— Ясно. Мы все неидеальны, не так ли?
— Да, неидеальны. Но теперь Элизабет далеко от него. И она сильная, Чалмерс. Она найдет способ начать новую жизнь и снова станет счастливой.
— Думаете? Я переживаю. Женщину, бежавшую от мужа, не примут в светском обществе, а Элизабет теперь одна.
Дэвид покачал головой.
— Она не одна. С ней Йен. Он ее не оставит. Традиционного уклада он не придерживается, а посему в его жизнь спокойно впишется неизвестная женщина. Он... — Дэвид задумался, как это преподнести. — Ну он тот, кого называют «вольнодумец». Не сомневайтесь, когда они доберутся до Лондона, он поможет Элизабет.
— Вольнодумец? — с подозрением повторил Чалмерс.
Поняв опасения Чалмерса, Дэвид улыбнулся.
— Да. Например, он верит, что женщины и мужчины равны. Что муж не имеет права распоряжаться женой, а может только любить ее.
Чалмерс нахмурился.
— Похоже, он не только вольнодумец, но еще и радикал.
— И это тоже, — честно сознался Дэвид. — Он верит во всеобщее избирательное право, в то, что массам нужно дать образование, а на фабриках запретить детский труд, — во все эти немыслимые ереси. — Он улыбнулся, тем самым выражая симпатию к идеалам Йена. —Именно такой мужчина и должен путешествовать с Элизабет — тот, кто уважает ее как личность и не воспользуется одинокой барышней.
— Пока он заботится об Элизабет, я буду безмерно ему благодарен, — помолчав, сказал Чалмерс.
— Так и будет, — заверил Дэвид. — Он достойный мужчина и относится к этой задаче со всей серьезностью.
— По-вашему, он сумеет защитить ее, если Киннелл ее сыщет?
— Надеюсь, до этого не дойдет. Но если все же дойдет, у меня нет сомнений, что Йен сделает все возможное.
— Шанс, что до этого дойдет, безусловно, есть, — с трудом произнес Чалмерс. — Киннелл — собственник. Он уже допрашивал меня. И не только про Элизабет. Он выяснил, кто вы такой. Он знает, что последние несколько лет мы вместе работали.
Дэвид нахмурился.
— Считаете, он догадался, что вы замешаны в побеге Элизабет?
— Я уверен, что он догадался, — решительно заявил Чалмерс. — Я почти ничего не сказал, но он знает, что я его недолюбливаю и не сочувствую из-за того, что она сбежала.
Дэвид улыбнулся. Он вполне мог представить Чалмерса сдержанным, увертливым и откровенно враждебным.
— Не вижу причин для беспокойства, — спокойно и уверенно изрек он. — Пусть Киннелл ее ищет. Нет оснований полагать, что он ее найдет. Не забывайте, он представления не имеет, куда и с кем направилась Элизабет. Она могла поехать на север, на юг, на запад или на восток. К тому же Йен умеет скрываться.
Чалмерс вздохнул.
— Надеюсь.
— Самое главное, что вы можете для нее сделать, — это обеспечить финансовую независимость. Вы приняли меры, о которых мы говорили?
Чалмерс кивнул.
— Я отложил для нее внушительную сумму. Мой шурин — солиситор в Лондоне. Он будет управлять средствами и организует регулярные выплаты, как только я узнаю ее адрес. Для заключения акта о доверительном управлении остается лишь назначить попечителей. Крайне необходимо сделать все как можно быстрее, ибо я... нездоров. — После паузы он добавил: — Дональд согласился стать одним из попечителей. Станете вторым?
С ответом Дэвид не медлил:
— Безусловно.
— Спасибо. Днем я закончу с бумагами. — Он закрыл глаза, словно боролся с болью или переутомлением, а разомкнув веки, произнес: — Я так вам благодарен, Дэвид. За все. Не объяснить, насколько...
— Пожалуйста, не надо, — взмолился Дэвид.
Его навечно лишило покоя навязчивое чувство вины — он мог бы избавить Элизабет от этих неприятностей, если б отнесся к ее эмоциям чуть деликатнее.
Чалмерс кивнул и откашлялся. Принял деловой вид.
— Из-за практики не беспокойтесь. Пока вы поправляетесь, Дональд обо всем позаботится. Документы у вас в квартире? В чем там суть?
Дэвид в общих чертах пересказал дела, которыми сейчас занимался. Спустя некоторое время в распахнувшуюся дверь вошел Мёрдо, а у него за спиной стоял Дональд Фергюсон.
— Двадцать минут, о которых вы просили, уже истекли, — обратился Мёрдо к Чалмерсу. — Мистер Фергюсон может к вам присоединиться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да-да, простите, что заставил ждать. Дональд, входите. — Чалмерс выдержал паузу. — Если у вас есть свободное время, милорд, вы тоже можете присоединиться. Мы обсуждали, как мы организуем жизнь мистера Лористона, пока он поправляется.
Мёрдо вопросительно взглянул на Дэвида.
— Знаю, вам не терпится послать слуг за моими вещами, — кротко проговорил Дэвид. — Так что вы вполне можете присоединиться.
Мёрдо расплылся в той самой редкой улыбке, отчего сердце у Дэвида начало бешено колотиться.
— Разумеется, вы правы, Лористон. Как обычно, вы совершенно правы.
Глава 18
Четверг, 5 сентября 1822 года
Путешествие в карете изматывало. Хоть Пертшир находился не столь далеко от Эдинбурга, поездка по дрянным дорогам в медленном темпе, на коем настоял Мёрдо, заняла у них весь день.
Для перевозки Дэвида Мёрдо нанял специальную карету с вместительным салоном и особым сиденьем, на котором Дэвид мог лежать и совершенно не шевелить ногой в фиксаторах. Слуги застелили сиденье покрывалами и снабдили подушками, чтоб Дэвиду было как можно уютнее.
Но невзирая на эти старания, путешествие все равно было мучительным. Дороги разрезали очень узкие извилистые колеи. Несмотря на неторопливый темп, Дэвиду казалось, будто его постоянно трясло и мотало. Он даже чтением отвлечься не мог, ибо беспрерывное движение вызывало дурноту.
Большую часть пути Мёрдо проехал верхом, но на последней остановке новую лошадь брать не стал и решил присоединиться к Дэвиду.
— Еще пятнадцать километров, — забравшись внутрь, пообещал он. — Пейзаж на финальном отрезке прекрасен.
— Откуда мне знать? Можно подумать, я хоть что-то вижу, — проворчал Дэвид.
Гневные нотки в голосе досаждали, но он измаялся, испытывал боль и жалость к самому себе, причем не только из-за трудностей поездки, но и из-за того, что ждало впереди. За неделю безделья Дэвид чуть с ума не сошел. Неясно, как он сумеет вынести еще три месяца.
— Если сядешь, сможешь посмотреть в окно. Давай помогу.
Он помог Дэвиду принять сидячее положение, что позволяло оставить ногу вытянутой, и для удобства начал подкладывать под спину подушки и покрывала. Но этого оказалось недостаточно, чтоб заполнить щель между сиденьем и стеной. Все же откидывающееся сиденье разработали для лежания.
— Я уже так пробовал, — пробурчал Дэвид, когда Мёрдо решил проверить другую комбинацию.
Как ни странно, Мёрдо изогнул губы в улыбке.
— Никогда не видел тебя капризным, — весело проговорил он.
Дэвида охватили угрызения совести. Мёрдо прикладывал все силы, чтоб поездка прошла как можно приятнее, а Дэвид только и делал, что жаловался.
— Извини, — вздохнул он.
— Не извиняйся. Честно говоря, это успокаивает. Значит, ты такой же человек, как и все остальные. Обычно на твоем фоне видны все мои недостатки.
Дэвид насупился.
— Ты выставляешь меня каким-то ханжой. Я настолько ужасен?
— Нет, но временами до отвращения добродетелен, — радостно ответил Мёрдо. — Например, когда ты заявляешь, что главное в жизни — это быть верным самому себе, а я знаю, что ты совершенно искренен.
Ответить Дэвид не успел — снова заговорил Мёрдо:
— Смотри, я понял! Если я сяду сзади, ты прислонишься ко мне спиной и сможешь превосходно видеть.
Отбросив подушки, он втиснулся в пространство между сиденьем и задней стенкой кареты, обхватил Дэвида руками и осторожно придвинул к себе. Копчиком Дэвид соприкоснулся с его промежностью, однако стон ухитрился подавить и посмотрел в окно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так лучше?
— Гораздо, спасибо. Но неужто тебе так удобно?
— Ехать всего пятнадцать километров. — Мёрдо прижался губами к уху Дэвида. — И у этой позы есть свои преимущества.