твоей тени… Умненькая Софи, любимица учителей, вечная зубрила, вот кто я была такая для всех, а вот с тобой всегда было весело, все хотели с тобой дружить. Но поверь мне, прошу тебя, если бы я хоть на секунду подумала, что я так на тебя влияю, я бы приняла меры.
Рэйчел развернула ладони и ласково сжала пальцы Софи.
– Да что же ты могла сделать, Соф, – сказала она. – Ведь это правда, ты гораздо талантливей, чем я.
Прежде чем Софи успела возразить, Рэйчел уточнила свое утверждение:
– Ну ладно, согласна, тут дело не в интеллекте. Может быть, я и не тупица. Когда я все это вспоминаю, то вижу, что сама виновата. У тебя был просто другой подход, к учебе мы с тобой относились по-разному. Нет, лекций и прочих занятий я не прогуливала, но всегда находила тысячу поводов, чтобы не перетрудиться, и делала только необходимый минимум.
Рэйчел вздохнула, глотнула вина и продолжила:
– В тот год в январе я взяла и уехала с кучей друзей в Австрию покататься на лыжах, а несчастное задание, как только вернулась, почти слово в слово сдула в Интернете, когда до сдачи оставалось всего несколько часов. Я, конечно, не согласна с тем, что говорил доктор Грэнтэм, но низкую оценку я получила заслуженно. Все дело в том, что у меня к этому времени на душе много всего накопилось, и это была последняя капля. Я просто уже не могла с этим справиться и поняла, что должна уехать – во всяком случае, мне так казалось. Если хочешь знать, я очень скоро пожалела об этом. Самолет в Хитроу еще не взлетел, а у меня уже слезы из глаз ручьями текли. Тебе знакомо чувство, когда понимаешь, что все пропало и в этом виновата только ты сама? – Она слегка усмехнулась. – Да откуда тебе это знать, ты подобных ошибок никогда в жизни не делала… но поверь мне, это очень больно.
– Да что ты, я в жизни делала кучу ошибок – взять хотя бы Клаудио, например. Но тебе надо было сразу же сесть на другой самолет и вернуться домой…
Не успела она это сказать, как поняла, что для сестры эта мысль была невозможна, гордость ни за что не позволила бы ей сделать это. Потихоньку вернуться обратно для нее означало признать свое поражение. Но, слава богу, сейчас жизнь ее, судя по всему, вернулась в прежнее русло. Софи взяла графин и разлила остатки вина по бокалам.
– Я очень-очень сожалею о том, что сыграла такую роль во всей этой истории, – сказала она. – Если бы я только знала… Послушай, давай выпьем за то, что ты сама во всем разобралась, и, если уж на то пошло, гораздо лучше, чем я. По крайней мере, у тебя перед глазами есть путь, ты знаешь, куда тебе двигаться, а я все еще барахтаюсь, пытаюсь понять, чего хочу в этой жизни.
Она наклонилась к Рэйчел, и они чокнулись бокалами.
– Будь здорова, Рэйч. Выпьем за будущее, и пропадай прошлое.
– За будущее, – повторила Рэйчел, глотнула вина, потом вытерла глаза, в которых теперь светилась вера в то, что все будет хорошо. – А будущее для нас обеих благодаря дяде Джорджу будет поразительно светлым, – добавила она.
Софи снова подняла бокал:
– За дядюшку Джорджа!
Глава 13
На следующее утро Софи прежде всего и дольше, чем обычно, погуляла с Дживсом, потом оставила его с Ритой, а они с Рэйчел отправились знакомиться с пляжем и заодно искупаться в море. Когда добрались до Санта-Риты, было еще относительно рано, но народ уже высыпал на улицы. По причине каникул школы не работали, и отдыхающих было полно. Софи предпочла не брать габаритный «мерседес», они приехали в ее маленьком автомобиле, но все равно место для парковки неподалеку от береговой линии нашли не сразу. Одному Богу известно, что здесь будет твориться в августе, когда закроется большинство итальянских компаний и предприятий, некоторые даже на целый месяц. По переулкам они добрались до променада и шли по нему, пока не увидели вывеску: «Баньи Аурелия».
По ступенькам девушки спустились к песчаному пляжу, где их приветствовал веселый загорелый мужчина, племянник Риты, и показал на их омбреллоне – широкий, в сине-белую полоску зонт. Под ним перпендикулярно морю рядышком стояли два аккуратно разложенных лежака, и песок вокруг них был тщательно подметен. Такое место на пляже стоило недешево, зато предоставляло немало удобств. Пляж располагался футов на десять ниже уровня променада, и под ним были устроены кабинки для переодевания. Софи и Рэйчел были предоставлены отдельные, закрывающиеся на ключ кабинки с горячим душем и даже бельевой веревкой, чтобы можно было повесить сушиться мокрые купальники. Словом, организовано все было отлично, хотя, по мнению Софи, чересчур регламентировано, но она не могла не признать, что иметь возможность переодеваться спокойно, без того, чтобы лихорадочно шарить рукой под полотенцем, натягивая трусики, – это довольно существенное преимущество.
Избавившись от уличной одежды, девушки оставили ее в своих кабинках и направились к морю. Но как только вышли из тенистого леса зонтов, подошвы их сразу почувствовали обжигающе горячий песок, и до спасительной прохлады моря им пришлось добираться прыжками и как можно быстрее.
– Вот это да, Софи, этот песок обжигает пятки! – крикнула Рэйчел, с разбегу шлепаясь в воду.
– Зато водичка отличная. Даже прохладнее, чем у нас в бассейне… хотя, может, просто так кажется после горячего пляжа.
Сестры побрели по удивительно чистой, прозрачной воде. Дно опускалось постепенно, и они не сразу добрались до глубины, где можно нырнуть и поплавать. Ни одна волна не нарушала ровной, зеркальной поверхности моря. Оглянувшись на берег, они увидели, что весь пляж с математической точностью был разделен на череду отдельных секций – баньо – с лежаками и каждая секция имела свой собственный цвет. Так называемые spiagge libere[15] – крохотные «общественные» клочки песка для остальной публики – располагались между баньо и были битком набиты народом, который не мог или не желал вносить довольно значительную сумму, чтобы арендовать живописные зонты. Возле самой кромки берега плескалась малышня, почтенные дамы и пожилые толстые джентльмены важно прогуливались взад-вперед по мелководью, а торговцы всех мыслимых национальностей предлагали на выбор свой товар: саронги, контрафактные часы, африканские резные статуэтки ручной работы и прочие сувениры.
Софи и Рэйчел уже вполне освоились и с наслаждением, лениво шевеля конечностями, плавали в соленой воде, держаться на которой было гораздо легче, чем у них в бассейне. Софи