их в рот, наслаждаясь кисло-сладким соком.
Дождь превратился в ливень, с которым не в силах были справиться водосточные трубы и канавы.
Ваня отвернулся от окна и посмотрел на Вику. Голос снова вернулся к нему:
— Как Андрей?
— Отлично. Но он очень скучает по тебе.
— Передай, что я думаю о нем. Когда его привезут?
— Не знаю, Ваня. Не знаю, когда вы снова увидитесь. — Вика не могла сказать ему правду о том, что Андрей никогда не появится в интернате. Она лишь повернулась к Алану: — Вы, конечно, знаете, что Андрея увезут в Америку, — произнесла она по-английски.
— Да, конечно. Его усыновляет одна семья во Флориде.
— А ведь он тоже мог бы тут оказаться. Правда, вряд ли выжил бы.
Вика рассказала Алану о том, что это Ваня научил Андрея говорить. Без Вани он бы пропал.
Выложив на столе дорожку из черной смородины, Вика попросила Ваню поделить ягоды. Мальчик медленно, словно засохший цветок после полива, возвращался к жизни. Он выпрямил спину, а предлагая ягоды Алану и Вике, не забывал говорить “пожалуйста".
— Видите, какой умный мальчик.
— Да… Собственно говоря, он ничем не отличается от моего сына.
Воспитательница принесла миску с жидким овощным супом и кусок хлеба и поставила миску перед Ваней.
— Покормите его, раз уж вы здесь. А потом вам все-таки придется уйти.
Вика спросила, нельзя ли им покормить и девочку, кроватка которой стояла рядом с Ваниной. Получив согласие, пошла за ребенком.
— Это Света, — сказала она, пристраивая малышку на колени Алану. — Ее надо кормить, а то Ваня говорит, она совсем перестала есть.
Ложкой Вика приоткрыла Свете ротик, чтобы влить немного супа, но девочка сморщилась, словно от боли, и отвернулась.
— Может быть, суп слишком горячий? — проговорил Алан. — В качестве отца я давно знаю, что сначала надо подуть на ложку.
— В качестве дипломированного физика я не нуждаюсь в повторении элементарных истин.
Заинтересовавшись спором папы и физика, Света как будто обрела аппетит.
В конце концов Алан сообщил, что у него родилась идея статьи.
— Два маленьких мальчика живут в доме ребенка. Они близки как братья. Но судьба не щадит их дружбу. Одного безжалостно бросают в психушку в российской глубинке, а второй обретает свободную жизнь во Флориде. История о двух мальчиках — вот как это надо подать. Даже редактор с каменным сердцем не откажется от такого материала. Но, Вика, мне все равно нужна фотография. Без хорошей фотографии ничего не выйдет.
Алан хотел было встать и удивился, обнаружив, что все еще держит на коленях Свету. Он тотчас понял, что она описалась, намочив ему брюки.
— Вика, мне необходим аппарат, — заявил он. — Надо сфотографировать Ваню.
— Нет, у нас из-за этого возникнут проблемы, — твердо стояла на своем Вика.
— Вика, Вика, — пропищал Ваня, но они его не слышали.
— Вы не понимаете, что такое пресса. Без подходящей фотографии я не смогу напечатать материал о Ване.
— А вы не понимаете, как трудно сюда проникнуть. — Вика помахала ложкой в подтверждение своих слов. — Чуть что, и они захлопнут дверь у меня перед носом.
— Ладно. Я приехал, чтобы что-нибудь сделать для него, а не сидеть в луже мочи.
Алан и Вика обменялись поверх Светиной головы не самыми нежными взглядами.
— Вика, Вика, дядя Алан! — На сей раз Ваня был услышан. Алан и Вика повернулись к Ване, удивившись, что он запомнил английское имя. А Ваня сиял и показывал на окно: — Дождь кончился. Теперь вы возьмете меня погулять?
Хотя воспитательница и приказала им уйти после обеда, но в коридоре никого не было, и они, подхватив Ваню, понесли его вниз. Обычно воспитательницы, покормив детей, устраивали себе перерыв. Единственным человеком, который повстречался им на пути, был Алеша — подросток с крестом на шнурке от ботинок.
— Здравствуй, Алеша! Рада тебя видеть. Мы с Ваней идем во двор.
— Я с вами.
Умытый дождем мир блестел и переливался. Избавившись от нестерпимой вони детского отделения, все с наслаждением глубоко вдохнули свежий воздух. Они пробирались по руинам когда-то огромной церкви из красного кирпича. Над фундаментом поднялась высокая трава. Вокруг здания росли деревья, пряча его от чужих глаз. Над листвой возвышалась лишь розовая колокольня с лишенными стекол окнами.
Рядом с церковью был заброшенный яблоневый сад. Алеша вытер досуха скамейку, на которую посадили Ваню. Пока малыш привыкал к солнечному свету, Вика достала ботиночки и обула мальчика.
— Неужели у них тут нет обуви для детей? — спросил Алан.
— Он постоянно в постели. Ни у кого из здешних ребят нет обуви. У них и одежды нет. Их одевают, только когда кто-нибудь приходит.
Вика подняла Ваню и, поддерживая под мышки, поставила на землю. К ним подскочил Алеша и стал держать мальчика с другой стороны. Они хотели, чтобы Ваня сделал хотя бы несколько шагов по посыпанной песком тропинке, но, увы, как и предполагала Вика, эксперимент не удался. Ване были нужны постоянные упражнения, не говоря уж о кинезотерапии, а не помощь доброхотов от случая к случаю.
На глаза Алану попалась крепкая хибарка, пристроенная сбоку разрушенной церкви. Выкрашенная желтой краской, под солидной крышей, с двумя новыми замками и лаконичной вывеской над входом: “МОРГ”.
— Это и вправду морг? — спросил Алан у Алеши.
— Да… Это я ношу туда мертвецов.
— Часто?
— Еще бы… Несколько раз в неделю. И из детского отделения тоже, — с удовольствием пугал он посетителей грозной правдой из жизни психушки.
— Ну и дела, — проговорил Алан по-английски, чтобы мальчики его не поняли. — Значит, единственное, что гарантировано детям, — это место в морге, и им напоминают об этом каждый раз, когда они выходят во двор.
Алан сказал, что пойдет в машину за фотоаппаратом, и у Алеши загорелись глаза.
— У вас есть машина? А можно мне с вами?
К возвращению Алана Ваня, надышавшийся воздухом, чуть порозовел и стал немного похож на себя прежнего. Однако журналисту это пришлось не по