гаубиц особой мощности, и ради нескольких обычных диверсантов никто бы этого делать не стал. Может быть, и дневной удар русских пикирующих бомбардировщиков по «штурмботам» тоже не был случайностью…
У майора сохранялась надежда на то, что русские все-таки попали в расставленную им ловушку и погибли под градом мин и снарядов, попытавшись уйти по реке после уничтожения заслона. Шансы на это имелись, причем достаточно неплохие, но докладывать полковнику ему пока все равно было нечего. Если поиск следов противника ничего не даст, такая подвешенная ситуация сохранится и дальше, пока стрелок вновь себя не проявит, если, конечно, он не лежит сейчас сломанной куклой на дне этой широкой русской реки, ставшей могилой для столь многих солдат вермахта.
Шлиман невесело усмехнулся, поймав себя на мысли, что глубоко внутри он ни секунды не сомневается в том, что русский выжил, а раз так, действовать нужно немедленно. Доклад докладом — нужные слова для начальства он найдет, но свою личную охоту майор прекращать не собирался, что бы там, наверху ни решили.
Глава 11
— Проходите, товарищ Музыченко, присаживайтесь, — верховный главнокомандующий указал генералу на место за столом для совещаний, — как вы себя чувствуете?
— Спасибо, товарищ Сталин, самочувствие нормальное, — Музыченко ощущал некоторую скованность. Личной беседы с Вождем он удостоился впервые. — Готов к любому назначению и надеюсь вновь оказаться на фронте.
— Не спешите, товарищ Музыченко. На фронт вы, несомненно, попадете, и очень скоро, но сначала нам нужно решить некоторые организационные вопросы, — Сталин, как всегда, говорил не торопясь, будто взвешивая каждое сказанное слово и убеждаясь, что собеседник понял его правильно, — Товарищ Берия сообщил мне, что следствие по вашему делу закончено. Ваши действия в условиях окружения признаны в целом правильными, чего нельзя сказать о некоторых ваших товарищах.
— Обстановка была крайне тяжелой, товарищ Сталин, — воспользовавшись паузой, Музыченко попытался вступиться за бойцов и командиров, не сумевших вырваться из Уманского котла, — Нехватка боеприпасов и горючего…
— Мы знаем, какова была обстановка, товарищ Музыченко, — негромко произнес Сталин, но генерал мгновенно осекся и замолчал, — И тем не менее, даже в этой обстановке нашлись те, кто сохранил верность Родине до конца, но были и те, кто сдался врагу. Тем ценнее то, что вы оказались в числе первых, а не вторых.
Сталин вновь замолчал, но Музыченко больше не пытался возражать вождю.
— Мы вновь формируем шестую армию, — продолжил Сталин, бросив быстрый взгляд на генерала, — и есть мнение, что возглавить ее должен тот же командующий, который смог вывести хотя бы часть своих людей из котла. То есть вы, товарищ Музыченко.
— Я готов выполнить любой приказ, товарищ Сталин, — генерал с трудом сдержал вздох облегчения. Он опасался, что все будет куда хуже, и его отправят в тыл для участия в формировании резервных армий, а то и вообще на небоевую работу. С другой стороны, для озвучивания такого решения его вряд ли стали бы вызывать на самый верх.
— Я в этом не сомневаюсь, — с легкой усмешкой ответил верховный главнокомандующий, — Отправляйтесь на Южный фронт и принимайте армию.
— Разрешите выполнять? — поднялся генерал.
— Подождите, товарищ Музыченко. Куда вы все время торопитесь? — усмешка Вождя стала чуть шире, — у нас с товарищем Берией еще есть к вам вопросы.
Музыченко опустился на место, гадая, о чем пойдет речь.
— Товарищ Берия показал мне отчет о ваших действиях во время выхода из окружения. Очень интересный документ, товарищ Музыченко, особенно в той части, где ваша колонна прорывалась от села Емиловка на юго-восток к позициям Южного фронта.
Музыченко внимательно слушал, не задавая вопросов, и Сталин продолжил:
— Весьма впечатляющий прорыв, учитывая те силы врага, которые были против вас задействованы. Я просмотрел список командиров, о которых вы лично, как командующий армией, пишите, что они проявили себя с лучшей стороны. В этом списке есть комдив, начальник особого отдела армии, еще несколько высших командиров и… младший лейтенант Нагулин, командовавший взводом ПВО. Какую же роль сыграл этот молодой человек, если вы поставили его в один ряд с командным составом своего штаба?
Музыченко удивился, но виду не подал. Нагулин, конечно, боец выдающийся, но чтобы Верховный заинтересовался младшим лейтенантом, такого генерал никак не ожидал. Тем не менее, генерал хорошо помнил свое обещание не забыть Нагулина и его людей, и счел, что лучшего момента для его выполнения ему не представится.
— Если коротко, товарищ Сталин, то его взвод двигался в головном дозоре, и это именно он вывел нашу колонну к своим, сумев обойти все заслоны, выставленные немцами. В бою под Емиловкой взвод Нагулина отбил атаку восьми самолетов противника, не позволив им уничтожить колонну, а в самом конце пути он сам и часть его людей без всякого приказа остались прикрывать наш отход, вступив в бой с моторизованным батальоном врага. Фактически, именно ему все мы обязаны тем, что прорыв удался.
— Я видел фотографии того, что осталось от преследовавшего вас моторизованного батальона, — уже без всякой усмешки кивнул Сталин, — Их печатали в «Правде». Впрочем, сейчас это неважно. Вы нам очень помогли, товарищ Музыченко. Можете приступать к исполнению обязанностей командующего шестой армией.
— Есть, — поднялся генерал.
Когда дверь за Музыченко закрылась, Сталин повернулся к наркому внутренних дел.
— Что думаешь, Лаврентий?
— Так не бывает, — покачал головой Берия. — Я допускаю, что отдельный боец или младший командир в особых и очень редких обстоятельствах может существенно повлиять на исход сражения дивизий или даже армий, но чтобы это повторялось из раза в раз…
— Он нужен нам здесь, в Москве, причем как можно скорее, — Сталин остановился и посмотрел в глаза Берии, — Если хотя бы половине, да даже четверти того, что умеет этот младший лейтенант, можно обучить других бойцов и командиров, это должно быть сделано в кратчайшие сроки.
— Если он жив, мои люди его найдут, — кивнул Берия, — вот только никакой уверенности в этом нет. Из слов Нагулина в конце последнего сеанса связи не вполне ясно, удалось ли им вырваться из кольца оцепления. Больше группа в эфир не выходила, и где они сейчас…
— Займись этим, Лаврентий. Я уверен, что Нагулин жив, и он может быть нам очень полезен, но думаю, тебе не нужно объяснять, что если обстоятельства сложатся неблагоприятно, попасть живым в руки немцев он не должен.
— Естественно, товарищ Сталин. Я за этим прослежу.
* * *
Ночь подходила к концу, но я надеялся, что мы все-таки оторвались от преследования, вернее вышли из зоны, внутри которой немцы сохраняли повышенную бдительность. Целенаправленно за нами никто не шел. Видимо,