Читать интересную книгу Самурай Ярослава Мудрого - Александр Ледащёв

– Здравствуй, Сова. Наконец-то ты пришла.

– И ты здравствуй, бабник, – Сова хрипловато усмехнулась, – баб-то все хочешь купить?

– Да пес с ними, с бабами. Этого добра всегда хватит. Почему тебя не было так долго? – Я спросил, как мне тогда показалось, что-то не то.

– А я что, назначал срок какой-то? – рассердилась огромная птица и, воинственно приподняв крылья, раздулась, как огромный шар.

– Нет. Но я все же жду, да и ты знаешь, что я жду. Ты ведь мне так ничего и не сказал – ни кто ты, ни кто та, кому ты служишь, ни что ей или тебе от меня надобно, – сказал я.

– А тебе прямо не терпится? – издевательски спросил мой крылатый собеседник.

– Да. Ты сделала мне великолепный подарок, перенеся сюда, следует ждать, что от меня что-то потребуют взамен. Я готов расплатиться.

– Ишь ты. Кто я да кому служу… Много ты, Ферзь, знать хочешь. Не рано ли?

– Тебе виднее. Но и нежити ни слова не сказали мне о том, кто ты, кто та, пославшая тебя. Тебе бы на моем месте не хотелось бы внести немного ясности?

– Мне бы и сейчас многого хотелось, но я умею всему выделить свое время и потому, в отличии от вас, двуногих, не мечусь по этой жизни как курица с оттяпанной башкой. Понял ли?

– Понял. Еще я понял, что тебя боятся. А ее, твоей повелительницы, боятся пуще.

– А ты никак не боишься? – усмехнулся мой желчный собеседник.

– Нет. Если бы вы хотели причинить мне какой-то вред, времени было достаточно.

– Тебе, хех. Не весь мир вокруг тебя крутится, касатик. Готов платить, говоришь? Добро! А потребую я от тебя Ярослава убить? Или Владимира? Ну?! – Сова посунулась вперед, и глаза ее вспыхнули неистовым желтым светом.

– Нет, Сова. Тут я тебе не помощник. Я не могу убить того, кто меня кормит. Того, кому я служу.

– А как же слово? Дескать, готов отплатить? Ну?!

– С этим я тебе не помощник. Хоть убей, – я говорил совершенно серьезно, и Сова поняла это:

– Владимир вас расплавленным железом накормит, не боишься? – рассмеялась Сова.

– Нет. Чему быть, того не миновать. А от страха никакого толку нет, – повторил я слова одного умного человека.

– Тоже верно… Ладно, пока ты, как я вижу, не готов еще, – протянула Сова.

– К чему?

– Узнаешь еще, – буркнула огромная ночная хищница и бесшумно улетела.

Вот тебе и поговорили. В лагерь я вернулся расстроенный и сразу лег спать. Сон не шел. Опять, опять эта таинственная хозяйка Совы! Кто это вообще может быть? Все мое знание фольклора ничем не могло мне помочь. Те, кто пользовался совами, вряд ли нуждались бы именно во мне. Кто она? Чего она хочет? Про убийство князей Сова сказала только для того, чтобы я не очень хорохорился. И к чему я был все еще не готов? И самец ли эта Сова или самка? Кажется, о себе Сова говорила в мужском роде. Мне почему-то полегчало от того, что хоть на такой незначительный вопрос мне удалось найти ответ. Хоть что-то. Я уснул и снова оказался на уже ставшем родным драккаре. На сей раз мы еще только плыли к заветному берегу. В этот раз до берега мы так и не дошли, зато я посидел на веслах – что было справедливо, а то все отдыхающая смена, да отдыхающая. Грести было наслаждением. Недаром северные воители не сажают на весла кого попало, это высочайшая честь. Ощущать, как твоя сила сливается в одно целое с усилиями остальных гребцов, и тем самым драккар идет по морской глади, – это очень сильное ощущение. И палит солнце с голубого до белизны неба, и звенит, задавая ритм, гонг…

Утром я проснулся в отвратительном настроении. Сова рассказала, как обычно, ничего, драккар мой – а я уже считал его своим, так регулярно он мне снился, – теперь оказался еще дальше от того берега, на который я столько раз пытался высадиться, кроме того, меня раздражала неопределенность. Видите ли, я не готов! К чему?! Тогда бы я постарался подготовиться! И эта совиная бравада осведомленностью – бабы да бабы. Нет, поводов сердиться у меня было достаточно.

Я выпил чашку горячей воды, в которую бросил немного листьев мяты, а Ратьша пожертвовал ложку меду из своего запаса, и на этом мой завтрак закончился. Сходил к лошадям, проверил подпругу и подковы, угостил лошадей соленым хлебом и, не дожидаясь команды седлаться, вскочил на Хонду – я чередовал поездки, день ехал на Харлее, день на Хонде. Недовольно курил и смотрел в небо. Не готов я, видите ли. Ну да. Времена пионерского детства уже миновали, спорить с этим сложно. Отвечать «всегда готов!» было бы как-то неправильно, я думаю, почти в сорок лет. Да что за муть лезет в голову!

В следующий миг я жестко и резко взял себя в руки. Еще ипохондрии мне тут не хватало. Это все хорошо для моего старого времени, да и то девке. Да и то не всякой. Не то место и время, чтобы наплевать на весь белый свет и начать лелеять мнимые и настоящие обиды и неприятности. Я на службе, как-никак. «Сказ о том, как Ферзь из ронина самураем сделался и службу достойно нес». Холст, масло. Начало века. Где-то в районе черт знает чего – ибо название мест, что мы проезжали, мне ни о чем не говорило.

Но желания поскорее доехать у меня не было. Подозреваю, что в этом я был не одинок. Нет, врать не стану, никто бы не смог нас укорить в том, что мы тянем время, но, тем не менее, при желании, наверное, можно было бы приехать раньше. Или, при желании, отослать одного или двух гонцов, одвуконь или более, и привезти бате радостную весть в рекордно короткие сроки. Думаю, что, пока мы тащились к Киеву, Ярослав готовился к скверному обороту событий, крепил город, может, уже нанял новых варягов, на которых, в свою очередь, стану я натаскивать свою группу уных, если вернусь. Тяжела ты, доля княжеская! Но даже мое мимолетное знакомство с князем говорило мне, что этот человек рожден для власти, и власти большей, чем Ростов и будущий Ярославль. Этот человек готов был оказать прямое неповиновение отцу, преследуя свои цели, и, как мне казалось, готов был отвечать за свои действия любым способом. Впрочем, назвать Владимира слабым, нервным типом тоже бы язык не повернулся. Так что мы на пороге веселого времечка, носящего краткое название «усобица». То есть мне придется, судя по всему, выступить против отца моего дайме. Не было печали. Надеюсь все же, что до этого не дойдет. К примеру, Владимир удовлетворится уничтожением нашего отряда, и Ярослав потихоньку пошлет ему дань, скажем так, ставшую меньше, но, тем не менее, дань. Символ зависимости и послушания. В конце концов, в политике важны не деньги, а власть, которую временами приходится доказывать. Самыми, надо сказать, разными путями. К примеру, свои права на выбор мужа некоторые княгини доказывали тем, что жгли посольства в банях, чтобы отвадить или немилого супруга, или мелких конунгов, как объяснила одна северянка такой поступок, за что и получила прозвище Гордой. Нравы, надо сказать, довольно простые. Но действенные. В конце концов, в эти времена меч в твердой руке и при условии наличия ясной головы мог высоко вознести своего хозяина, как вознесли (или вознесут?) они веселого ярла Хрольфа Пешехода, который также звался ярлом Ролло. Интереснейшая личность.

Я отвлекся от мыслей о Ролло и закурил. Дружинники уже привыкли к этой моей привычке, а некоторые даже принюхивались, скоро точно кто-нибудь попросит оставить покурить. Не дам. Вредно. И мало. Самому мало. Это не деньги, в конце концов, а вещь куда более ценная. Кстати, надо будет попробовать поискать в Киеве, если все пойдет хорошо, у иноземных купцов чай. Может, кто-то уже пьет диковинный напиток, которого пока нет в продаже на Руси и который очень не скоро тут появится в количестве достойном упоминания? Если мне удастся еще и чаю купить, то тогда пребывание мое тут станет просто идиллическим. Стану пить чай из плоской чашки, сурово сопя на уных. О чем еще мечтать! А потом понадобится князю провести проверочную работу с уными против какого-нибудь Фарлофа, там и видно будет, что почем на торгу и чему Ферзь, который в лесу князю нахамил, уных выучил. Я не обольщался мыслью, что спас Хромому жизнь, – такие мелочи владыки мира сего забывают очень быстро, как учит нас этому история и художественная литература.

Но все же, все же… Кто хозяйка Совы и что ей надо? Ненавижу быть кому-то должным, да еще и неведом, чем придется отдавать. И как ни странно, что не менее для меня важно: к каким берегам подходил драккар Орма-хевдинга, да и какое отношение к этому имею я? Или буду иметь? И почему у меня в руке был какой-то презренный железный топор? Не мне ли Тайра запретил прикасаться к железному оружию? Одни вопросы. Без ответов. И поговорить не с кем – к Ратьше потрепаться было бы соваться неразумно, с его тенью говорить – как дереву молиться, куда ветер, туда и клонится. С двумя его соседями с невыразительными взглядами? Проще было бы разговорить Харлея или Хонду. Да и о чем бы я говорил с ними? О той, кому служит Сова, или о драккаре нурман, которых тут любят примерно так же, как варягов? Так и беды недолго нажить. Так что – помалкивай, Ферзь. За умного ты уже вряд ли сойдешь, но хоть некий ореол таинственности у тебя останется. Как же мы все-таки любим всевозможные ореолы! От отличной от других одежды, как минимум, до полного несходства с остальными – за счет истории ли своей, которая и облекает тебя неким ореолом, или же поведением своим, но мы все же часто стараемся стать отличными. Обрести ореол.