Первый Ветер безмолвствовал, только по щекам его катались желваки. Почетный знак воина – рана, нанесенная в бою пронзившей грудь стрелой. Но никто не любит вспоминать, как ее вырезали… Это изречение из Книги Начала и Конца относилось к любому кни’лина. Они панически боялись любых катастроф, но гордость не позволяла признаться в этом.
У Тревельяна, сидевшего на пятках, занемели ступни, пришлось сесть, скрестив ноги. Эта поза тоже дозволялась этикетом, хотя ее считали несколько вульгарной.
– Сегодня утром ко мне явились эксперты, те, что работают с этим несчастным юношей, – промолвил он. – Физик выдвинул очень правдоподобную гипотезу случившегося катаклизма… собственно, не гипотезу, а теорию, подтвержденную фактами и расчетами. Он знает, что здесь произошло.
– Знает? – Первый Ветер дернулся на своей подушке.
– Да. Вы получите полную информацию по этому вопросу. Клянусь погребальными кувшинами моих предков!
Его собеседник перевел дух. Потом с явным облегчением буркнул:
– У вас нет таких кувшинов. Ваши жилища пусты и не помнят прежних хозяев-предков[37].
– Ошибаетесь, ньюри, предки всегда с нами, – сказал Тревельян, прикоснувшись к виску. – По крайней мере один из них со мной и имеет счастье лицезреть и слушать вас. Но вернемся к нашему делу. Вы все еще хотите, чтобы Найт Ракасса полетел на Йездан?
Звук, изданный Первым Ветром, казался таким же резким и отрывистым, как щелканье жвал архов-яхит. Лицо его приняло задумчивое выражение, уголки рта опустились, взгляд уперся в бокал с тецамни.
– Поразмыслив… да, по зрелому размышлению, я полагаю, что в этом нет необходимости. Пусть отправляется на Землю. Он больше похож на вас, чем на меня. – Первый Ветер огладил голову, лишенную волос. – Наверное, он трупоед, а поедание мяса так отвратительно и безнравственно! Чем бы мы стали его кормить?..
– Курземом, – сказал Тревельян, – в этом блюде много белка. Но раз проблема исчерпана, не будем к ней больше возвращаться. Хочу спросить вас, ньюри Первый Ветер… Вопрос умозрительный, из области фантастики… может быть, совсем нелепый… – Он побарабанил пальцами по столу. – Представим, что в нашей власти пропутешествовать в прошлое, спасти этот мир, сохранить его флору и фауну, его города и все остальное, что создано людьми… разумеется, и самих людей Декаи Таилу. Всех соплеменников Найта, целую разумную расу! Как бы вы к этому отнеслись?
Первый Ветер содрогнулся – кажется, он был не на шутку перепуган.
– Йездан милостивый, сохрани нас от этого! И мой народ, и вашу Федерацию! Последствия были бы ужасны!
– Но почему, ньюри?
Тень промелькнула по лицу Первого Ветра. Он сказал:
– Тридцать два тысячелетия назад эта раса владела ядерной технологией… мощной технологией, раз они смогли уничтожить свой мир… возможно, они стояли на пороге космической эры… А что в эти времена творилось на вашей Земле, достойный консул?
– Хмм… – протянул Тревельян, – хмм… Думаю, мои предки охотились на мамонтов и жгли костры в пещерах.
– На Йездане было то же самое. Дикари, дикари и в вашем мире, и в моем! – Разволновавшись, Первый Ветер отхлебнул тецамни.
– А эта раса – к счастью, уже не существующая! – за тридцать две тысячи лет достигла бы чудовищной мощи, став гегемоном в нашем секторе Галактики! Они изобрели бы контурный двигатель, получили бы Портулан даскинов[38] и распространились по всей галактической ветви! Они заняли бы все планеты, где находятся в данный момент наши колонии, и сделали бы это давным-давно! Они захватили бы Йездан и Землю! Боюсь, что наши цивилизации просто не возникли бы! При этой мысли я готов уйти в вечерний цвет![39]
– Резонно, – согласился Тревельян. – Но не надо волноваться, ньюри. Повторю сказанное раньше: у нас нет машины времени, и вряд ли кто-нибудь ее создаст.
– Это стало бы настоящим бедствием, – произнес Первый Ветер, заметно успокоившись. – Хронопарадоксы, темпоральные петли, удвоение путешествующих, конфликты, связанные с изменением реальности… Наконец, войны, где сражения идут не только в пространстве, но и во временном континууме, простираясь на тысячи и миллионы лет… Жуткая перспектива!
– В самом деле, – кивнул Тревельян и допил тецамни. – Желаю вам, ньюри, утренних радостей и благодарю за мудрые слова. Сведения, обещанные мной, вам передадут.
Второй Дым, приседая и кланяясь, проводил его к выходу. Вернувшись в свой отсек, Ивар связался с лингвистом Деллой Джин, потребовал прислать ему материалы по языку погибшей расы и загрузил их в гипноизлучатель в спальне. Сказанное Первым Ветром не являлось для него новостью, однако он решил не торопить встречу с Регистратором – прежде стоило разобраться с ситуацией в мире Найта Ракассы, с этими суончами, мелл-паа и остальной терминологией, пока неясной. Тридцать с лишним тысячелетий – огромный срок, достаточный, чтобы любая цивилизация погибла, истощив свой пассионарный импульс, либо поднялась к невиданным вершинам прогресса. Или – или… Может быть, Нишикуандра знал, какой из двух вариантов верен, но, кажется, параприм не торопился поделиться информацией. Тревельян не владел мистическим даром предвидения, однако в его распоряжении были логика, компьютеры и немалый опыт. Поговорить с Найтом, не дожидаясь новостей от Деллы Джин, и самому составить прогноз… Разумно, решил он. Только беседовать с гостем нужно на его языке, а для этого есть излучатель с мнемонической записью.
Перед такой процедурой рекомендовалось отдохнуть и очистить сознание. Натянув термокостюм, Ивар вышел на свежий воздух. Близился вечер, солнце висело над ледяной стеной, но еще не коснулось ее, и феерия красок была впереди. Вероятно, это зрелище не могло наскучить – жители поселка покидали дома и прогуливались по улицам, то и дело посматривая на небо и ледяные утесы. Тревельян слышал смех, людские голоса и скрип снега под ногами; откуда-то донеслась мелодия – нежный напев флейт и скрипок. Он остановился у террасы штабного здания, там, где несколько дней назад встретил Жанну Брингар.
Текли минуты, солнце садилось, льды вспыхнули алым, рубиновым и багряным, затем погасли. Тревельян запрокинул голову – звездное небо здесь тоже радовало красотами. Система Снежной лежала гораздо ближе к Гиадам, чем Земля, и здесь, на фоне звездного скопления, пылал яркий оранжевый глаз Альдебарана. Часть Гиад входила в буферную зону, разделявшую земной и кни’линский сектора, и за ними можно было разглядеть неяркую звездочку, солнце Йездана.
Порыв холодного ветра обжег щеку Ивара, принес знакомый аромат. Он обернулся – перед ним стояла Жанна Брингар. Лукавый взгляд, нежная улыбка… Кажется, она больше не сердилась на него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});