Читать интересную книгу Корж идет по следу - Михаил Костин

Корж зашел к уполномоченному НКВД по станционному поселку.

— Мне срочно нужно съездить в Песково, а свою машину я отпустил. Как это сделать?

Тот задумчиво потер щеку.

— На попутной машине — черт ее знает, когда она будет… Лошади у меня нет… А на мотоцикле вы можете?

— Могу.

— Тогда все в порядке! — обрадованно воскликнул уполномоченный. — Берите мой мотоцикл и — прямо по шоссе. Будет сначала одна деревня по пути, а дальше — Песково.

— Да уж как-нибудь найду, давайте машину.

Через несколько минут, оглушительно треща, из поселка выскочил мотоцикл и стрелой полетел по шоссе.

Вскоре Корж был в селе.

С председателем песковского колхоза, подвижным рыжебородым стариком, разговор был непродолжительный, но интересный. Услышав, кем интересуется приезжий капитан государственной безопасности, он рассмеялся и расправил бороду.

— Афанасий Егоров? Как не знать этого лиса!.. И у него приходилось в батраках работать. Лавочник, выжига, с мертвого крест снимет… В свое время перехитрил он нас крепко. Когда почуял, что его дело керосином пахнет, — быстренько прикрыл торговлю. Разорился, говорит, обанкротился. Все куда-то рассовал или распродал тайком и смотал удочки.

— Вы не знаете, с кем водил дружбу Егоров?

— И это знаю. Первейший приятель у него был Воронков Данила. Как говорится, неразливные. Словно от одной яблоньки яблочки уродились. Один — лавочник, другой — кулак. И живодер — каких поискать… Ну, только тот-то от нас не ушел. Если не издох еще — на Енисее доживает свой век…

«То-то рядом совсем, а не на Енисее», — подумал Корж, но ничего об этом не сказал. Председатель продолжал вспоминать прошлое:

— Старший сынок у него, Лешка, не захотел с навозом возиться, решил — с золотом…

— Как это так? — словно не понял Корж.

— Так. Подался в город и выбрал специальность: банки грабить. Только, видно, рылом не вышел. На первом же деле попался. Десять лет как один денек отсидел в Соловках… Ну, уж видно горбатого только могила исправит. А может, родная кровь заговорила. Ну-ка! все, что папаша наживал, подчистую свои же деревенские отобрали! Когда выпустили, вернулся сюда, сукин сын, на меня с ножом кинулся… И опять поймали. Теперь и не слышно даже о нем.

И опять Корж подумал про себя: «К сожалению, слышно».

Председатель ни за что не согласился отпустить гостя без угощения. Пришлось выпить чаю, закусить. На станцию Алексей Петрович сумел вернуться лишь к четырем часам дня. Возвратив мотоцикл хозяину и узнав, что Грачева уже здесь нет, он немедленно выехал в город.

* * *

Лешка Воронков и Гуго Мяги только что сытно пообедали. После этого Гуго с наслаждением выкурил папиросу и отправился в свое убежище под полом. «Дежурить у рации», — как объяснял он обычно, а на самом деле просто поспать. У него там был оборудован уютный уголок. Подполье, довольно просторное и до этого, сейчас было значительно расширено. За тремя высокими кадками с соленьями поместилась низкая, наполовину ушедшая ножками в землю кровать. В головах пристроили чемодан с рацией.

Дни и ночи напролет Гуго валялся на кровати. Иногда, когда сон уже просто не шел, он включал карманный фонарик и читал потрепанные журналы «Нива», найденные у хозяина. Надоедало читать, он гасил свет и лежал в темноте с раскрытыми глазами и медленно думал о чем-то. А то даже и не думал. Что толку? Но в большинстве случаев он спал и от этого, да еще от сытной пищи постепенно обленился и уже начал посматривать на свою опасную работу в тылу русских, как на приятное времяпровождение. Он знал только прием и передачу радиограмм, остальное не касалось его и не волновало. И убежище было надежным, в этом он успел уже убедиться.

Лешкино житье было менее спокойным. Оливарес дал ему определенные задания, и он головой отвечал за выполнение их. Связь с шефом он наладил надежно, тут все в порядке. Рация замаскирована тоже хорошо, и все передачи прошли без единой помехи. Но вот с дорогой не клеилось. Конечно, с Антона нельзя и спрашивать много. Нет ни школы, ни опыта. Но спрашивать приходится, потому что, в свою очередь, Оливарес требует с него, Лешки. А сам, между прочим, тоже, видимо, завяз с заводом. Сидит и ни гу-гу. Но это он!.. Он здесь старший, и приходится молчать, подчиняться, беспрекословно выполнять все его приказания. Ладно, когда-нибудь и хромому крепко достанется от Инге, если не от самого рейхс-министра Гиммлера…

Жена Афанасия убрала посуду со стола.

Лешка посмотрел на часы и зевнул. Делать было нечего, и от этого безделья его тоже клонило в сон. Антон ушел на рассвете и на рассвете завтра должен вернуться. С суточной сводкой, по которой Оливарес хотел состряпать донесение за неделю, придется опять посылать Афанасия… Что-то он долго распродает свои лепешки сегодня… Даже к обеду не пришел…

Лешка снова позевнул и хотел было отправиться вздремнуть, когда в дверь постучали и, не дождавшись ответа, в избу вошли двое. Один был в форме НКВД…

Челюсти Воронкова лязгнули, он с усилием проглотил какой-то тугой комок и, побледнев, уставился на пришедших. Первой мыслью было выхватить пистолет, но он тут же вспомнил, что оставил его под подушкой.

— Здравствуйте, — поздоровались вошедшие. — Нам бы хозяина или хозяйку.

— Вот хозяйка, — хрипло выдавил из себя Воронков, показывая на отошедшую от печи жену Афанасия.

Тот, что в форме, объяснил:

— Мы из пожарной охраны. Пришли проверить печи, дымоходы.

У Воронкова словно камень отвалился от сердца. С усилием встав на одеревеневшие ноги, он неторопливо прошел в переднюю, к своей кровати. Выхватил из-под подушки и сунул в карман пистолет. А из кармана вынул кисет (будто за ним ходил) и так же неторопливо вернулся на кухню.

Пожарный инспектор деловито осматривал печь, указывал на недостатки.

— Под нужно починить, выщербились кирпичи. Перед подтопком железо смените, видите, проржавело все насквозь… Щели глиной промазать… Вы ее, видать, лет двадцать не ремонтировали.

— Некому, — оправдывалась хозяйка. — Сам-то у меня не мастер, а нанимать… — она покачала головой.

— Сделаем, чего там, — проговорил пришедший в себя Воронков.

— Ну вот, — улыбнулся инспектор, — оказывается, и мастер нашелся. Сын, что ли, на побывку приехал?

— Племянник, — поспешил ответить Воронков.

Пожарники слазили на подволоку, осмотрели боров и трубу. Потом написали коротенький акт с указанием сроков ремонта, оставили копию хозяйке и, попрощавшись, ушли.

Лешка метнулся следом в сени и в щель смотрел, куда они направятся.

Проверяющие завернули в соседний дом.

Лешка окончательно успокоился. А потом выругал себя. Чего переполошился, ведь документы в порядке. Нервы!.. Ч-черт, даже про заикание позабыл…

* * *

Поздно вечером Коржу докладывал Грачев.

— Вот, Алексей Петрович, составленный мною план двора и дома, где находится рация Оливареса.

— Вы творите об этом так уверенно…

— Я даже, кажется, место знаю, где она.

— Ну-ка, ну-ка…

— Вот это сам дом. Направо от ворот конюшня, коровник, сарай. А у стены сарая насыпана большая груда земли. Она свежая. Во всяком случае не более чем двухнедельной давности.

— Из чего вы это заключили?

— На груде совершенно нет никакого мусора. Даже сухого листа или соломы, которую при давности кучи определенно нанесло бы сюда ветром.

— Доказательство подходящее.

— Земля эта из подполья.

— А почему не предположить, что из погреба?

— Погреб находится за домом. Если бы углубляли или расширяли его, не было бы смысла оттаскивать землю к сараю. Наоборот, она пригодилась бы для засыпки погребной завалины и крыши. Тем более, что и крыша-то почти развалилась.

— Тоже логично.

— И потом еще одна особенность. В избе Егорова очень чисто, кругом на полу тряпичные дорожки. Даже кухню они устилают вдоль и поперек. А крышка люка не покрыта. Значит, ее часто приходится опускать и поднимать, а каждый раз возиться с половиками, наверное, уже надоело. Я уверен, что рация там, под полом.

— Что ж, условно согласимся и с этим предположением. Итак, Воронкова вы видели?

— Да.

— Он был один?

— Да.

— Как держался?

— Сначала перетрусил, а потом ничего.

— Не мог он догадываться о настоящей цели визита?

— Нет. Мы с инспектором после обошли еще с десяток домов, и, если он даже следил за ними, — это успокоило его.

— Ну, что ж, пока все идет хорошо.

Часть пятая

Оливарес не ответил

Как ни странно, но в стане врага наблюдалось затишье. Непонятное затишье.

Быхин бродил по городу, околачивался на пристанях, но к Соньке больше не заходил. Несколько раз он отправлялся на вокзал, садился в пригородный поезд, обходил вагоны с кружкой в руках. Но отъезжал недалеко от города и к вечеру обязательно возвращался.