– Стало быть, можно не ожидать, что они начнут сносить всё до основания, раз беспокоятся о своём населении, – протянул я.
– Так, не будем здесь сидеть, спускаемся на третий этаж. Вам сейчас перекинут график, все отделения будут выходить на позиции по очереди. В ближайшее время новой атаки ждать точно не стоит, но и расслабляться не будем. А вы чего ждёте? Топайте за боеприпасами!
Пак с Оуэном поднялись и двинулись в сторону опорного пункта, который был в трёхстах метрах от нас. Мы спустились на третий этаж и растянулись прямо на полу лестничной площадки. Нам уже закинули график, наш выход был через сорок минут. Двадцать минут мы находимся на позиции, потом опять спускаемся. Или раньше, тут уж по ситуации, в зависимости от действий противника.
Такая ротация была необходима, чтобы снизить вероятность наших потерь. Враг уже не мог непрерывно обстреливать все места, да сейчас он вообще не стрелял. Пока соберёт силы, разработает план…это потребует времени. Но он всё равно будет действовать небольшими группами, плюс в некоторых зданиях могли оставаться выжившие солдаты. Поэтому и нельзя постоянно сидеть на своих позициях: он может сосредоточиться на нескольких. А так он не будет знать точно, куда ему стрелять. Да и передохнуть нам не помешает.
А что там по времени? Оставалось часов шесть-семь, если всё пойдёт так, как задумывалось. Если противник не придумает чего-то этакого, то мы продержимся. И у меня шансы неплохие, на нашем восточном фланге никаких активных действий точно не будет в ближайшее время. Мне главное не подставляться и не забывать, что всё вот-вот должно закончиться.
Следующие три часа ничего интересного не происходило. Мы с другими отделениями продолжали ротацию, поочередно занимая свои позиции. Много стрелять не приходилось, зачастую мы палили просто наугад, чтобы попугать врагов. Но к исходу третьего часа тот перегруппировался и перешёл к активным действиям. Нам стало тяжелее, в других отделениях появились потери, которых не было последние часы. Нашему пока везло, обошлись даже без лёгких ранений. Если не считать Артёма, который сам ударился коленом, но это несерьёзно. Из последствий только его витиеватые ругательства.
– Новый приказ, – сообщил Рэйнольдс. – Пока стоим тут, но как только они реально пойдут в атаку, отходим сразу на полкилометра назад, на новые позиции. По очереди, мы где-то в середине.
Отступать нежелательно, но логика тут была. Во-первых, до прибытия подкреплений оставалось совсем немного времени и если мы отдадим ещё немного территории города, то ничего страшного. Во-вторых, здесь все наши позиции основательно потрёпаны и известны противнику. В-третьих, наши потери начинали сказываться, у нас уже не хватало сил качественно оборонять обширный периметр, нужно уплотняться. Последнее было лишь моим предположением, точных цифр я не знал.
– Какие у нас потери? – спросил я у старшины.
– Тридцать пять процентов выбыли, – ответил он без паузы.
Мы потеряли треть бригады! Конечно, там не все убитые, учитывались и тяжелораненые, которые больше не могли сражаться, но всё равно, число очень большое. Впрочем, если вспомнить, какие силы высадил противник, могло быть и хуже. Главное что я не вошёл в эту статистику.
Противник так долго готовился не просто так. Минут двадцать продолжались обычные перестрелки, в меру интенсивные, а потом завертелось. Они били вообще из всего, что у них было. Не использовали разве что лишь те виды вооружений, которые могли полностью уничтожать здания. В нас летели гранаты, мины, ракеты, тысячи пуль, дроны.
Последние большие не падали стаями, существенная часть из них долетала до наших позиций. Разведка противника смогла вычислить места, где стояли наши мобильные установки РЭБ. Не все, но минимум половину они выбили, что и позволило работать их дронам хотя бы по части улицы. По той, где как раз и был наш разрушенный ресторан.
– Выходим ещё один раз и отступаем, – скомандовал Рэйнольдс и мы начали в сотый раз подниматься по лестнице.
Тут-то удача нам и изменила. Как только мы поднялись на этаж ресторана, туда влетела ракета. Она взорвалась в стороне от нас, ударившись в стену, которую по частям вынесло наружу. Мы шли цепочкой, я был четвёртым. Взрывной волной меня швырнуло на пол, рядом завалился Берт, который шёл третьим.
Никакого звона в ушах не было: шлем надёжно защищал от контузии, при условии, что он сохранял свою целостность. Для меня всё обошлось без последствий, не считая незначительных ушибов, всё же ракета взорвалась далековато и она не была очень мощной. Может и были какие-то внутренние травмы, но прямо сейчас я их не ощущал. Вторым шёл Артём, он тоже поднимался с пола, пусть и медленно.
А вот Сергей, который был первым, лежал на полу и не двигался.
– Серёга! – заорал я и с усилием поднялся на ноги.
Досталось ему хорошо, скорее всего, поражающий элемент ракеты (или просто её осколок) прилетел ему прямо в шлем. Так сильно, что он треснул, а ведь делают их из очень прочных материалов. Шансов выжить при таком повреждении шлема очень мало. В принципе, можно бросить его тут, даже если ему невероятно повезло, то тут нужен нейрохирург, а сражаться он точно больше не сможет.
Вытащить товарища, конечно, нужно, но стоит ли мне рисковать? Можно притвориться травмированным, вернуться на лестницу, где безопасно и отступать, как было приказано. Оставаться в разрушенном ресторане просто нельзя, в любую секунду сюда прилетит ещё одна ракета, граната или дрон. А то и всё сразу. Противник вообще не жалел боеприпасов и стрелял даже наудачу. Именно так он нас и подловил. И ставлю 50%, что один из его разведывательных дронов, которые сейчас могли относительно спокойно летать в нашем районе, отлично видел нас.
Убираться нужно немедленно, у меня возможно уже не осталось времени. И стоит ли мне рисковать ради того, кто возможно мёртв. Когда мне осталось всего три часа, а может быть и меньше? Я же договаривался сам с собой: думать только о себе и своих испытаниях. Все эти мысли сплошным потоком прошли у меня в голове не больше чем за полторы секунды. Как раз столько времени, сколько мне потребовалось встать на ноги и повернуться в сторону выхода из ресторана.
– Помогите мне его вытащить! – я сжал зубы, развернулся и бросился к Сергею, проклиная своё решение разумом. Но сердце заставляло действовать.
Глава 18
Быстрее остальных сориентировался Берт, который помог мне вытащить Сергея. У нас не было времени делать так, как мы отрабатывали на тренировках. Мы просто схватили его за руки и резво потащили по полу, стараясь покинуть ресторан как можно быстрее. Ещё пара секунд и мы бы опоздали: только вытащили его на лестницу, как позади нас взорвалось несколько гранат, но нас не задело.
– Он жив! – сообщил Рэйнольдс, который в своём шлеме видел показатели жизнедеятельности каждого из нас. – Хватайте его, отступаем! Пак, Оуэн, помогите.
На руках и ногах нашей формы были бронепластины, которые не стесняли движений, но давали хорошую защиту. В них были встроены держатели, которые можно выдвинуть и легко эвакуировать раненого. Кроме того, броню на спине мы сделали неподвижной: теперь она не позволяла телу изгибаться и превратилась в подобие носилок.
Вчетвером тащить его было гораздо легче, даже по лестнице. Мы спустились на первый этаж и через дыру в прошли в соседнее здание: стена была общей. Задержался только старшина, который активировал мины. Краем глаза я заметил, что это были слабенькие противопехотные мины, которые если и сработают, то здание не разрушат. Никто особо не надеялся, что они нанесут урон противнику, но как минимум задержат его минут на пять-десять.
Мы прошли уже сквозь четыре здания, когда Рэйнольдс дал команду остановиться и положить Сергея на диван. Да, мы остановились в чьей-то квартире, правда, хозяев в ней не было. Когда готовили пути отхода и делали отверстия в стенах, приходилось делать это и в жилых помещениях. Владельцев принудительно выселяли и куда-то отправляли. Представляю, сколько всего интересного наслушались те, кто этим занимался. Наверняка они существенно обновили свой словарный запас.