― Мы можем заключить другое соглашение, если тебя беспокоит ее стоимость.
Боже, я надеялась, что он захочет, чтобы я сыграла для него. Голая.
― Считай это вознаграждением.
― Ты предлагаешь мне работу? ― Я опустила глаза на платье. Мой взгляд зацепился за едва прикрытую грудь. Так вот почему он прислал мне такое сексуальное платье? Потому что он хотел, чтобы я была его эскортом ― в сомнительном смысле этого слова?
― В некотором роде, и поверь мне, после сегодняшней ночи ты точно ее заслужишь.
Он бросил это заявление с непринужденностью, которая не соответствовала взрыву, последовавшему за его словами.
― Почему это?
― Потому что моя мать будет на этой вечеринке, ― просто ответил он.
Я рухнула на сидение и застонала. За окном город сменился рядами домов, каждый из которых был аккуратно заключен в свою коробку, окруженную тщательно подстриженными кустами. Но по мере движения лимузина дома становились все больше, занимая участки размером с два-три маленьких аккуратных домика. Затем они увеличились до особняков, выглядывающих из-за ворот, отделяющих мир внутри них от остального.
Я не могла представить, где окажусь этим вечером. Будет ли это один из этих особняков? Если его мать будет там, то скорее всего именно так. Это свидание, как он его называл, было не таким, как я ожидала. Его мать была не очень дружелюбна, и я сомневалась, что она будет рада видеть меня снова. По сравнению с этим предложение стать девушкой по вызову звучало вполне приемлемо.
― Почему?
― Потому что сегодня вечером вечеринка у нее дома, ― объяснил он.
Может ли сегодняшний вечер стать еще хуже?
― Это хорошая идея? ― Я заставила себя спросить. ― Похоже, я не слишком понравилась твоей матери. Сомневаюсь, что она захочет видеть меня на своей вечеринке.
― Ее предупредили, чтобы она вела себя прилично. — Судя по тому, как он скривился, это вряд ли будет иметь значение. ― И она ждет тебя.
― Почему это?
Он сделал паузу, тщательно подбирая слова.
― Потому что я сказал ей, что ты моя девушка.
У меня отвисла челюсть, и я уставилась на него, ожидая, что он улыбнется и скажет, что пошутил. Джулиан не двигался. Он только изучал меня, словно пытаясь определить, как я отношусь к этому откровению.
― Извини, ― сказал он наконец, ― я не хотел тебя расстраивать.
Его извинения вывели меня из оцепенения.
― Расстраивать? Мне кажется, что это недостаточно подходящее слово. Зачем ты это сделал?
― Потому что мне нужна официальная девушка, чтобы избавиться от преследования других и не участвовать в этих чертовых вечеринках, ― начал он.
― Как романтично, ― проворчала я. ― Теперь я тебя полностью понимаю.
На мгновение он, казалось, погрузился в раздумья.
― В мои намерения не входило причинить тебе боль. Я надеялся, что виолончель откроет тебе глаза на то, что я могу предложить.
― И что же это? ― Я направила весь гнев, бурлящий во мне, во взгляд на него. Если бы я этого не сделала, то скорее всего расплакалась бы. Неужели я действительно думала, что это настоящее свидание? Вчера вечером он ясно дал понять, что ему это неинтересно. Сегодня, когда принесли виолончель и платье, я подумала, что он передумал. Но это не имело ничего общего с романтикой. Я была ему неинтересна. Он рассматривал свой подарок как компенсацию за то, что я буду его эскортом на вечеринках.
Но его ответ был не таким, как я ожидала.
― Мир, ― тихо сказал он. ― Я могу предложить тебе весь мир.
― В подарочной упаковке? ― спросила я ровным голосом. Я понятия не имела, что он имеет в виду и почему он выбрал меня ― женщину, с которой он даже не хотел спать, ― чтобы быть рядом с ним.
― Если хочешь. ― Его губы искривились в ухмылке.
Мое сердце дрогнуло при виде этого, но я отказалась поддаться безрассудным мыслям о Джулиане или его губах.
― Ты не можешь просто купить себе девушку! ― Когда он успел вздремнуть? В восьмидесятых годах восемнадцатого века?
― В моем мире это возможно, ― сказал он. Он взглянул на мое лицо и быстро добавил: ― Но дело не в этом.
Прежде чем он успел просветить меня, в чем именно дело, лимузин остановился перед коваными воротами. Джулиан застонал, глядя в окно.
― Я объясню тебе это позже, ― пообещал он. ― Но мы уже приехали. Я хотел бы, чтобы ты сопровождала меня, но если ты предпочитаешь, чтобы тебя отвезли домой, это можно устроить.
― Может быть, нам стоит закончить наш разговор. ― Мне стало не по себе. Я не была готова к встрече с его матерью или полчищами прекрасных вампиров.
― Я бы предпочел посидеть здесь с тобой и обсудить это, но меня ждут в доме. ― Его тон приобрел неожиданно жесткий оттенок, что повергло меня в шок. Я вжалась в кресло, и выражение его лица смягчилось.
― Пожалуйста, ты пойдешь со мной?
― В обмен на виолончель? ― с горечью спросила я.
― Виолончель ― твоя. — В окончательности его слов сомневаться не приходилось. ― Можешь делать с ней все, что хочешь.
― Я хочу ее вернуть.
― Кроме этого, ― сказал он сквозь стиснутые челюсти. ― Играй, сжигай, продавай. Ты ведь еще не закончила учебу, верно? Выплатишь свои студенческие ссуды, купишь дешевый инструмент и будешь путешествовать.
Я уставилась на него. Полмиллиона долларов могли бы не только погасить мои студенческие кредиты. Это позволило бы погасить медицинские долги моей мамы.
Джулиан ухмыльнулся. Он знал, что прижал меня к стене.
― Что скажешь?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Тея
Вопрос звенел у меня в ушах. Он наконец-то нашел мой запретный плод ― единственное искушение, перед которым я не могла устоять.
― Ты не можешь так думать.
― Могу. Виолончель была подарком.
― Я думала, что это вознаграждение, ― напомнила я ему.
― Это был дешевый прием. Я не пытаюсь купить тебя, Тея. ― В нашем бурном обмене репликами я услышала нечто новое в его голосе ― искренность.
― Почему ты хочешь, чтобы я ходила с тобой на эти вечеринки? ― Он уже сказал, что я не принадлежу к его миру, так почему же теперь он притащил меня буквально к его воротам?
― Потому что ты интересная.
Это было не то, что