ОТВЕТ: Именно так.
ВОПРОС: Но тогда зачем вы грабили и убивали жителей захваченных районов? Чем они провинились? И как вообще такое поведение вяжется с освободительной миссией?
ОТВЕТ: Одно другому не мешает. Тех людей я освободил в первую очередь. А «провинились» они лишь тем, что слишком слабы. Им не выжить в этом мире. И, если бы я их не тронул, их тронули бы другие. Либо сожрали дикие звери. А если бы не сожрали… они бы наплодили еще более слабых потомков.
Из записи допроса Грандора, вождя племени Ро-Ганн
* * *
Вернувшись в свою квартиру, Влад Метумор не без удовольствия отметил, что со времени ареста она практически не изменилась. Поскольку оставленное жилище могло измениться лишь в худшую сторону, отсутствие вообще каких-либо изменений могло лишь порадовать. Впрочем, стоило ли ждать иного, если живешь в одном из лучших (в смысле — спокойных) районов Вандербурга?
Единственным обстоятельством, обескуражившим Влада, был пустой и обесточенный холодильник. Хоть маг и отчетливо помнил, что сам отключил его и освободил от содержимого, но организму, порядком ослабленному магическим сеансом, от этого было не легче. В течение получаса в Метуморе ожесточенно боролись зверский аппетит и усталость, оба вызванные потерями магической энергии; в итоге аппетит победил и заставил Влада дойти до ближайшего магазина. Вернее, сперва отыскать «заначку» наличности за одним из шкафов, а затем пойти за продуктами.
Еще Метумора не порадовало содержимое почтового ящика, целиком состоявшее из всевозможных счетов — за воду, электричество, и так далее. Впрочем, особого огорчения они не доставили — Влад был уверен, что вскоре вновь встанет на ноги. Встанет — и со всеми расплатится.
Наспех приготовленный обед не придал Метумору сил, а напротив, разморил его, спровоцировав неведомое ранее чувство сладкой лени. Такой, когда чувствуешь себя расслабленным, всем довольным и не желающим ничего делать.
Влад ничего и не делал — за время пребывания за решеткой он отвык от душевных терзаний по этому поводу. Весь оставшийся день маг провел в сидении на диване, переключении телеканалов, неоднократном выслушивании одних и тех же новостей, а также просмотре какой-то дурацкой вечерней телевикторины. Этот вид зрелища, ранее вызывавший у Метумора смесь презрения с пренебрежением, теперь воспринимался, словно привал и глоток воды на марафонской дистанции. Влад не только не потянулся за пультом, увидев цветастую заставку, но даже смотрел это с интересом. Более того — сам пытался мысленно отвечать на вопросы и что-то отгадывать.
Не стал Метумор и засиживаться допоздна за компьютером или спецлитературой. Предпочел лечь в одиннадцать, словно примерный школьник. И сам не заметил, как провалился в сон, который был слишком ярким и детализированным для видений подобного рода.
Влад снова увидел полупрозрачную пелену, переливающуюся всеми цветами радуги. Закручиваясь на манер воронки и озаряясь вспышками молний, пелена стягивалась к странному сооружению, напоминавшему одновременно фабричный корпус и средневековый замок. Сооружение приближалось, вскоре можно было разглядеть отдельные кирпичи, из которых оно было сложено…
Затем Метумор увидел фабрику-замок изнутри — огромное, скудно освещенное факелами, помещение. Сам он, и еще несколько человек… вернее, женщин, сидели на холодном полу, воздев над головой руки с растопыренными пальцами. Сидели — но не чувствовали этого холода, просто догадывались, что пол, будучи таким твердым, должен быть еще и холодным.
Немного опустив глаза вниз, Влад едва не выразился недобрым и непечатным словом. Даже несмотря на слабенькое освещение, он без труда узнал и проклятую безрукавку, и трижды неладную выпуклость под ней. Затем он невзначай посмотрел на свои руки… и уж тогда-то обомлел по-настоящему. Увиденное не только поразило, но даже привело в священный трепет.
Яркие разноцветные струи магической энергии, зарождаясь в темной пустоте, устремлялись вниз, к его пальцам, оплетали их и проникали внутрь. То же самое происходило и с руками сидящих рядом женщин. Разноцветные блики плясали на их лицах…
Даже на лабораторных занятиях Владу не приходилось видеть ничего подобного. Напротив, именно в университете новичкам от магии давалась установка на «рациональное использование своих возможностей». Причем, отказ от «дешевых спецэффектов» считался одним из краеугольных камней этой «рациональности».
Теперь же, глядя на танец разноцветных магических огней и любуясь ими, Метумор внутренне смеялся над некогда преподанными ему принципами. Пресловутая «рациональность» теперь казалась ему глупостью, примитивизмом и узостью мышления. Отказ от спецэффектов — что за чушь? С тем же успехом можно было отказаться от приправы в еде… или, вообще от всего кулинарного искусства, обходясь бульонными кубиками.
А формулы? Постулаты? Уравнения с тензорами? Какими же сухими и безжизненными они теперь казались Владу! «Ни о чем», как говорил кто-то из его однокурсников… Сила-то — вот она! Только протяни руку — и она проникает внутрь, наполняя тебя, как ручей наполняет подставленный кувшин…
Рывком открыв глаза, Влад тупо уставился в темный потолок своей квартиры. Затем он привстал на кровати и зачем-то оглянулся в сторону окна. Видневшийся в проеме кусок ночного неба озаряли разноцветные вспышки — не магии, всего лишь фейерверка. Это город ликовал, празднуя победу над напавшими на него варварами. Раньше фейерверки пускали лишь по большим праздникам, вроде Нового Года, но в последнее время разноцветные вспышки стали появляться на небе гораздо чаще. По любому поводу — от победы любимой команды, до чьего-нибудь дня рожденья. Так чем хуже маленькая и, слава Свету, победоносная война?
Вот так, сидя на кровати и косясь на вспышки салюта, Метумор попытался осмыслить произошедшее. Точнее, увиденное… во сне, который все же вряд ли был только сном.
В первую очередь до Влада дошло, что, и во время сеанса, и во сне, ему довелось побывать в поселении варваров. Именно так — джинсы и кожаные безрукавки являлись своего рода визитной карточкой этой разновидности людей. В течение прошедшего дня, в выпусках новостей, арестованных варваров в этой «униформе» показывали чаще, чем политиков и знаменитостей. Столько показывали, что не перепутаешь… Вдобавок кошмарный поселок, построенный, во-первых, из чего попало, во-вторых, на руинах какого-то промышленного объекта, а в-третьих — вдали от города. Свидетельством последнего являлись хотя бы маячившие за оградой холмы, поросшие соснами.
В общем, над тем, куда он попадал, будучи в бессознательном состоянии, Метумор долго не раздумывал. Немного умственных усилий потребовалось и для того чтобы понять, в каком качестве он пребывал в варварском поселке. Не в виде бесплотного духа — точно. Переместившись в варварское логово, сознание Влада словно вселялось в тело одного из местных жителей… вернее, жительниц. Не то жрицы, не то колдуньи со звучным именем Вильдара.
Причем, Вильдара служила вместилищем для сознания Метумора в обоих случаях, а это уже само по себе исключало случайное совпадение. Дважды в одном теле — уже закономерность; наверняка и в третий раз уснувший Влад взглянет на мир глазами варварской жрицы. Если Вильдаре, конечно, самой не захочется спать… Но почему-то молодому магу казалось, что не захочется.
Далее Влад вспомнил о разноцветной пелене, увиденной им во всех трех видениях. О том, что это была магическая энергия, увиденная своеобразным, свободным от ограничений бренного тела, взором, Метумор догадался еще в первый раз — когда «летел» над Вандербургом. Происхождение магической энергии также не вызвало у молодого мага вопросов, а вот «судьба» ее — другое дело.
В том, что не вся энергия, израсходованная участниками сеанса, пошла непосредственно на усыпление варваров, ничего удивительного не было. Любой школьник знает, что коэффициент полезного действия никогда не достигает, и, тем более, не превышает единицы. О том, что при магическом воздействии значительная часть энергии по разным причинам рассеивается в пространстве и не доходит до объекта воздействия, Влад узнал еще на первом курсе. Другое дело, что энергетический осадок от недавнего сеанса, похоже, и не думал рассеиваться.