— Слушай внимательно! — голос колумбийского ковбоя вновь заставил площадь вздрогнуть. Его глаза встретились с моими, и ноги сами бодро зашагали к нему. Кажется, это куэнтерос — местные сказители. Откуда мне это известно? А какая разница!
— Я расскажу тебе историю, слушай внимательно! — мужчина усмехнулся в усы. Пальцы тронули гитарные струны и, вплетая слова в тихие аккорды, он начал свой неспешный рассказ — на английском, чтобы большинство смогло понять. — Жил-был один король. И было у него два сына. Но лишь одного любил король — первенца своего, Огненного принца. Шли годы, дети выросли, младший в тени старшего, довольствуясь крохами с королевского стола. Но убили любимого сына, и разбилось сердце короля. Дни и ночи проводил он, скорбя по Огненному принцу, в котором души не чаял. Почернела душа его, сгорев в пламени горя.
— Пойдем, родная. — Руки Алекса сжали мою талию и потянули назад. Мне кажется, или он нервничает? Почему? — Саяна, идем!
Но сдвинуть меня с места сейчас можно было бы лишь прямым ударом метеорита, не иначе! Я должна дослушать историю куэнтэрос до конца — понятия не имею, почему, но вот убейте, знаю — это важно!
— …подошел принц и обнял отца, желая утешить. Но король оттолкнул юношу. «Почему его убили, не тебя?» Отшатнулся младший сын, отвел глаза, чтобы не видны были слезы в глазах. Болело сердце его, не ведавшее отцовской любви. «Позвольте стать вам сыном, что вы потеряли, батюшка», — молвил он, вновь подойдя к королю. «Не сможешь ты», — глаза старика обратились на него. «Сделаю все, как вы скажете», — ответил сын. И призадумался король. Огненного принца не вернуть, так отчего же не попробовать из младшего выковать хотя бы подобие того совершенства?
— Саяна, ты обещала, что мы снимем номер и… — шепот Алекса вновь вклинился в рассказ, заставив меня заскрежетать зубами от раздражения.
— Тихо! — прошипела я. — Дослушаю и пойдем!
— Как хочешь. — Он со вздохом прижал меня к себе.
— Подвел король младшего сына к дому и сказал: «Подожги его!» «Но там люди, батюшка!» — в ужасе глядя на него, ответил принц. «Так и знал, не выйдет из тебя толку!», — король махнул рукой и пошел прочь. «Стойте! Я сделаю это!», — крикнул юноша. Дрожащие руки его подожгли дом. Люди кричали внутри, молили о спасении. Слезы текли по лицу принца, сгорала душа его в пламени боли от содеянного.
Тихий гитарный проигрыш дал мне время проглотить комок слез, вставший в горле.
— «Посмотри на меня, сын», — сказал король, когда дом догорел дотла. И когда глаза юноши устремились на него, отец удовлетворенно кивнул, увидев сгоравшего изнутри парня — перед ним стоял Огненный принц.
— Все, идем, — Алекс облегченно вздохнул.
— Еще не все, — прошептала я, глядя в глаза куэнтэрос.
— Да, еще не все, — словно в ответ сказал тот, вновь перебирая струны. — Шли годы, жег земли и людей Огненный принц — все во славу отца! Вздрагивали все при упоминании его имени, страшнее не было никого на всем белом свете. Но утаил он от отца одну тайну — не вся душа его сгорела в тот день, спрятал он в сердце частичку ее, и материнская любовь помогла укрыть ее от взгляда короля. Росла и крепла эта крошечная часть, пока не заняла все сердце принца. Погасила она огонь внутри, не смог юноша больше творить зло. И пришлось ему сбежать от отца.
Алекс красноречиво вздохнул, но я проигнорировала его.
— Скитался он по свету, сам не зная, чего ищет. Не было ему места нигде, отторгали его и люди, и земли. А ветер подталкивал в спину, пробирая холодом до костей. Долгим был путь его, но все дороги рано или поздно приводят в нужное место — будь ты принц или нищий. Вот и юноша ступил как-то утром на маленькую тропинку в пустынном поле, что убегала в небеса. Под палящим солнцем он скакал по ней весь день, пока конь не задрожал от усталости. Спешился тогда парень, отдал воду всю лошади и повел ее под уздцы. Тропинка все не кончалась, а вот силы путника уже были на исходе.
— А давайте он уже помрет и все, конец сказке! — вмешался Алекс, явно сильно злясь. — Прекрати вести себя как капризный ребенок. — Процедила я. Под моим взглядом он поднял руки вверх, будто сдаваясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Упал принц, не в силах сделать и шагу, — продолжил куэнтэрос. — Решил, что пришел его смертный час. Попросил он о прощении, глядя в бездонное голубое небо. Последний вздох сорвался с пересохших губ его, закрылись глаза. Но крик разорвал воздух, заставив юношу вернуться из небытия. Приподнялся он, подумав, что послышалось, и увидел, как конь невдалеке пьет из небольшого родника. Подполз принц к нему, утолил жажду, силы вернулись к нему.
— А счастье было так близко! — сквозь зубы пробормотал Охотник.
— Встал юноша на ноги и понял, что стоит на обрыве. А внизу заметил юную деву, что карабкалась по склону. «Помоги!», — взмолилась она, увидев его. Протянул он руку и в последний момент смог схватить ее и спасти. Были глаза той девы бездонны, как небо, и принц, заглянув в них, понял, что даровано ему прощение, ибо Любовь исцеляет все раны и гасит любое пламя, все прощает и воскрешает. И вышло так, что спас он и ее, и себя. Поцеловала принца спасенная девушка, расцвела любовь в их душах. Вернулись они в королевство. Не выдержав счастья их, старик-король сбежал и оправился искать по белому свету демона, что может, как говорили ведуньи, вернуть его Огненного принца с того света, надо только драгоценный дар тому демону сделать. А юноша со своей любимой стали королем и королевой…
— Теперь мы можем идти? — муж улыбнулся, как ни в чем ни бывало.
— Да. — Все еще под впечатлением истории, я позволила ему увести меня от куэнтэрос, что усмехался в усы.
Остаток дня прошел быстро. Не успела и заметить, как после ужина мы оказались в гостиничном номере. Алекс горел желанием исполнить супружеский долг, а мне становилось тошно от одной мысли об этом. Отправив его в душ, я опустошила мини-бар, намешав коктейль из тех маленьких бутылочек, что там нашлись, и достала из кармашка рюкзака прозрачный пакетик с белым порошком.
Нет, это не кокаин, это мощный транквилизатор, который я обнаружила в аптечке наркобарона, что стояла почему-то под ванной. Пришлось растолочь их, потому что способа затолкать таблетки в Алекса целыми так и не придумала. А с виски схомячит, как миленький, никуда не денется!
Руки дрожали, когда я сыпала порошок в бокал с янтарной жидкостью. Внутри заговорила совесть. Но в этот момент дверь за моей спиной хлопнула, и через секунду талию обхватили руки мужа. Нацепив игривую улыбку, я развернулась к нему лицом. Из-за его разгоряченного после душа тела меня бросило в жар. А может, не только его привычка купаться в кипятке была тому виной — во мне начинала подниматься уже знакомая волна желания. Одновременно при мысли о близости с ним ужин заявил о готовности покинуть желудок. Врагу не пожелаешь такого сочетания!
— Пойдем уже в постельку! — прошептал Охотник. — Безумно тебя хочу, малышка!
— Тоже тебя хочу! — и не соврала ведь! — Но как же прелюдия?
— Раньше она тебе не требовалась, — он усмехнулся, — помнишь, как буквально изнасиловала меня в первый раз после амнезии?
— Ты сколько тогда жену мариновал, вспомни! Несколько дней от меня бегал, как пугливая девственница! Так что тогда прелюдия была не нужна, а сейчас необходима! Давай сначала выпьем! — я протянула ему бокал. Освободив одну руку, он взял его. Черт, не пьет! — Тост! — пришлось подключать фантазию. — Пусть все проблемы уйдут в прошлое, чтобы ничто не мешало нам любить друг друга!
— Отлично сказано! — Алекс опрокинул в себя виски и сдавленно зашипел, пытаясь вдохнуть. — Что это? Продрало аж до… Ну, ты поняла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Всего лишь коктейль «Four Horsemen». Три вида виски — Jim Beam, Jack Daniels, Red Label и текила Jose Cuervo.
— Да уж, четыре всадника Апокалипсиса! Очень даже похоже!
— Он единственный всплыл в памяти твоей жены. — Я пожала плечами и забрала у него бокал. — Видишь, понемногу вспоминаю. Глядишь, скоро память полностью вернется!