Порыв холодного ветра обжег щеку Ивара, принес знакомый аромат. Он обернулся – перед ним стояла Жанна Брингар. Лукавый взгляд, нежная улыбка… Кажется, она больше не сердилась на него.
– Где ваша яхта, Ивар, – та, что ушла на Тхар? – промолвила прелестный археолог. – Мне помнится, четыре палубы, бассейн, оранжерея и палисандровая мебель в адмиральском салоне… Ваша «Иллюзия» еще не вернулась?
– Мебель в салоне дубовая, еще кожаные кресла и бронзовые канделябры, – напомнил Тревельян и вздохнул. – Увы, яхты моей еще нет. Иллюзии так скоро не возвращаются.
– У меня в жилом модуле нет такой роскоши, – сказала Жанна. – Кресла из пластика, душ и цветок в вазе вместо оранжереи… Еще кухонный комбайн, совсем маленький… Не беда, что вашей яхты здесь нет. Если вы заглянете ко мне, я сделаю чай и что-нибудь приготовлю.
Тревельян смотрел на Жанну, Жанна смотрела на него. Он едва не потонул в ее чудных зеленых глазах. Вынырнуть было непросто.
«Иди! – посоветовал Командор. – Иди, нечего клювом щелкать!»
«Сказано парапримом – красивая девушка, но не для меня. Не в этой жизни…» – откликнулся Ивар.
«Плюнь на эту волосатую образину! Что вспоминать его болтовню, когда девица сама в руки просится! Такая красотка!»
Но Тревельян лишь покачал головой. В эту ночь его ждали гипноизлучатель и запись чужого языка, который он собирался освоить.
Жанна прикрыла глаза длинными ресницами, повернулась резко, фыркнула и зашагала к домикам поселка. Ивар с тоской глядел ей вслед. Не в этой жизни, крутилось в голове, он словно наяву слышал басистый голос параприма. Не в этой жизни…
Верить?.. Не верить?..
Глава 9
Серв Хийар Ирт и параприм Нишикуандра
Изучение языков в гипнотическом трансе, обычно во время сна, для опытного ксенолога было делом несложным. Слова и целые фразы, термины, метафоры и эвфемизмы, фонетика и письменные символы, если такие имели место, – все это укладывалось в памяти быстро и с полной надежностью. После такой процедуры понять чужую речь не составляло труда, если звуки издавались в диапазоне человеческого восприятия. Но вот говорить самому… Тут возникала проблема, связанная с речевым аппаратом, ибо уроженец Земли не мог убедительно хрипеть и щелкать, рычать и скрежетать, шипеть и лязгать, так как возможности гортани вкупе с легкими, губами и языком были ограничены. Поэтому никто не пытался освоить звуковую речь негуманоидов, тех же дроми или лльяно, не говоря уж о сильмарри. Общение с некоторыми человеческими расами тоже требовало усилий – не всякий мог произнести хотя бы пару слов на шас-га, гортанном лающем наречии кочевников Раваны.
Но с обитателями Декаи Таилу, почившими много тысячелетий назад, таких сложностей не возникло бы – их язык был напевным, мелодичным, приятным для восприятия на слух и вполне доступным для горла землянина. Пробудившись утром, Тревельян исполнил пару арий, поведав самому себе о несчастной любви к очаровательной деве-терукси и злобном параприме, лишившем его надежды на счастливый брак или хотя бы легкую интрижку. Затем он натянул термокомбинезон и отправился к медицинскому модулю на окраине поселка. Там, под присмотром Пьера Сазонова и его врачей, обитал Найт Ракасса, Рыцарь Времени.
По дороге Ивар пытался сообразить, почему он думает о Найте как о рыцаре. Конечно, поступок этого юноши был благородным и жертвенным – он отправился в путь без возврата, хотя мог прожить в своем мире много лет. Его соплеменники считали катастрофу неминуемой, но ни один из них не предсказал бы в точности, когда она наступит. Найт Ракасса вполне мог здравствовать долгие годы, встретить любовь, родить детей, сделаться главой семейства или даже своего суонча… Однако он принес это в жертву ради химерической надежды – пробиться сквозь горы времени к тем, кто может спасти его народ. Воистину рыцарский поступок! Но в нем ли дело?.. Только ли в нем?..
Пустившись в область свободных ассоциаций, Тревельян вдруг припомнил, что имя гостя созвучно слову «рыцарь» на одном из старых земных языков[40], бытовавших еще до введения лингвы. Когда-то он неплохо знал английский тысячелетней давности, но с той поры пришлось изучить так много инопланетных наречий! Пожалуй, не меньше сорока… даже пятидесяти… Но английский, оттесненный в дальний угол памяти, не был забыт. Найт! Рыцарь! Найт оф тайм!
Довольно усмехаясь, Тревельян поднялся на террасу медицинского блока и проник внутрь сквозь шлюзовую камеру с асептическим излучателем. За шлюзом были процедурная и приемный покой – восьмиугольная зала с кабинетами за прозрачными стенами и крохотным фонтанчиком в центре. Кабинеты пустовали, и только в столовой чудилось какое-то шевеление. Туда Тревельян и направился. Найт завтракал в компании молодого светловолосого врача.
Завтрак был впечатляющий – яйца, ветчина, блинчики, свежий хлеб, соки и фрукты. Вероятно, медики считали, что для восстановления сил их пациент нуждается в обильном питании. Найт, похоже, не возражал, налегая на ветчину и яйца. «Мясоед, точно мясоед!» – подумалось Ивару. Такой не приживется у кни’лина… Впрочем, этот вопрос уже не стоял.
Сдвинув прозрачную переборку, Тревельян шагнул в столовую. Молодые люди вскочили. Врач поперхнулся, закашлялся, проглотил кусок и смущенно забормотал:
– Консул… простите, консул… меня не предупредили… простите еще раз…
– Никаких проблем, – сказал Тревельян, присаживаясь к столу.
Он придвинул к себе блюдо с блинчиками, налил сока и поинтересовался:
– Кофе есть?
– Да, конечно… для вас и для меня… Найту кофе не нравится. Я сейчас… – Врач начал приподниматься.
– Не суетитесь, юноша, успеется с кофе. Как вас зовут?
– Ланселот Бродерик Свенсон, диетолог и физиотерапевт.
– Из команды Сазонова?
– Да, консул. Медик-стажер.
– С Земли?
– С Тхара, но учился в Париже.
– Хорошо. Кажется, вы подружились с нашим гостем. – Тревельян повернулся к Найту и произнес, старательно выпевая чужие слова: – Ты отлично выглядишь. Ланселот рассказывал тебе о Земле? О нашей родной планете?
Найт вскинулся и замер с раскрытым ртом.
– Ты говоришь на моем языке, декаи унго? Без прибора, который переводит наши речи?
Тревельян поморщился – «декаи унго» означало «светлый властелин». Слишком пышный титул для консула ФРИК.
– Да, в трансляторе уже нет необходимости. Теперь нам проще общаться. – Он разрезал блинчик, подцепил вилкой, прожевал. – Так что же, Найт, рассказывали тебе о Земле?
– Рассказывала маленькая женщина – та, что изучает слова. Ваша планета удивительна и так отличается от моего мира… моего прежнего мира… У вас нет мелл-паа, никто не скрывает лицо, и все живут очень долго.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});