скрыты в моем новом друге? Значит ли это… что я могу применить свое любимое, самое мощное и душераздирающее? Надо попасть еще разок.
— Продолжим? — сделал я реверанс.
— Что за кривляние!?
— Где уважение!? — заголосили смотрящие.
А Петр снова взял разбег! Крутанувшись, подобно Кат, создал шлейф из огня, прикрыл себя небольшой стеной.
— Ух! — успел пригнуть я голову.
Языки пламени закрывали мне обзор, горячий воздух жег кожу.
Немного безрассудности не помешает!
Делаю упор, прыгаю прямо в пламя, рукой прикрывая лицо. Петр, испугавшись такого, тут же гасит силу души. Большая ошибка.
Выпад! Точное попадание в грудь!
— Петр! — уже смелее крикнула Сеана.
Отец Львов, также испугавшись опасного удара, хотел вмешаться, но его глазам предстала причудливая картина: Петр-старший, застыв, стоял, проткнутый рапирой насквозь, но не испытывал никакого дискомфорта.
— Петр Волдели? — не понимал Рокд. Все вроде закончилось, но крови не было.
— Я… Я могу продолжать! — занес он кулак для удара.
— Клетка, — его костяшки в сантиметре от моей челюсти, — Боли.
Зрачки юноши расширились. Секунда, еще одна. Тик-так, тикают часики, и сладкий нектар льется в мои уши:
— А-А-А-А! — схватился за голову Петр, отступая назад. — Что это!? — начал отмахиваться он, рассекая воздух. — Прекратите!
Из пола, проламывая плиты, вылезали мертвецы: его семья, друзья и близкие. Они сочились гноем, щелкали щербатыми ртами.
— Помоги нам, — шептали мертвецы.
— Спаси нас, Петр!
— А-а-а! — с криками Лев срубал одну голову за другой. Храм опустел, и не было никого рядом.
— Ты совсем один, — улыбался я, сидя на троне. И залился ярким смехом: — И ты подохнешь здесь!
— Нет! Нет-нет-нет… — наворачивались слезы на его глаза. Петр застыл, когда его ногу схватила полуразложившаяся Сеана.
— Почему ты не спас меня?.. — хватаясь за его одежду, карабкалась она все выше. — Почему?
— Я… — не в силах пошевелиться, глотал слова парень. — Прости, — разум его мутился, бедняга ничего не понимал и шел на поводу у эмоций.
Мертвецы облепили его со всех сторон, рвали плоть, кусали, он плакал, кричал от боли, просил прощения. И когда холодные пальцы разорвали его грудную клетку, а он увидел собственное, еще бьющееся сердце…
Петр моргнул.
Все это время он так и стоял застывшей статуей, занеся кулак для удара. Я толкнул его рукой, выдергивая рапиру. Юноша, сделав несколько шагов, упал на пятую точку. Еще секунда… и теперь уже настоящие слезы потекли по его щекам.
— Сын! — не доходил до него голос отца.
Наконец Лев-старший испуганно повернул голову. Разложившийся папка все еще стоял у него перед глазами. Да, Петр, вот что такое сила иллюзий, вот что такое пытка разума.
Я сделал шаг вперед. Старший в ужасе пополз прочь от меня — под непонимающими взглядами.
— Н-не подходи! — тряслась рука с сжатым мечом, что теперь тлел не ярче уголька.
— А что случилось? — ласково произнес я. — Кровь еще не окропила этот пол. — Моя очередь смотреть сверху вниз. — Режь руку, бравый сын.
Наполненные страхом глаза смотрели на мое оружие. Сколько ужаса, сколько нежелания проходить через это вновь. Петра трясло, он поднес металл к плоти.
— Что ты делаешь!? — злился его отец, но один из синих плащей быстро одернул старика:
— Господин, не приближайтесь к барьеру.
— Давай же! — продолжал я давить.
Но вдруг, прямо как в романах, бравого воина решила поддержать дама сердца.
— Не сдавайся! — наплевала Сеана на приличия, вызвав бурю эмоций у матери.
Вот оно! Вот ради чего стоит жить! Страсть, неожиданные повороты, биться из последних сил за тех, кого любишь, за честь и отвагу!.. Хе-хе, ну что за?..
Петр, преисполнившись решимости, вновь поднялся на ноги, перехватил огненный Клинок двумя руками.
— Я… Я не боюсь! — красные от слез глаза вступали в диссонанс с его словами. Вроде Петр-старший был крут как никогда и одновременно являл собой жалкое зрелище.
— О, о, — поднял я указательный. — Это действительно сцена, достойная романа. — И щелкнул пальцами. — Храбрый герой против злодея, и он снова и снова поднимается. Как же красиво! — Улыбка исчезла с моего лица. — Вот только это не книга, дорогой. И реальность полна разочарований. — Я вновь приготовился принять бой. — Следующее попадание будет куда больнее предыдущего.
— А-а-а! — вспыхнул огонь!
Одновременно — шаг навстречу друг другу. Взмах Клинков Души! Рассекающее пламя точно попадает мне в грудь, оставляя ровную рану. Я широко раскрываю глаза, моя кровь кляксами пачкает барьер и мраморный пол. Падаю.
— Да! — победно улыбается Петр. — Да, я победил!
— Да что ты говоришь? — шепчу ему на ухо, пронзив юношу со спины.
— Кх! — широко раскрывает глаза Петр.
Одна секунда.
Мы по-прежнему стоим, Лев занес кулак для удара. Я улыбаюсь, глядя ему прямо в глаза.
— Что реальность, а что сон? — пальцем опускаю его руку, а он не сопротивляется.
Отхожу назад. Прячу рапиру в ножны, последний блик фиолетового гаснет, и вот мое оружие становится просто рукояткой с черной чашкой.
— Что ты застыл? — снова и снова кричит отец.
— Не сдавайся! — в точности повторяет Сеана.
А я просто смотрю — смотрю и улыбаюсь.
— Ты знаешь, что делать, — развожу я руками, запрокинув голову. Я полностью открыт для удара. Шепчу себе под нос: — «Зачем»…
— Зачем!? — повторяет все тот же папка, негодует, почему его сынок, хе-хе, сам себе порезал руку.
— Сдаюсь, — закрыл глаза Петр.
— Победитель — Кормак Атраски! — объявил Рокд.
— Теперь можете аплодировать, — посмотрел я по сторонам, видя только гнев. — Нет? Ну-у, — поиграл я пальцами. — И так сойдет.
Глава 24 Дом тени
Барьеры превращаются в ростовые щиты, щиты растворяются пыльцой. Тишина. Звенящая тишина нарушается только скрипом сжатых зубов лидера Дома Львов. Руку старшего сына уже лечат прикосновением Света, а капли крови на полу действительно исчезают, буквально впитываясь в мрамор.
— Господин Кормак, подойдите. — Пока процедура не будет завершена, никто не посмеет говорить одновременно с директором.
Мои шаги слабым эхом отражаются от стен, одна из жриц встает рядом с Рокдом и разворачивает свиток. Свежая бумага украшена разными печатями.