новое оружие, но какое — секрет. Мне, конечно же, было любопытно, но не настолько, чтобы расспрашивать.
Когда я возвращался в спальни за броней и оружием, встретился в коридоре с Трубецким. Тот зыркнул на меня злобным взглядом, но благополучно прошел мимо.
Поднявшись в спальню, я застал на своей кровати Валеру. Он закопал голову в перья и дремал.
Ладно, не стану будить. Может, опять где-то вынюхивал информацию. Стоило мне пройтись туда-сюда, как голубь открыл глаза. Чутко спит его высочество.
— Доброе утро, спящая красавица, — улыбнулся я, положив рядом броню.
— Это что еще за тряпки? — потоптавшись своими маленькими лапками на одежде, сказал он.
— Мой костюм для сражений. Своего пока нет.
Я сел и начал застегивать ремешки, чтобы щитки не стесняли движений.
— Утром залетел к Звездочету.
— И как там наш замдиректора?
— Должен сказать, тот святоша его хорошо подлечил.
— Уверен?
— Да, — кивнул голубь. — Он практически восстановил ему глаз! А это довольно непросто с такими повреждениями.
— Но как ему удалось залечить раны? Разве не надо убить того, кто их нанес?
— Видимо, справились, — развел крылышками Валера.
А вот это интересно. Значит, Ермакова с напарниками уже добралась до того места, где ранили Звездочета, и зачистила его. Когда же они вернутся?
Судя по всему, епископ боролся за человечество. Иначе бы погубил Звездочета. Сомневаюсь, что у него бы не хватило сил. Вот только остальные его действия очень странные. Фанатик, преследующий какую-то свою цель.
До начала турнира еще около часа. Я решил прийти пораньше в зону формирования. Как оказалось, там уже толпились участники из Специалистов.
Фанеров к моему удивлению тоже терся тут. Сидел в углу и чистил оружие, что-то бормоча под нос. При виде меня даже поздоровался.
Еще тут ошивались представители других институтов. Кто-то разминался, некоторые сидели в кругу и обсуждали последний день перед полуфиналами.
На таблице появились изменения. Мне сегодня предстоит сразиться с парнем из Московского института. Знать бы еще как он выглядит.
Я уселся в кресло и попросил Лору немного погонять энергию по каналам, а сам решил посмотреть, что же делает епископ. Благо Болванчик еще при нем.
Прикрыв глаза, я как будто задремал, сосредоточившись на «фильме».
Мне удалось подсмотреть, в каком состоянии Звездочет. Должен признать, выглядел он паршиво, и это мягко сказано.
Затем выпал интересный момент, когда епископ принялся его лечить. Он переговаривался с Ермаковой по неизвестному аппарату. Мне казалось, что в Дикой Зоне нет связи, а тут на тебе, новые изобретения? Почему их не дают ученикам? Загадка.
Все это время епископ водил руками по Звездочету, поддерживая в нем жизнь. Без этого он бы точно отправился на тот свет.
Алефтин Генрихович пару раз приходил в себя, но церковник быстро клал руку ему на лоб и тот засыпал. Лора провела небольшое сканирование и подтвердила мою догадку. В Звездочета вливалась просто куча энергии, однако такой вид я вижу впервые. Опять вопросы, на которые я вряд ли скоро получу ответы.
В ускоренной перемотке прошло около пяти часов, когда Ермакова сообщила, что они уничтожили противника. Кто это был, она не уточнила.
Епископ поддерживал циркуляцию энергии в Звездочете. Походило на то, словно в бутылке проделали дыру, и содержимое постоянно выливалось. Приходилось доливать новую.
Епископ сильно вспотел от напряжения и страшно вымотался, но не подавал виду. Как только ему дали отмашку, он щелкнул пальцами и ненадолго присел на стул.
— Ну все, дорогой, теперь ты не умрешь! — пробормотал он, вытирая пот со лба.
Звездочет замычал, а потом принялся кричать. Похоже, анестезия исчезла, и боль вошла в свои права.
— Покричи-покричи, — улыбнулся Епископ. — Хоть немного услады для моих ушей.
Все же он тот еще садист.
Через пару секунд, когда на внезапные крики набежали лекари, епископ вернулся к делу.
Работал он до самого утра и закончил примерно в то же время, когда я проснулся.
Отдаю должное. Справился Иоанн прекрасно. Открытых ран не осталось. Кровь не хлестала из всех щелей. Даже энергетический баланс восстановился. Но внешне Алефтин Генрихович все еще выглядел паршиво. Или просто епископ не стал до конца залечивать его?
К ним заглянул глава лазарета и поинтересовался, все ли хорошо.
— Да, забирайте, — устало махнул рукой Иоанн. — За внешней красотой вызывайте других специалистов.
Старый подлец. Но он спас Звездочета.
У меня двоякое ощущение. Он точно что-то замышляет, но теперь кажется, что я просто чего-то не знаю. Да и кто расскажет мне, хоть и перспективному, но студенту? Сомневаюсь, что и Есенин в курсе.
— Привет соням! — раздался голос моей любимой рядом, а затем я получил чмок в щеку.
Большая часть компании была в сборе. Леня держал простой полиэтиленовый пакет.
— А ты чего так рано пришел? — удивилась Света, упав рядом со мной на пуфик.
— Решил немного понаблюдать за соперниками, — я кивнул на кулек в руках Лени. — Твое оружие? Сильно, смело! Думаешь, противник сам туда залезет?
— И ты туда же! — пробубнил он, доставая из кулька металлическую цепь. — Эту шутку я же услышал три раза за сегодня, так что ха-ха…
— Тогда хвастайся!
Он развернул тонкую, но явно прочную цепь. На кончике пристегнут японский кунай. Всю поверхность пропитывала энергия.
— Не боишься, что ее разрубят? — поинтересовался Дима.
— Ее хрен разрубишь!
— Уверен?
Похоже, Дима захотел попробовать свой клинок на цепочке Лени. И вправду, чья возьмет?
— Так, — остановил я парней. — Проверять мы, конечно же, не будем, а то кому-то из вас придется отвечать.
На стадионе заиграла музыка, и ведущий объявил о третьем дне Универсиады.
По старой традиции я отправил Болванчика записывать бои. Пришлось отозвать его от епископа, который был на трибунах. Ничего интересного все равно не услышу.
Зато я увидел Ермакову, которая тоже сидела неподалеку. Видок у нее крайне уставший. Мешки под глазами сложно не заметить, хотя она и пыталась разогнать состояние энергией. Даже доспехи забыла снять. Рядом сидела царевна Екатерина и почему то улыбалась во весь рот, как будто присутствовала на церемонии собственной коронации. Забавная девушка.
Мой бой поставили десятым, а значит, у меня оставалось еще полно времени.
На кого мне интересно было посмотреть, так это на Фанерова. Он выходил вторым.
— Мария! — воскликнул он, появившись рядом.
— Женя, хватит уже, а? — раздраженно ответила Маша. — Просто победи и пройди с нами в полуфинал!
Он растерялся, но быстро взял себя в руки и вприпрыжку пошел готовиться, сияя как солнышко.
Против него выставили девушку из Питерского института. Высокая, с рыжей косой и тоже двумя мечами. Фанеров как всегда вышел и начал приветствовать публику. К моему удивлению, ему многие аплодировали.
Бой начался, и я приказал Лоре записывать новые приемы у девушки. Все же два меча…
Но Фанеров меня расстроил. Бой он выиграл, наверное, за пару минут. И он молодец — даже установил рекорд Универсиады. Девушка просто не успела ничего сделать, как отправилась в нокаут.
— Слушай, а этот псих не такой уж и простой, — обратился я к Маше.
— А я о чем тебе говорила?
Даже удивительно, как мне удалось вырубить его при первой нашей встрече. Чистая случайность, или просто он не хотел расстроить Машу?
После него вышла Виолетта. В том же костюме что и вчера. Против нее вышел худой пацан, который мне на днях попадался со своим адским питомцем.
Две сферы по обе стороны от Виолетты превращались то в копья, то в щиты, мечи и во что угодно по желанию владельца. Довольно интересное оружие.
Лора подметила, что энергии на это расходуется прилично, но у Виолетты имелось много запасов, и ей приходилось спешить, чтобы не затянуть битву. Десять минут максимум.
Виолетта справилась за семь.
На других аренах чувствовалось напряжение. Как будто в воздухе готовилась взорваться энергетическая бомба.
За три часа схваток ни один из участников не умер. Хотя церковники старались как могли. Но Авраам отличился — разрубил пополам своего противника. Теперь он считался главным претендентом на победу в турнире.
Другие церковники сражались на грани, не всегда стараясь пойти на убийство. А вот из Казанского института почему-то внезапно принялись кромсать соперников, но им вломили по первое число.
Елисеева Надя вовсю использовала уникальные возможности и предугадывала движения врага. Когда она победила, ее отец больше всех кричал с трибуны, затыкая даже ведущего.
Впрочем, картина не особо изменилась, когда Маша и Света сражались против своих противников. Оба