сурово следивший за порядком и решивший самолично проводить больного Валерий Николаевич Никишин разрешил надеть лишь трусы.

— Ничего, в отделении облачитесь, там уже не моя воля и власть. Передавайте привет Игорю Викторовичу. — В ответ на недоуменный взгляд Серова объяснил: — Он будет вашим лечащим врачом. Помните, приходил вместе со мной, плотный такой, с бородой?

И впился в лицо Сергея испытующим взглядом. Серов кивнул: помню, мол, как же! И Никишин тут же расслабился, заулыбался и пожелал скорейшего выздоровления.

В палате наконец удалось привести себя в надлежащий вид. Заглянул бородатый Игорь Викторович, шутил, ободрял во время осмотра и разрешил самостоятельно ходить в туалет, чему Сергей был несказанно рад, утка и судно осточертели до невозможности, да и стыдно перед молодыми сестричками…

Посетителей пускали с пяти вечера, но уже задолго до этого часа Серов начал волноваться. Он не сомневался, что к нему непременно придут — либо отец, либо тетя Клава, а то и вместе, — однако пугало другое: как он встретится со своими старичками? Сергей их единственная надежда и опора, но теперь опора серьезно зашаталась и готова рухнуть, а все надежды остались неоправданными: у него до сей поры нет ни семьи, ни детей. Папе и тете давно хочется понянчиться с внуками, но сын и племянник ни тпру ни ну, и все разговоры на эту тему, а в особенности устраиваемые теткой смотрины, его лишь крайне раздражали…

Отец пришел ровно в пять. Он вежливо постучал в дверь палаты, и у Сергея замерло сердце, когда он осипшим голосом сказал:

— Да, входите.

Сказал, как будто не знал, кто стоит по ту сторону двери, и тут же заторопился сесть, чтобы встретить отца хотя бы не лежа. Вообще-то он мечтал встретить родных в коридоре или в госпитальном парке, но раз еще не разрешают ходить даже в столовую, расположенную на том же этаже, то о парке не приходится и мечтать.

Иван Сергеевич вошел с заранее приготовленной легкой улыбкой на побледневших губах, и сын, соскочив с высокой кровати, обнял отца, не дав ему сказать ни слова. Он сразу уловил, как трудно старику сейчас прямо держать спину, как предательски блестит в глазах слеза, и поспешил на помощь, давая время отдышаться и успокоиться.

Уткнувшись носом в гладко выбритую теплую щеку отца, Сергей, как в детстве, ощутил знакомый запах крепкого одеколона и сладковатого, с медовым привкусом трубочного табака. И вдруг с незнакомой ему раньше ревностью подумал: наверное, после смерти матери у отца были какие-то женщины? Ведь он до сей поры, несмотря на возраст, интересный, стройный мужчина, а природа неизбежно требует своего, и сопротивляться ей глупо — либо станешь больным, либо загремишь в психушку. Однако сын не мог пожаловаться на невнимание отца, и ни одна чужая женщина никогда не переступала порог их дома и не претендовала на роль мачехи Сергея. За это он всегда был крайне благодарен и признателен отцу.

— Ну, как же так? — Иван Сергеевич легонько похлопал сына по спине, и тот разжал могучие объятия. — Почему ты был неосторожен?

— Ничего, все нормально, — Сергей усадил отца на стул. Теперь, когда папа немного успокоился, можно и поговорить. — Видишь, уже на своих двоих и с каждым днем все лучше.

— Пойду покурить, — ни к кому не обращаясь, объявил сосед-пожарный и, важно неся свой огромный живот, выплыл в коридор.

— Храпит? — подмигнул отец. — Или еще не знаешь?

— После обеда стекла дрожали. Думаю, ночью тоже зарядит. Да ладно, — отмахнулся Сергей, видя, что отец сейчас наверняка начнет предлагать переговорить с врачом о переводе в другую палату. — Тут здоровых нет. Вот, возьми и отнеси домой. Убери до моего возвращения.

Он вынул из-под подушки и протянул Ивану Сергеевичу газетный сверток. Он взял, быстро ощупал длинными чуткими пальцами, удивленно приподнял бровь, но ничего не спросил и спрятал сверток в карман летнего пиджака — при любой погоде Серов-старший не изменял давно устоявшимся привычкам и всегда ходил в пиджаках и светлых рубашках с галстуком.

— Сними пиджак, — предложил Сергей. Теперь он мог быть спокоен: платок, переданный ночью призраком, сегодня же попадет домой.

— Ты помнишь, что произошло? — вешая пиджак на спинку стула, как бы ненароком поинтересовался отец.

— Естественно, — сын постарался улыбнуться уверенно и безмятежно, но привычка не лгать родителю взяла верх. — Правда, некоторые детали ускользают из памяти. Ну это ничего, врач говорит, память восстановится, и достаточно быстро. А почему ты спрашиваешь?

— Да, конечно, все непременно наладится, — тут же подхватил Иван Сергеевич, и Сергея насторожила его излишняя поспешность. — Я разговаривал с твоим лечащим врачом. Игорь Викторович считает, что все самое страшное удалось успешно миновать. Тетя Клава тебе пирогов напекла, фруктов купили, а к выписке твой любимый торт испечет. Ты только поскорее выздоравливай!

Высохшей старческой ладонью, с «гречкой» на тыльной стороне, он ласково погладил сына по плечу, и от этой неожиданной ласки всегда столь сдержанного отца у Сергея защипало в глазах.

«Господи! — подумал он. — Дай мне силы встать и выйти отсюда на своих ногах! Ведь старики тоже как дети: сначала они вырастили меня, а теперь, став беззащитными, нуждаются во мне».

— Володя Тур звонил, — сообщил отец. — Приятель твой.

«На всякий случай проверяет, помню ли я, и тут же деликатно подсказывает, — понял сын. — Надо порадовать папу».

— Как его нога?

— Гипс сняли. Учится ходить с палочкой, но чаще прыгает на костылях. Танечка теперь, по-моему, живет у них и ждут только, когда Володя сможет нормально ходить, чтобы отправиться в ЗАГС.

— Да, еще один больной, — усмехнулся Сергей. — Может быть, нам с ним стоит поменяться местами? У него голова в порядке?

— Ты полагаешь, что каждый, кто собрался в ЗАГС, умалишенный? — отец сердито поджал губы: это был давний их спор и предмет непрестанных разногласий.

— Ладно, оставим это, — примирительно предложил Сергей. — Лучше ответь: там было два взрыва или один? И кто погиб? Не отворачивайся, папа, я же знаю: ты наверняка наводил справки, звонил старым знакомым. Не беспокойся, я не разволнуюсь и никакие осложнения мне не грозят. Все равно ведь я узнаю, когда приедет кто-нибудь с работы. Придут же они меня навестить?

— Надеюсь. — Иван Сергеевич всем своим видом показывал, что не намерен развивать эту тему. Но Сергей был настойчив, и отцу пришлось уступить.

Коротко, не вдаваясь в излишние подробности, Серов-старший рассказал, что когда группа захвата ворвалась в квартиру, там находились два бандита и заложник. Потом, судя по показаниям очевидцев, грохнул первый взрыв и, меньше чем через полминуты, — второй. Сергея и командовавшего группой майора отправили в госпитали, один боец погиб, оба бандита и заложник — тоже. На месте происшествия до сих пор работают эксперты.