Читать интересную книгу То самое чувство (СИ) - Роач Лия

- Это мои одноклассники… - возражаю я, но как-то слабо и совсем неубедительно. Услышав это блеяние, сама стыжусь своей внезапной покорности и, вынырнув из-под его руки, произношу увереннее и смелее: - Вообще-то я знаю их с первого класса. Уж точно дольше, чем знаю тебя. Однако те…

- Они все - твои парни или только этот Рома? - спрашивает он мягко, но на лице выражение чуть ли не разочарования во мне.

- Нет, - всю дерзость из меня выбивает, как пыль из ковра. - Не парни. И ты совершенно зря беспокоишься. Я…

- Зря беспокоюсь, разрешая своей девушке отправиться одной на "пьянку на даче"? Это твое определение, Кира, не мое. И после этого ты рассчитываешь, что я тебя отпущу? Может, мне тебя еще благословить вдогонку?

Теперь я вижу, что он злится. Никогда не видела Никиту в бешенстве, но сейчас, похоже, тот самый первый случай.

Я долго смотрю на него, на его потемневшее от негативных эмоций лицо, и пытаюсь поставить себя на его место. Да, мне тоже сильно бы не понравилось, реши он поехать куда-то без меня, особенно, если бы я знала, что там будут другие девушки. Даже я в курсе, что бывает на подобных вечеринках. В себе-то я уверена, но он, конечно же, не может быть так уверен. Если не во мне, то во всех остальных. И, шагнув к нему, я обхватываю его руками за талию и прижимаюсь щекой к мягкой шерсти полосатого джемпера.

- Прости, что не подумала об этом. Не подумала о тебе. Я была не права.

Чуть помедлив, он тоже обнимает меня, скрестив руки за моей спиной.

- Давай забудем об этом. Лучше вернемся к моему предложению остаться сегодня здесь. Вдвоем. Алиса, как я слышал, против не будет.

Я поднимаю глаза на него, он смотрит с лукавой улыбкой. Я не знаю, что ответить. Теперь отказаться, сославшись на родительский контроль, уже не получится - он уже знает, что сегодня их дома нет. Придумать другую отговорку так быстро я тоже не успею. Поэтому нужно либо честно отвечать, почему я не готова остаться у него на ночь, либо соглашаться.

Но он облегчает мне выбор, добавив поспешно:

- Приставать не буду, не бойся. Просто не хочу с тобой расставаться. Проведем вечер, как образцовые пенсионеры, обещаю - доедим мороженое, посмотрим фильм, даже спать можем отдельно.

- А где тут отдельно спать? - я улыбаюсь, демонстративно обводя взглядом комнату с одним единственным диваном.

- Там еще одна комната, - кивает он в невидимый мне из прихожей угол, где, очевидно, имеется дверь.

Я отстраняюсь от Никиты и вытягиваю шею, чтобы убедиться в верности своих умозаключений.

- Ну так что, остаешься? - настаивает он.

- Признайся честно, что тебе просто лень меня провожать.

- Ты меня раскусила, - он смеется.

И от его тихого смеха у меня бегут мурашки, а от мысли, что можно будет провести весь вечер и даже ночь, обнимая его, согреваясь его теплом и безудержно целуясь, я и вовсе растекаюсь. Таю, растворяюсь, пузырясь, как зефирки маршмеллоу в чашке с фирменным горячим шоколадом в любимом "Старбаксе".

- Ну… - я чуть приподнимаю плечи и поджимаю губы в неуверенной складке.

- Это "да"? - спрашивает он, не дождавшись от меня продолжения.

- Да. Уболтал, - решаюсь я. - Надо позвонить сестре.

И его счастливая улыбка убеждает меня, что я приняла правильное - единственное верное - решение.

ТСЧ: Смятение 18

Звонок будильника на какую-то долю секунды сильно меня пугает, резко ускоряя пульс и заставляя сердце буквально выскакивать из груди. Но я быстро вспоминаю, что папа в командировке, и будить меня кроме приложения в смартфоне некому. Следующей приходит мысль, что лежать мне не очень удобно - как-то излишне жестковато, будто сплю я не в своей постели, а заснула на диване в гостиной за просмотром телека. А еще почему-то очень жарко и как-то тесно ногам, что странно для моей старенькой растянутой пижамы.

- Доброе утро, - слышу хрипловатый голос справа от себя и подпрыгиваю, но одновременно и вспоминаю, где я и почему ощущения при пробуждении столь непривычны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Привет, - отвечаю слегка ошалело, а в голове на ускоренной перемотке проносятся события вчерашнего вечера.

Выполнив обещанную Никитой культурную программу в виде мороженого под кино - выбор фильма он любезно, но неблагоразумно, предоставил мне, поэтому мы смотрели "Интерстеллар", - снова перебрались на кухню. И заполировали мороженое сваренным в турке кофе с пирожными. За пару часов выпили его не меньше литра. И разговаривали, разговаривали, разговаривали. Заполняя друг для друга малейшие пробелы в своих историях, характерах и всём том времени, что были незнакомы. Когда пришло время спать, Никита все же не захотел ложиться отдельно, и мы улеглись вдвоем на разложенном диване. Меня этот факт очень взолновал, что, естественно, не укрылось от внимательного взгляда Никиты, да и не могло, учитывая, что спать я легла, не снимая одежды. Стянула с себя свитер и носки, оставшись в майке и джинсах.

- Тебе холодно? - спросил Никита, стараясь подавить смех, но в глазах его смешинки так и отплясывали.

- Давай считать, что холодно, - предпочла я кивнуть, не желая развивать тему.

- У меня одеяло есть.

- Я догадываюсь. Но если ты продолжишь настаивать, то вместо того, чтобы раздеться, я надену все, что сняла, и ты пойдешь провожать меня домой. Или я пойду одна, и пофиг, что уже час ночи. У меня безопасный район.

Я чувствовала, что покраснела - и не только из-за стыда, но и из-за злости. Не на него, на себя.

Я злилась, что мои комплексы и загоны снова поставили меня в неловкое положение. Насколько все было бы проще, сумей я просто сказать ему, что он мой первый парень во всех смыслах этого слова. И вести себя с ним правильно или как надо я попросту не умею. А еще по глупости стыжусь своей неопытности - по глупости, потому что та же Алька говорит, что этим гордиться нужно, но ей пока не удалось меня убедить, - оттого и дикая такая.

Это, кстати, не я такая умная, это я мудрые мысли своих более опытных соседок повторяю. Не то чтобы я очень к ним прислушиваюсь, но некоторые их наставления до меня все же доходят и зерно сомнения посевают.

- Ты боишься? - Никита моментально посерьезнел и даже привстал с дивана. - Я же сказал, что не буду приставать, и я не буду. Обещаю тебе это снова.

- Мне просто неуютно, - призналась я ему без прежней резкости в голосе. - Раздетой, даже в белье или купальнике, при малознакомых людях всегда чувствую себя неуютно. Не люблю из-за этого бани, сауны, бассейны и даже пляжи.

- Пляжи? Ты же нигде еще не была.

- Я никогда не летала, - напомнила с усмешкой, - но пляжи есть и в более близком, не авиа, доступе. Года три назад мы с родителями отдыхали в Адлере, туда прекрасно можно добраться на поезде.

- Прекрасность поезда - вопрос крайне спорный, но сейчас меня заботит другое: если я для тебя все еще малознакомый, то отчаянно желаю познакомиться поближе, - тон его голоса заметно изменился, став томным и от этого еще более бархатным, ласкающим. Стоя коленями на диване, он взял меня за руку и подтянул к себе, заставив занять такую же позицию. Притянул еще ближе и поцеловал, коснувшись своими пухлыми горячими губами моих пересохших от волнения. Не разрывая поцелуя, осторожно повернулся и опустил меня спиной на кровать. Я отвечала на его поцелуй, а в голове стучало навязчивое "Что мы делаем?!", но эту разумную мысль заглушал неистовый стук сердца, звучавший и у меня в висках, и где-то в горле, и отдающийся пульсацией в низу живота, распаляя меня и гоняя нестерпимый жар по моему телу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Никита обнимал меня, и мне было потрясающе удобно в кольце его рук, скользящих по моему телу со все разгорающейся страстью. От его прикосновений я искрила, как оголенный провод - еще немного, и я вспыхну, как сухая щепка. Или уже вспыхнула? Наверняка я не знала, но мне казалось, что внутри меня полыхает пожар. Неужели Никита его не чувствует?.. Не слышит бешеного стука моего сердца и предупреждающих воплей у меня в голове? Но нет, снаружи была полная тишина, нарушали ее лишь звуки поцелуя и нашего учащенного дыхания, когда мы делали короткий перерыв на вдох. В один из таких брейков мысль, что если я не желаю окончательно лишиться рассудка и перейти черту, возврата из-за которой не будет, мне следет поскорее прекратить это непозволительное безумие, все же достучалась до меня, и я поспешила отстраниться. Тяжело дыша и ощущая болезненное покалывание на губах и в кончиках пальцев, которые я приложила к его рту, я покачала головой. Никита посмотрел на меня долгим взглядом и улыбнулся.