В том, что они не спешили, были как плюсы, так и минусы. Плюс в том, что время шло, до прибытия нашего оперативного соединения оставалось совсем немного. Возможно, меньше часа, но точно не больше двух. Минус в том, что враг готовился к решительной атаке, просчитывал все варианты. Лучше бы они полезли вперёд сломя голову, понесли большие потери и откатились назад. Ладно, хватит мечтать. Кто говорил, что мне будет легко?
– На нашем фланге они сосредоточились на трёх улицах, там и прорываются, – сообщил Рэйнольдс. – Могут пойти и тут, так что, внимательнее.
– Они наверняка идут сквозь дома, – процедил Пак.
– Кстати, нет, – ответил старшина. В его голосе звучало удивление. – Судя по датчикам, там никакого движения. Они в самом конце заняли несколько домов и на этом остановились. Странно…
– Может и странно, но меня вполне устраивает, – сказал я и выпустил короткую дежурную очередь в сторону окна, из которого по нам ранее стреляли.
Это было бесполезно, они не высовывались и тоже использовали защитные листы. Более лёгкие, чем наши, так как наступающим нужна мобильность, но и они выдерживали попадание пуль из винтовки. Зачем же мы стреляли? Нужно было обозначать своё присутствие и не давать им спокойно целиться. Они делали тоже самое, такая вот у нас была дуэль, без конкретных результатов. До поры до времени, пока одна из сторон не начнёт действовать активно. Их сторона, не наша. Мы ни о каких активных действиях, вроде контратак, помышлять не могли даже в теории.
– Будьте готовы немедленно отступать. Если они обойдут нас с флангов, ничего другого уже не останется, иначе выйдут в спину.
– Есть понимание, куда отступать? – спросил Хосе.
– Приказов никаких не было, – ответил старшина.
У нас оставалось немного пространства для отступления, до центра города и правительственного здания, где мы сидели до этого, было недалеко. И там были оборудованные позиции, но в меньшем количестве. Наверняка, часть из них была заняты, полковник всё ещё мог опасаться десанта. С одной стороны, противнику это не нужно, он и так идёт вперед. С другой стороны, если забросить к нам в тыл хотя бы несколько отделений, он возьмёт город целиком под свой контроль значительно быстрее.
Я не сомневаюсь, что нам нужно держаться именно здесь, а не ужиматься в центре. От этого зависит поведение командования врага после появления нашего подкрепления, я уже упоминал об этом. Если они смогут захватить город, то сами начнут обороняться, используя наши же позиции. Те из них, которые останутся не разрушенными. А если мы продержимся, то они окажутся между двух огней, что точно подтолкнёт их к сдаче.
И вот что мне интересно. Если я сдамся в плен, мне это зачтут как прохождение испытания? Тут тоже можно посмотреть с двух сторон. Могут засчитать, а могут и нет. Но это всё теория, даже если бы я очень захотел, возможность сдаться у меня всё равно нет.
– Роботы!
Я выглянул с помощью винтовки и увидел в конце улице три бронированные тележки, которые поливали нас ливнем пуль. Одна из них почти попала в мою винтовку, ещё бы чуть-чуть и я остался бы только с гранатомётом. Стрелять по небольшим целям с очень хорошей броней смысла не было, поэтому винтовку я отложил в сторону. Лучше попробую из гранатомёта, но не осколочными гранатами, а бронебойными. Они как раз и предназначены против роботов и лёгкой техники.
Гранатомёт хоть и был значительно меньше винтовки, но он тоже имел камеру, то есть, мне не нужно было выглядывать самому. Я высунул руку, быстро прицелился и выстрелил. До роботов было далеко, когда целишься быстро, попасть трудно и я промахнулся. Граната взорвалась совсем рядом с одним из роботов, но никакого вреда не нанесла. Чтобы его гарантированно уничтожить, нужно точное попадание. Я выругался и начал заряжать следующую гранату.
– А ну-ка дайте-ка я попробую! – рыкнул Хосе и начал целиться из своей ракетницы.
Ракета с тихим хлопком вылетела из ствола, через мгновение включился её двигатель и она с рёвом понеслась в сторону роботов. Они пытались её сбить из турелей, но даже искусственный интеллект не смог этого сделать: слишком быстро она летела. А системы РЭБ ей были безразличны, в этом случае Хосе наверняка выбрал оптическое наведение. Выстрел был удачным: на том месте, где был один из роботов, появилась небольшая воронка, а сам он исчез, разлетевшись на мелкие части. Второй, который был рядом с ним, швырнуло в стену здания. Он ударился и завалился на бок. Удачный выстрел!
Для стрельбы по этим роботам мощность ракеты была избыточной, мы должны уничтожать их гранатомётами, как предполагалось на тренировках. Но экономить боеприпасы нам уже не нужно, оставалось совсем немного. Третьего робота уничтожил кто-то из тех двоих, которые располагались в соседнем с нами здании. Противник в ответ выстрелил несколько гранат в их сторону, но безуспешно.
– Засек, откуда они стреляют, дать им ракету? – спросил Хосе. – Я тебе подсветил точку.
– Нет, это жилое здание, – довольно быстро ответил Рэйнольдс. – Второй этаж, если промахнёшься, убьёшь кучу народу.
– Не война, а фигня какая-то! То нельзя, это нельзя, – с досадой сказал Хосе.
– Радуйся, что они по нам ракетами не стреляют, – резонно возразил старшина.
– Нам и гранат хватит.
– Так не давайте им стрелять, – сказал Рэйнольдс тем тоном, который не допускал дальнейших разговоров.
Это и было нашей основной задачей прямо сейчас. Не давать им прицельно стрелять из гранатомётов по нашему зданию. Пока нам это удавалось, но не потому, что мы так хороши. Противник особо и не пытался, те три робота это была больше разведка, нежели серьёзная попытка уничтожить нас или заставить отступить.
А ещё я услышал плач, от которого у меня сжалось сердце. Где-то за стенкой (или сверху) плакал ребёнок. Его было слышно только в моменты затишья, но я на секунду представил всех этих людей. Они сидят по своим домам, им не дали уйти. Взрослые пытаются успокоить детей, хотя сами боятся не меньше. И рассчитывают только на удачу. Ну и конечно на то, что обе стороны продолжат действовать аккуратно. Война – плохая вещь. Очень плохая.
Но сейчас точно не самое подходящее время думать о таких вещах. Я даже мысленно себя обругал за это, не нужно отвлекаться. Тем более противник вроде как начал проявлять активность: в нашу сторону теперь стреляли гораздо чаще, но гранаты пока не летели. Я сразу засёк две позиции, сосредоточился на одной, целясь в окно и надеясь, что в этот момент никто не целится в мою сторону.
Мне повезло: первым же выстрелом я попал в винтовку, которая высунулась из окна. Попасть в цель было приятно, хотя я и понимал, что это ни на что не повлияет. Тот солдат просто сходит за новой винтовкой, если у него под рукой нет запасной.
– Есть! Зарядил гранатой прямо в окно! – радостно заорал Берт. Пожалуй, за всё время, что я его знаю, это была его самая яркая и громкая эмоция. Так-то он был флегматичным парнем.
– Они начали движение сквозь здания по левой стороне, – сообщил Рэйнольдс. – Уже прошли то, синее. Следите теперь и за ним.
Он немного запоздал с этой информацией. Я не видел точно, откуда прилетела граната, но наверняка именно из того здания. Ведь все остальные точки мы контролировали, не давая врагам толком прицелиться. Граната влетела прямо в помещение, которое мы занимали, попала в стену и взорвалась, разбрасывая вокруг себя сотни осколков и поражающих элементов.
Я моментально осознал, что мне повезло. Ни один из них меня не зацепил, но кому-то точно досталось, иначе и быть не могло. Выяснять кому, времени у меня не было, я навёл прицел на синее здание и начал водить его из стороны в сторону, пытаясь понять, откуда стреляли. В одном из окон увидел ствол гранатомета, который направили в нашу сторону. Тот, кто его держал, ошибся. То ли это было неловкое движение, то ли он не рассчитал угол, но через мгновенье я увидел не только сам гранатомёт, но и руку, которая его держала.
Расстояние было большим, но слава технологиям этого мира! Я навёл точку прицела на ладонь противника и сделал выстрел. Удачный, если судить по тому, как быстро скрылась рука с оружием, а также по каплям крови, которые я прекрасно разглядел. Для этого солдата я сделал доброе дело: он точно будет жить. Теперь он не боец, поэтому доживёт до момента, когда их принудят сдаться. А ладонь ему восстановят, технологии этого времени делали это простой задачей. Такая вот извращённая военная логика, но благодарности от него я не жду.